— Собственная?
— Собственная.
— Их что, туда как в отстой набирают? По конкурсу дебилов? Что у вас, что у нас!
Пожав плечами, Берестов, всем видом давая понять, что разговор ему неприятен, поспешил закрыть тему.
— Работа у них такая. Их тоже понять можно. Ты представь, как обычные люди на нас смотрят? Может тоже как на дебилов по конкурсу.
— Ну не скажи. Это индивидуально, как зарекомендуешь себя.
— И у них также. Я пока только с одним общался. По одному не судят, так что замнем для ясности.
— Все понимаю, — язвительно произнес Павел, — работа, имидж, злые языки, но всерьез вертеть тему, что это ты в меня стрелял? Дебилы!.. Тем более я видел, кто это сделал.
— Видел? — сразу насторожился Александр.
— Видел… Сижу, жду. Вдруг, смотрю, плывет лыбедь белая. Девуля лет этак шестнадцати. Ну, плывет и плывет, мне-то что, а она вдруг достает этакий пистолетище и как в замедленном кадре на меня поворачивается. Я, может, и успел бы выскочить, и пистолетик отнять, да еще и ремня всыпать, но честно скажу, слышать одно, а вот увидеть самому… Как к месту прирос от обалдения. Тут она в меня свою пукалку и разрядила. Как говорится, очнулся — гипс. Кстати могу дать показания твоей службе собственной безопасности, будь они неладны… Да, Саш, я тебе паспорта вез этих девчонок… Вот их у меня…
— Забудь, проехали. Оно и так утрясется. Меня другое волнует. На меня вышел твой человек.
— Это который?
— Потребовал его Дедом называть. По повадкам — вроде наш. Из бывших…
— Есть такая буква. Только он не мой вовсе. Так, кот, который гуляет сам по себе. Я его всего пару раз и видел. Первый раз он сообщил, что представляет весьма влиятельную и могущественную структуру, в существование которой трудно поверить сразу. Обещал на следующую встречу притащить какие-то доказательства и растворился как иллюзионист.
— Сам на тебя вышел?
— Ага…
— А чего сразу мне не сказал?
— Да как-то… А потом тема с двумя девчушками на пустыре. Пересеклись с ним накоротке. Это когда мы уже после доктора расстались. Спросил меня, кому можно доверять, если вдруг что. Поинтересовался, как я воспринял двух девчонок. Якобы его рук дело. Это одно из доказательств, что тема серьезная и важная. Я ему, сдуру, тебя и назвал. Хотел потом обговорить, да вот не сложилось, не успел — резюмировал Павел, обведя рукой больничную палату.
— Паш, а на счет пароля ты придумал, или он надоумил?
— Он, а что? Спросил, каким образом ему можно будет доказать, что он действительно от меня, если вдруг необходимо будет встретиться с тобой, а я не смогу предупредить. Я ему про Вику и… А что?
— Тебе это странным не показалось? Ты его вывел на меня, и тебя того… Пиф, паф…
— Да не думал я об этом. Они все там, судя по всему, на конспирации помешаны, как вшивый на бане. С его слов, это очень серьезная контора, любой прокол чреват чисткой.
— Да, контора серьезная. Столько дел за какие-то пару дней наворочали. Давно в городе такого не было, чтобы сотрудников отстреливали как волков за флажками. Только не могу одного понять. В меня стрелял снайпер. Машинка у него серьезная, с ПБэСом. В округе тишина стояла. Выстрелов в твоей стороне я тоже не слышал. То есть, в средствах и технике недостатка нет. Зачем тогда, если у них был снайпер, тебя из пистолета глушить, рисуя девочку перед возможными свидетелями. И если у них так много народу, то почему дали уйти мне? Они ведь знали, что я иду к тебе, знали, где стоит твоя машина. Дождались бы и сняли обоих. Дед сказал, что твою мобилу слушали. Как — не знаю. У них, со слов Деда, техника на порядок выше нашей. Я имею в виду спецсредства, а не широкий ассортимент, но все же суть в том, что они контролировали ситуацию. Отфиксировали, что я тебе звонил, по какому поводу, просчитали время моего общения с Ольгой…
— С кем?
