— Какая разница? — искренне удивился мальчишка. — Тратить время. Если кто-то появится, будет проще все похватать и смыться. Не свети в мою сторону! Там окна.
— Короче. — Бэн открыл заслонку и выдвинул салазки. — Садись, как договорились, и жди готового.
Пока Реконструктор расклеивал проводящие пластинки на невообразимо холодный гель, Клаус изо всех сил старался не смеяться.
— Чего ерзаешь? — Руки Бэна тряслись.
— Я… боюсь щекотки, — признался мальчишка.
— А я боюсь, что все контакты отвалятся к такой-то матери из-за того, что ты вертишься, — неожиданно грубо парировал тот.
— Необычно видеть тебя злым, — хмыкнул Клаус.
— Не отвлекай, — оборвал Бэнжамин.
Мальчишка не понимал, отчего Реконструктор нервничает. В конце концов, в адскую машину лезть не ему. Лоб Бэна покрылся потом, а на виске забилась жилка.
— Выглядишь так, будто сейчас свалишься с инфарктом. — Клаус поймал шута за руку. — Все получится.
— Мне б твою уверенность. — Мальчишка выпрямился. — Откидывайся на спину и не двигайся. Сейчас начнется.
Мягкие валики неслышно вращались. Аппарат словно глотал Клауса живьем. Внезапно все замерло. Бэн, бормоча проклятия, вытащил салазки и виновато протянул пациенту зеленые чашечки очков.
— Твои глаза тебе еще пригодятся. — Лицо студента-Реконструктора перекосила нервная улыбка.
— Несомненно, — согласился Клаус.
Снова проверка контактов, и снова катание на мягкой подстилке. Щелкнул замок заслонки, машина пикнула и приступила к сканированию. «Деду бы тут понравилось», — отметил мальчишка. Любопытство умоляло держать глаза открытыми, а нестерпимый свет заставлял опускать веки. В какой-то момент Клаусу сделалось душно почти до паники. Каждый вдох пек легкие. Инстинктивный позыв выбраться наружу, или хотя бы пошевелиться, подкатил к горлу. Мальчишка сжал кулаки. Он представил летний ливень с прохладными грузными каплями, осыпающими раскаленную землю. Барабанную дробь и запах прибитой пыли. Вспомнил, как прозрачные пузыри пляшут на поверхности луж. Как липнут к шее и плечам мокрые волосы. Как проселочная дорога превращается в хлябь…
Неприятная процедура закончилась.
— Как ты? — спросил Бэн, помогая Клаусу сесть.
— Нормально, но второго раза не желаю. — Он жадно хватал ртом воздух.
— Получим показания и тут же уберемся отсюда, у меня сердце не на месте, — поежился шут.
Бэн собрал с мальчишки перепачканные пластинки и рассовал по карманам. Реконструктор тщательно заметал следы: удалял отпечатки пальцев, возвращал в прежнее положение потревоженный столик, расправлял тюбик с гелем и даже зачем-то протер пол.
— Нравится мне твой основательный подход, — сообщил Клаус, застегивая рубашку.
— Волей-неволей станешь основательным, — отмахнулся шут. — Без этого нас бы давно отсюда турнули. Настоящая проделка считается удачной только в том случае, если за нее не влетело.
Машина напряглась и выплюнула длинную ленту, измалеванную тучей штрихов. Реконструктор отряхнул брюки и поспешил к ней. Он внимательно пробежал глазами лист и крякнул.
— Позволь задать… личный вопрос? — хмурясь, произнес Бэн.
— Валяй. — Неприятное предчувствие скрутило живот.
— Один из твоих родителей трансум? — Реконструктор поднял взгляд.
— Врать бессмысленно? — уточнил Клаус.
— Боюсь, что так, — кивнул шут.
— Тогда да. Я полукровка, — мальчишка развел руками.
— Это усложняет дело. — Бэн потер лоб. — Если у этого родителя имелись какие-то особенные свойства, я не смогу точно определить, что твое родное, а что результат вмешательства.
— Нет у него никаких свойств. — Ляпнул прежде, чем подумал.
Клаус картинно хлопнул себя по губам.
— Тут нечего стыдиться, — заверил Реконструктор.
— Пойми меня правильно, — попросил он. — Это не просто тайна. Карл — невозвращенец. Это даже не его имя. Если кто-то узнает… я убью тебя.
— Мне казалось, ты не любишь своего отца, — улыбнулся Бэн.
— Не люблю, но это не значит, что в тюрьме ему будет лучше, — отрезал мальчишка.
— Убьешь меня, сам очутишься в тюрьме.
