Зато можно было сбежать с вечеринки. Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, Женька покинула смотровую площадку и оказалась в лабиринте полутемных коридоров Замка Ангела. На каждом повороте ей попадались полукруглые ниши, в которых, как косточка в сливе, сидели пыльные вазоны. Поплутав немного, она выбралась через распахнутое окно на черепичную крышу.
С этой крыши не было видно ночного Рима. Лишь – кирпичную стену с узкими бойницами да часть одного из внутренних двориков. На его мощеном каменными плитами полу белели две пирамиды из пушечных ядер.
Женька бросила на красно-коричневую черепицу подаренный Эддой сверток с униформой, а сама села сверху. Обхватила колени и задумалась. Определенно, с ней было что-то не так. Она полиморф, которому раз плюнуть превратить Донну с Дорой в пару сушеных мух. А еще устроить наводнение или напустить на город ураган. Какого черта тогда ничего не меняется? Как была Женька мишенью для тупых шуточек, так и осталась. Только место Альки заняли две носатые итальянки.
– Ну почему всё так?!!
– Потому что ты этого хочешь, – ответил низкий женский голос, и что-то мягкое коснулось руки Женьки.
Та невольно отпрянула. Рядом, на крыше, сидела большая кошка неопределенной масти. Ее шерсть целиком состояла из разноцветных клоков: серых, шоколадных, рыжих и палевых. Широкую морду украшало белое пятно в форме человеческого профиля.
– Ты кто? – оторопело спросила Женя.
– Нынче считается хорошим тоном тыкать тем, кто старше тебя на две тысячи лет? – сварливо поинтересовалась кошка и пару раз ударила хвостом по черепице.
– Простите, – Женька смутилась. – Вы хорошо сохранились.
– Да уж получше, чем этот самовлюбленный болван Цезарь! А ведь я говорила, что переживу его.
– Хотите сказать, вы лично знали Юлия Цезаря?
– Я была главной кошкой достойного семейства, преподнесенного в подарок этому олуху Царя небесного египетской царицей Клеопатрой! Жаль, что мое восхитительное тело оказалось таким недолговечным. Теперь вот приходится брать в аренду, что под лапу подвернется.
– Это как?
– Лекция о технологии переселения моей бессмертной души из одной уличной кошки в другую ничего тебе не даст. Кстати, Агата.
– Что? А, Женя.
– Аженя? Любопытное имя.
– Нет-нет, просто Женя.
– Будем считать, что познакомились, просто Женя. Так по какому поводу скорбим?
Рассказ занял пять минут. Самые неприятные подробности были опущены. Переживать их еще раз не осталось сил.
– Хммм… – отозвалась Агата, выслушав новую знакомую. – Как я уж говорила, ты сама этого хочешь.
– Я что, мазохистка?
– Нет. Почеши между ушами – объясню, – кошка потерлась головой о Женькину руку. – У этого тела там место Большого Удовольствия. Мррррр, хорошо! А теперь посильнее, мрррр…
Наконец кошка зевнула и начала сосредоточенно вылизывать заднюю ногу. Как ни странно, говорить ей это не мешало.
– Вспомни того же Илью Потапца.
– Сложно вспомнить того, кого не знаешь, – буркнула Женька.
– Ах да, ты же училась в человеческой школе… Не важно. Илья Потапец был легендарным крыланом. Его биографию в обязательном порядке изучают все Люди ветра. Еще в детстве. В ней подвигов больше, чем черепков на этой крыше. Так вот, представь себе, при жизни этого героя летучей расы доставал глава его фратрии. Посылал туда, не знаю куда, унижал прилюдно, любимую девушку увел…
– Ну и что?
– Слушай дальше. Знаменитого Бертрама, который на протяжении трех веков считался самым сильным депфером на Земле, всю жизнь терроризировали два старших брата. А Лолиту Бесстрашную из американской фратрии Людей крыш, запросто летавшую между злосчастных башен-близнецов, изводила собственная мать. Кстати, она была обычным человеком. Хочешь еще примеров?
– Нет, спасибо. Можно сразу перейти к выводу.
– Не вопрос, – кошка оставила ногу в покое и легла на бок. – Если ты сильна в чем-то одном, это не делает тебя мастером во всем остальном. Тот, кто хорош в теннисе, совсем не обязательно так же здорово играет в шахматы.
– Супер, только я все равно не понимаю, почему всякие донны с дорами считают меня тренажером для своего чувства юмора?
Кошка сделала вид, что не услышала Женькиного вопроса.
– Вот скажи мне, над кем никогда не издеваются?
– Над сильными, наверное.
– Ты сильная.
– Ну да. Тогда без понятия.
– Никогда не издеваются над теми, кто умеет вписаться в компанию, а еще лучше – слиться с толпой.
– Но я не хочу сливаться с толпой!
– Пррравильно, не хочешь. Тогда ведь придется с девчонками о шмотках болтать, в клубы ночные ходить, парней обсуждать, сплетничать…
Женька скривилась.
– Ты боишься потерять себя, – глаза Агаты превратились в два болотных огня. – Потому и отгораживаешься от всех на свете. Знаешь, никто не любит натыкаться на стену. Такие как Стекольникова и эти итальянки – особенно. Можешь считать их выходки твоей платой за право быть собой.
– Но я так больше не хочу!
– Тогда попробуй быть со всеми и при этом не терять себя. Понимаю, это не просто. Наверное, даже сложнее, чем научиться летать…
– Подождите, Агата, я же не рассказывала вам о том, что умею летать! И Алькину фамилию не называла…
Но кошка не успела ничего объяснить.
– Женечка, вот ты где! – У распахнутого окна стоял Бруно. – Я тебя уже полчаса ищу.
Итальянец легко перемахнул через оконную раму и сел рядом.
– А мы разговариваем, – Женька почувствовала, как при виде Бруно ее сердце снова начало метаться в груди, словно сумасшедший по больничной палате. – Это Агата.
– Ты разговариваешь с кошкой?
Женька посмотрела на свою новую знакомую и обнаружила, что ее взгляд стал диковатым, а белое пятно на морде бесследно исчезло. Агата или уже не Агата сердито зашипела и умчалась прочь.
– Да, с кошкой. По крайней мере, с ней не нужен итальянский.
– В этой игре пора ставить точку! – чернокожий мужчина в джинсах и белоснежном пуловере решительно хлопнул себя по коленям. – Еще пара таких репортажей по CNN, и Конгресс поднимет вопрос о досрочных выборах.
– Не паникуй, Никки. Мы все в одной лодке, – его собеседник, белый в темно-синем костюме, перевел взгляд на Морока. – Сколько вам нужно времени, чтобы решить проблему?
– Неделя, – ответил тот.
