Впервые в жизни эта старинная легенда вызывала у меня злость. Да не прогневается богиня, добрая покровительница комедиантов и странников. Все дело в том, что Айдора собрала нас за две недели до знаменательной даты и огорошила: каждая группа должна предоставить выступление для фестиваля.
Две недели! Я, конечно, хорош в импровизации, но мои студенты – никак не театральная труппа. Просто горстка подростков, которая после драки Ленора и Джастина притихла, стараясь привлекать как можно меньше внимания.
Немногочисленные свидетели с других факультетов мигом разнесли весть о состоявшемся бое по всему общежитию. И если раньше ребят с факультета чудовищ сторонились, то теперь откровенно избегали, стараясь как можно меньше пересекаться с ними.
Не скажу, что это кого-то печалило. Куда больше расстраивался Ленор, вспоминая о необходимости каждый вечер до самого праздника мыть холл. Зато с Джастином они помирились. Общее дело – прочный фундамент дружбы.
И все бы ничего, но известие о фестивале свалилось, как снег на голову. Зато на следующий день после праздника начинались каникулы, которые длились неделю. И студенты больше думали о желанном отдыхе, чем о приближающемся выступлении.
Я в своей жизни сыграл не одну роль, поэтому готов был поставить любую сценку. Но где брать актеров? Поэтому предложил группе попробовать спеть или станцевать. Чтобы оценить масштабы бедствия. Регина и Лизи оживились, парни пригорюнились, а взрывашки пообещали взорвать академию, если их не оставят в покое.
Поэтому поздним вечером понедельника мы собрались в моем кабинете на небольшое прослушивание. Я не надеялся на хорошее. Но стоило Регине и Лизи запеть, как понял – даже малейшим надеждам не суждено сбыться. И если Регина просто не попадала ни в одну ноту, то Лизи голосила так, что прибежал Аверс. Не знаю, что он подумал, но уж не то, что мы упражняемся в пении. Только Кэрри богиня не обделила слухом и голосом. Кертис тоже неплохо мурлыкал себе под нос, но когда дело дошло до прослушивания, чуть не прожег мне диван в попытках доказать свою полнейшую бездарность.
– Пения не получится, – пришлось признать мне. – Может, все-таки сценку?
Студенты переглянулись. Выставлять себя на посмешище не хотелось никому. Но и Айдора дала понять, что участие в фестивале будет добровольно-принудительным. Поэтому хочешь не хочешь, а придется.
– Что за сценку? – робко спросил Ленор.
Я задумался. Те пошловатые миниатюры, которые балаганчик показывал простому народу, никак не годились для академии. Сочинить что-то новое? Никогда не пробовал себя как автор.
– А может, пародию? – предложил Кертис. – У каждого профессора есть свои маленькие… гм… особенности.
– Например? – обернулся я.
Кертис покраснел, но ответил:
– Бюст госпожи Айдоры.
Студенты прыснули. Я сам едва сдержал улыбку, из последних сил стараясь казаться грозным. А что? Это могло сработать. Но как преподнести такую двусмысленную идею?
– Можно взять знаменитый сюжет и переделать на новый лад, – вмешалась Регина. – Например, у нас же праздник Адалеи. Так почему бы не разыграть легенду? Но в Адалее будет угадываться госпожа Айдора. В ее возлюбленном – профессор Аверс, к примеру.
Мысль была хороша. Так хороша, что остаток вечера мы провели, вспоминая мелкие недостатки преподавателей и распределяя роли. Когда меня назначили богом Тьмы, моему удивлению не было предела.
– Но вы же наш куратор, – пояснила Лизи. – Куратора всегда боятся больше других.
Такой ответ меня устроил. Покончив с дележкой ролей, мы разошлись по комнатам. Я посидел еще немного, набросал сценарий, прикинул, какие понадобятся декорации. Уже собирался ложиться спать, когда в двери постучали. В коридоре мялась Кэрри. Вот кого не ожидал увидеть.
– Что-то случилось? – Пропустил девушку в комнату.
– Да. То есть нет, – мяла она подол платья. – Профессор Кроун, мы там тянули жребий, и мне выпало играть Адалею…
– Поздравляю, хорошая роль. – Никак не мог понять, куда она клонит.
– А я никогда не играла на сцене. Что будет, если у меня не получится? – Легкие огоньки заплясали в ее волосах.
– Тише, присядь. – Похоже, сон откладывался. – Ты что, боишься сцены?
– Нет, – покачала головой Кэрри, занимая краешек дивана. – Боюсь, что не получится. Дени говорит, он раньше выступал. Регина – сами знаете, она какая. Лизи часто бывала в театре. А я нигде не бывала. Мы постоянно сидели дома взаперти. Адалея – большая роль. Девчонки меняться не хотят. Говорят, я больше всех подхожу, потому что у меня… в общем… пышный бюст.
Я еле сдержал смех. Кэрри считала свои проблемы настолько громадными и серьезными, что не поняла бы, начни я смеяться в голос.
– Послушай, не во внешности дело. – Подбирать слова оказалось сложно. – Нужен талант. Сможешь ли ты показать Айдору-богиню так, чтобы это было весело. Легко сыграть трагическую роль. А вот заставить людей смеяться, забыв про все проблемы, – сложно. Спроси себя об этом.
– Не знаю. – Кэрри угрюмо покачала головой. – Я не смешная. А вы когда-нибудь выступали перед публикой, профессор?
– Было дело, – улыбнулся я.
– Боялись?
– Только в первый раз. Но мне понравилось. Люди слушают только тебя. А когда приходят посмотреть на выступление, забывают о своих проблемах и заботах. У них есть шанс окунуться в другой мир. А артисты им этот мир дарят.
– Вы так красиво говорите, – задумчиво протянула Кэрри. – Мои родители так не умеют. А брат горазд только шутки шутить. Почему вы решили стать профессором? Это же так скучно.
– Ошибаешься, – опешил я от такой откровенности. – Академия – не единственное место, где я работал. Приходилось примерять разные роли. Сейчас мне интересно преподавать вам. Возможно, потом станет скучно, и решу заняться чем-то другим.
– Не надо, – воскликнула Кэрри.
– Почему?
– Если вы уйдете, будет тоскливо, – опустила она голову. – Вы хороший. У меня были учителя дома. Они все смотрели на нас с Кертисом как на монстров. Заходили в комнату только по двое, никогда не поворачивались к нам спиной. А их глаза! Вы себе не представляете, профессор, как они на нас смотрели. Словно мы вот-вот набросимся на них. Мы пытались с ними поговорить вот так, как с вами сейчас, – но они сбегали или игнорировали все вопросы. Сначала я не понимала почему. А потом мы подружились с соседской девчонкой, и Кертис нечаянно поджег ей платье. Родители тут же запретили ей общаться с нами. Но главное не это, а то, что она могла пострадать. Больше ни с кем дружить не хотелось. А тут многие такие, как мы. И профессора не относятся к нам как к чудовищам. Не уходите, пожалуйста.