Едва ли шут принял Клауса всерьез, а стоило бы. В памяти всплыло серое лицо, искаженное агонией. Тварь расплатилась за все. Парализованная ядом, она в ужасе таращилась на того, кого считала покойником, и за чей счет собиралась устроить себе безбедную жизнь. «Добро пожаловать в ад, тетушка», — последние слова, которые Инфеста слышала перед тем, как испустить дух. Клаус не жалел ни тогда, ни теперь. Той ночью закончилось детство.
— У меня от тебя мурашки, — поморщился Бэн. — В любом случае, убивать меня не придется. Во-первых, профессиональная этика не позволит распускать язык. Во-вторых, своих не предаем.
— Все уже плохо и без тебя, — покачал головой мальчишка. — Мог человек, копавшийся во мне, понять, что я сын трансума?
— Нет, — уверенно ответил Реконструктор. — Такую информацию способен дать исключительно этот прибор. А их по пальцам пересчитать и все стационарные. Ими укомплектованы секретные клиники Ордена, в одной из которых я мечтаю получить работу.
— Пожалуй, ты меня успокоил. — Клаус с облегчением вздохнул.
Убедившись, что возвращаться безопасно, мальчишки еще раз все проверили и покинули лабораторию.
— Как прошло? — шепотом спросил Дэн.
— Без проблем, — отозвался Бэн. — Смотри и плачь. Пропустил самое интересное.
— Самое интересное ты как раз принес, — возразил тот.
— Сколько времени понадобится на расшифровку? — покосившись на шуршащий рулон, уточнил Клаус.
— Говоришь, как будто мы такие специалисты. — Бэнжамин зевнул. — Понятия не имею. Как только, так сразу. Конкретнее не скажу.
— Ты все-таки сложнее сырного сандвича, — добавил Дэниэл. — Не жди чудес. Это наука, а не фокусы.
— Ладно, — отмахнулся мальчишка. — Рацию отдай.
— Может, оставишь нам одну? — взмолились шуты.
— Может и оставлю, когда возникнет такая необходимость, — отрезал он. — А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь спать.
— Хорошая мысль, — согласился Бэн.
— А я тогда почитаю распечатки. — Дэн сел за стол, забрав у друга конспект и бумаги.
— Удачи, — бросил Клаус и исчез.
Мечты о теплой постели развеялись мгновенно. На фоне окна проступал темный силуэт.
— Это моя комната, Карл, — не скрывая раздражения, произнес мальчишка.
— А ты мой сын, — покачал головой тот. — Я имею право знать, где ты проводишь ночи.
— Воспользуйся своим правом утром. — Клаус широким жестом указал отцу на дверь.
— Технически уже утро. — Карл не шелохнулся. — Где ты был? И где моя рация?
— Я не хочу ссориться. — Мальчишка судорожно перебирал в голове возможные подозрения.
— Мне не нужны подробности. — Он достал сигарету. — Просто дай убедиться в твоем благоразумии. Я… не готов стать… дедушкой.
— Карл! — В лицо ударил жар. — О чем ты думаешь, вообще?!
— А о чем мне думать, когда ребенка нет в постели в положенный час? — попробовал пошутить тот. — Первое, что напрашивается: он в какой-то другой постели.
По крошечному огоньку Клаус понял, как сильно у отца трясутся руки.
— Не знал, что ты куришь. — Мальчишка убрал рации и фонарик в ящик. — На территории университета подобное безобразие запрещено. А еще преподаватель!
— Кто бы говорил. — Карл сдвинулся в сторону и сбил столбик пепла в рассекреченную пепельницу. — Повторяю вопрос: где тебя носило? Не ответишь, доконаю лекциями о том, откуда берутся дети.
— Скажи прямо «о сексе», и покончим с этим.
Лучший способ побороть смущение — поделиться им. Клаус прекрасно понимал: несмотря на возраст и жизненный опыт, отец ни за что на свете не станет всерьез развивать щекотливую тему. Он скорее дождется, пока будет по-настоящему поздно и пробубнит что-нибудь невнятное с умным видом. Оставалось загадкой, как со своей махровой застенчивостью в некоторых моментах Карл в принципе стал отцом. Случайно, наверное.
— То есть, нам, правда, пора поговорить об этом? — робко уточнил тот.
— Не пора, — успокоил Клаус. — Но если ты настаиваешь…
— Нет! — Карл закашлялся.
— Ты сам хотел, чтобы у меня появились друзья, — продолжил мальчишка. — Вот они и появились. Ребятам срочно понадобилась помощь. Ничего особенного. Они любят учиться. Чтобы днем не выглядеть дураками, устроили себе «внеклассные занятия». Заметь, с сексом никак не связанные.
— Верится с трудом, но, похоже, выбор невелик, — вздохнул он.
Карл открыл форточку.
— Теперь встречный вопрос, — улыбнулся Клаус. — Чего подскочил не свет не заря?
— Просто так, — он отвернулся.
— Не умеешь врать, не пробуй, — насторожился мальчишка. — Что случилось?
