Йетс обошел вокруг стола.
— Я так волновался. Не иметь возможности навестить тебя в больнице было пыткой.
Ужасное подозрение проникло в мой разум.
— Я так сильно по тебе скучал, — прошептал он. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу.
Мурашки поползли по моей коже. Я взглянула на него, хотя боялась того, что увижу в его глазах. И оно было — нежность.
И я думала, что в ОЭС было запутанно.
Его взгляд переместился к шраму на моей шее.
— Я жалею, что не смог защитить тебя.
— Мистер Йетс, — сказала я, мой голос был как писк.
Боль мелькнула в его глазах. Он схватился за стол, будто нуждался в опоре.
— Ты не помнишь.
— Мне жаль. Я… — прошептала я, потом остановив себя. Почему, черт возьми, я извиняюсь перед учителем, у которого очевидно были неподобающие отношения с ученицей?
Он начал перекладывать карандаши на столе. Молчание затягивалось, пока не начало казаться, будто оно готово подавить меня. Его пальцы блуждали по кипе бумаг, немного дрожа, пока он не взял несколько.
— Это тебе, в случае, если ты думаешь догонять.
Это было краткое изложение последней книги, которую они изучали. Мне было наплевать.
— Мистер Йетс…
— Оуэн, — его голос был странно скрипучим.
— Оуэн, — слово странно ощущалось в моих устах. — Мог бы ты, пожалуйста, рассказать, что произошло между нами?
Оуэн протянул мне стопку бумаг. Я взяла ее, но не отводила взгляда от его лица. Он резко повернулся, оставив меня смотреть на его спину.
— Тебе лучше уйти. Твой следующий урок начинается.
Я ждала, надеясь, что он скажет больше.
— Может это к лучшему, что ты не помнишь, — его голос выдал погребенную в нем ложь, и он дал мне возможность. Осторожно я наклонилась к нему и положила руку на его плечо. Он не уклонился от прикосновения.
— Пожалуйста. Я хочу вспомнить.
Он повернул голову, на его лице была смесь опасения и надежды. Раздался звонок, ознаменовавший начало моего следующего занятия. Никто не входил. Наверное, у него было свободное время.
— Пожалуйста, — прошептала я, умоляя его глазами. Я была уверена, что он мне откажет.
— Я расскажу тебе все, если ты придешь сегодня ко мне домой.
В его дом?
— Мне нужно поговорить с тобой, без риска быть увиденным или услышанным, — сказал Йетс, с надеждой в глазах.
Я подавила свою озабоченность и проигнорировала тревожный звоночек в голове. Мне нужно было больше знать об их отношениях с Мэдисон. Может быть, это был недостающий кусочек головоломки, который приведет нас к убийце. Может Йетс был убийцей, и он заманивал меня к себе домой, чтобы закончить начатое?
— Хорошо, — согласилась я.
Он посмотрел облегченно и слишком счастливо.
— Встретимся в пять. Ты помнишь, где я живу?
Я покачала головой.
Йетс написал внизу свой адрес и протянул мне с клочком бумаги, объясняющим мое опоздание на следующее занятие.
— Я с нетерпением жду разговора с тобой, — сказал он, когда я накинула свой рюкзак на плечо и поплелась в коридор.
Я не могла сказать то же самое.
— Ты не пойдешь на эту встречу, — сказал Алек, когда я закончила рассказывать.
Я огляделась. Мы были одни на стоянке, но я могла слышать смех вдалеке. Было время обеда. Люди ходили вокруг и, хотя было по прежнему холодно, некоторые наслаждались первым весенним солнцем.
— Мне придется. Это может быть крайне важно для нашего расследования.
Алек покачал головой.
— Разве ты не понимаешь? Он может быть убийцей. Ты хочешь сама прийти к убийце? Ради бога, Тесса. У этого парня был роман со своей студенткой. Ты не думаешь, что он мог бы убить, чтобы сохранить это в тайне?
Конечно, я знала, что была такая возможность, и я ненавидела, что Алек говорил об этом так, будто я была слишком наивной, чтобы понять это.
— Это не объясняет других жертв или ты думаешь, что у него был роман с ними тоже?
Его глаза сузились на вызов в моем тоне.
— Возможно. Но что по поводу такой теории: сторож поймал с поличным Йетса и Мэдисон после занятий, и Йетс решил от него избавиться, чтобы он никому не рассказал. И эта девушка? Может у него был роман с ней тоже, и поэтому она должна была умереть. Или может Йетс хотел заставить ее молчать, потому что она говорила гадости о Мэдисон и возможно, о нем тоже. Как это звучит?
Это действительно звучало логично. По крайней мере, у мистера Йетса было больше вероятных причин избавиться от жертв, чем у Райана или Фила.
— Это не имеет значения. Если мы хотим получить доказательства, мне нужно поговорить с ним. Может он ничего не делал, — сказала я.
— Я не позволю тебе отправиться туда в одиночку.
— Алек, не глупи. Ты думаешь, Йетс со мной будет говорить, если ты будешь рядом? — я шутила, прекрасно зная, что он имел в виду.
Алек не улыбнулся.
— Я буду снаружи. Если что-то пойдет не так, ты закричишь или изменишься. Если ты не выйдешь через тридцать минут, я войду.
— Полагаю, что мой разговор с Йетсом займет больше тридцати минут.
— Тебе лучше убедиться, что это будет не так.
Это было последнее слово по делу. У Алека в глазах горел упрямый огонек, который я знала слишком хорошо. Он включил защитный режим, и с ним было бесполезно спорить.
* * *
Сегодня домой меня везла Анна. Она постоянно волновалась, бросая взгляды в мою сторону, и я физически могла чувствовать напряжение, охватывающее ее.
Мне нужно было алиби для встречи с Йетсом, Линда никогда не позволит мне уйти без объяснения. Но спрашивая Анну, я сделала бы ее более подозрительной. Не то чтобы у меня было много вариантов.
— Могла бы ты сделать мне одолжение?
Она замешкалась.
— Конечно, в чем дело?
Ее голос был ясным, но губы сжались.
— Мне нужно, чтобы ты прикрыла меня. Я встречаюсь с кое-кем после обеда, и я не могу сказать моей маме об этом. Могу я сказать ей, что мы встречаемся у тебя дома?
Анна сощурила глаза.
— С кем ты встречаешься?
— Пожалуйста, Анна, я не могу сказать тебе пока, но это очень важно. Пожалуйста.
Она сглотнула дважды, глухо, будто пыталась затолкнуть обратно слова, которые угрожали вылететь из ее рта.
— Ты знаешь, эти последние несколько дней я останавливала себя, подавляла свои чувства, убеждая себя, что так будет лучше, что тебе необходимо время, чтобы восстановиться. На самом деле, я сдерживалась месяцы, с тех пор как у тебя появились секреты от меня. Но меня просто тошнит от этого. Я устала лгать и не придавать этому значения. Я думала, мы лучшие подруги. Я бросила всех ради тебя. И теперь ты даже не можешь мне сказать.