— Ну с этой девочкой… Так вот, поняли, что могла успеть что-то слить, пока в прострации, а может слышали, как она мне про птицу Феникс болтнула… Короче, стали чистить. Не второпях, кстати, могли успеть обставиться. Опять-таки со слов Деда, они стали работать с подстраховкой после тех двух первых.
— Хороша подстраховочка. Своих же — хрясь, и нету!
— Не о том я. Пара снайперов и в дамках. Представь, я девчонку почти волоком волоку, ты выходишь из машины помочь. Первая пуля в девушку. С бесшумкой. Даже и не сообразишь: обвисла на руках, может поплохело, еще что. А уж потом по пуле нам. Все, баста, карапузики… Зачем огород городить с твоей «лыбедью»? А если бы ты успел выскочить или еще что? Риск? Риск! Свидетели, бабки у окон, случайный прохожий, да мало ли…
— Может, у них не было второго снайпера?
— На том месте, где твоя таратайка стояла, на всех нас троих одного бы хватило.
— Не факт.
— А вот тогда бы и девочка с пукалкой, как запасной вариант…
— Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны… Сейчас не это важно, хотя и твои сомнения обмозговать надо. Меня больше интересует, где их искать.
— Кто о чем, а девка…
— Пошляк…
— Найдем, Паша, дай только время. Найдем. Никуда не денутся. Или пусть все сами себя перестреляют для конспирации.
— Тоже вариант…
Дверь распахнулась и в палату по-хозяйски вошла женщина в белом халате. Оглядев представшую ее глазам картину, она сконцентрировала взгляд на Берестове. Майора взглядом было не пронять, и поэтому, глядя на него, женщина сказала, как можно строже:
— Все, посетителей прошу покинуть палату. Больной устал. У него по распорядку процедуры и сон.
Теперь Берестов разглядел ее и понял, что она не старше молоденькой регистраторши, только окружила себя ореолом напускной строгости, которая, по-видимому, призвана была подчеркнуть ее взрослость и значимость.
— Ой, тетенька, не ругайтесь, — дурашливо промямлил Александр, явно подшучивая над молоденькой медичкой, — я сейчас уже убегаю.
— Ты мне мою Аленку не обижай. Она на самом деле свой парень. — Вступился за девушку Павел, увидев, как после слов друга у сестренки опасно для противопожарной безопасности покраснели уши, едва прикрытые белой шапочкой.
Обиженно глядя на Берестова, медсестра сказала совсем иным голосом:
— Нет, правда, пора процедуры… Идите уже.
Совсем растерявшись в компании двух раненых офицеров, медсестра опустила голову и принялась сосредоточенно готовить шприц и капельницу, принесенные ею с собой.
— Давай уже, шуруй. А то совсем девушку засмущал, — улыбаясь, сказал Павел, — она вот вколет мне не то, или не туда от смущения, кто виноват будет?
Подвинув к кровати штатив для капельниц, Берестов попрощался и вышел в коридор. Он никак не мог успокоиться после рассказа Павла. Это понятно, что сомнения — краеугольный камень работы каждого опера, но сейчас сомнения роились в его сознании как пчелы у растревоженного улья. Он хотел увидеться с Дедом и задать ему несколько прямых вопросов.
Теперь, когда он передал шефу диск с записью, ему, наконец, поверили. Даже собственная безопасность отстала вроде. Хотя кто их знает, что у них на уме. Ему, по большому счету, было наплевать на всю мышиную возню. Главное то, что он мог теперь привлекать возможности всего Управления к работе по данной теме. Поэтому он жаждал новой встречи с таинственным представителем «Феникса», возлагая на нее большие надежды. Поразмыслив, он решил, что пора навестить Замогильного Игоря Евсеича, тем более что несколько отвлекающих визитов к другим ветеранам по переданным ему шефом адресам он добросовестно совершил. Так что, даже если за ним следят, визит к очередному ветерану не вызовет особых подозрений.
Позвонив Апраксину, он сообщил, что сегодня, выполняя «общественную нагрузку» планирует посетить еще пару-тройку ветеранов. Получив добро от шефа, решительно направился к стоянке, где оставил свой автомобиль. Такой звонок он считал не лишним, если таинственный «Феникс» действительно имеет возможность слушать телефоны. По его глубокому убеждению, в такой ситуации дополнительная мотивация визита никогда не помешает.
