Пришлось оставить поиски решения до окончания праздника. Зато декорации и костюмы получились что надо. Накануне представления мы сгрузили их в каморку возле сцены, заперли ее на ключ и разошлись по комнатам. Я приказал студентам отдохнуть, но был уверен – они снова зубрят роли. Чтоб они к практикумам так готовились!
Сам я тоже не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, смотрел в потолок. Словно предстояло первый раз выступить на сцене. И хоть на этот раз мне отводилась роль зрителя, волнение только росло. Когда я в сто пятый раз перевернулся с боку на бок, даже меч не выдержал и приказал угомониться, потому что его начинало мутить от переизбытка эмоций.
Я почти забыл о Реусе и о том, что его надо подпитывать. Похоже, еды мечу и так хватало. Последние дни выдались на редкость нервными. Но он не упустил возможности поговорить. Пришлось делать вид, что сплю. Постепенно притворство перешло в настоящий сон. А разбудил меня сумасшедший стук в дверь.
– Профессор! Профессор Кроун! – в голосе Кэрри плескалась такая паника, что меня с кровати как ветром сдуло. Я распахнул двери и впустил заплаканную девчонку.
– Что стряслось? – спросил, усаживая ее в кресло. – Боишься выступать? Забыла слова? Что?
– Нет, там… все декорации, костюмы… все испорчено, – сквозь слезы ответила Кэрри. – Мы не знаем, что делать.
Мне понадобилась пара секунд, чтобы осознать смысл ее слов, а затем я схватил взрывашку за руку и потащил к каморке. Там уже столпилась вся группа. Лизи тоже щеголяла красными глазами. Волосы Регины извивались, змеюшка с трудом держала себя в руках. Дени громко спорил с Джемом. Когтистый то и дело непроизвольно скалился. Ленор старался казаться спокойным, но ему плохо это удавалось. А Кертис, казалось, вот-вот спалит остатки нашего скарба. Надо было что-то делать. Я шагнул в каморку – и замер. Декорации действительно были разломаны, а костюмы изрезаны в клочья.
«Ненавижу», – было выведено на стене мелом. Богиня, кому же мы могли так насолить? И для кого это послание?
– Профессор, – прикоснулся к рукаву Ленор. – Что нам делать?
– Дайте подумать, – сел я на кособокую табуретку.
Что мы имеем? Некоторые декорации можно подлатать. Но есть и такие, которым уже ничто не поможет. В нарисованном дереве зияют дыры. Балдахин, под которым скрывалась богиня от повелителя Тьмы, превратился в кусок грязной тряпки. Носилки покосились, но все еще пригодны для использования. С костюмами сложнее. Даже те из них, что уцелели, были вываляны в пыли. Надо что-то решать.
Я поднялся и пошел к Элене. Студенты потянулись за мной, но приказал им оставаться на месте и охранять то, что осталось. Фатальное невезение – сестрицы в комнате не оказалось. Ее группа ответила, что Элена что-то доделывает для выступления, но где – они не знали.
Заиграла музыка, провозглашая начало фестиваля. Мы должны были выступать одними из первых. Я шел назад к студентам и думал о том, что им сказать, как не свести все их усилия к нулю. Столько труда и сил. Неужели все впустую? Нет, не позволю. И обязательно доберусь до того, кто это сделал. Надо было не снимать маячки! Так нет же. Поймал Эйну за руку – и успокоился. Но слишком много тех, кто нас не любит.
– Профессор Кроун? – На лицах студентов отображалась смесь надежды, обиды, разочарования. И я решился.
– Не беспокойтесь, – улыбнулся так беззаботно, как только мог. – Капелька иллюзии, и зрители ничего не заметят.
Стоило ли сообщать им о том, что держать иллюзию в течение двадцати минут – слишком сложно? Это может осушить мои силы полностью, потом месяц буду восстанавливаться. Но иногда ради цели приходится идти на жертвы. Все равно начинаются каникулы. Могу себе позволить недельку поваляться.
– Но, профессор… – На лице Кэрри все еще отображались сомнения.
– Идите и ни о чем не беспокойтесь. Главное – не забудьте слова. И сделайте всех!
– Да!
– Пора, – заглянула в каморку Аленора.
Мы потащили остатки декораций к сцене и, когда закрылся занавес, разместили их на сцене. Они выглядели жалко. Но с костюмами дела обстояли еще плачевнее. Кружева свисали грязными лохмотьями, на ткани сияли прорехи.
– Все будет в порядке, – еще раз заверил студентов. – Удачи!
Собраться с мыслями – и вперед. Заиграла музыка. Говорили, что ректор пригласил маленький инструментальный ансамбль из самой столицы. Нам оставалось только подобрать мелодии, а музыканты прекрасно их воплотили. Но у меня не было времени наслаждаться. Я плел иллюзию: подлатал дыры в декорациях, заставил платья казаться куда богаче, чем они есть. Ничего, где наша не пропадала! Должен же и мой скромный талант на что-то сгодиться. Ну, где же они?
На сцене появилась Регина, промакивая глаза платочком. Костюм был более чем узнаваем – обтягивающие брюки, высокие сапоги, рубашка с нескромным вырезом. Богиня Неба поигрывала длинной косой и улыбалась. Послышались первые смешки. В Регине узнали Элену.
– Супруг мой, бог Земли, – замерла Элена посреди сцены, – о, как ты далеко! Навек разлучены с тобою мы. А я, твоя горемычная жена, всегда одна, совсем одна.
Жена горемычной не казалась. Совсем. Скорее, взбудораженной. К счастью, костюм Регины не пострадал, потому что хранился отдельно. Из противоположной кулисы, постоянно оборачиваясь, появился бог Земли Кертис.
– Кто за тобой следит, супруг мой? – удивленно спросила Регина.
– Да наша дочь, о, будь она неладна. До паранойи доведет меня!
Смех в зале грел душу, но я сосредоточился на том, чтобы у «бога» никто не заметил оторванный рукав и изрезанную жилетку.
– Адалея? Что случилось? – поразилась Регина, делая большие глаза. Еще одна милая привычка Элены.
– Все дело в муже. Он ей изменил, – махнул рукой Кертис. – Бедняжка плачет.
Снова обернулся, вглядываясь в кулисы.
– Пойдем же к ней. – Регина так отчаянно мотнула косой, что она отвалилась. Но богиня не растерялась, высокомерно взглянула на косу и кинула ее в зал со словами:
– Вот так-то лучше, голове вольней.
Молодец! Никогда не сомневался в змеючке. Супруги удалились, Кертис побежал переодеваться в костюм Ветра. Настало время Адалеи.
Кэрри, красная от смущения, выплыла на сцену и воздела руки к небу. То есть к потолку. Я видел, как жалко выглядит ее наряд – светло-розовые рюши отпоролись, юбку украшали грязные пятна. Было заметно, что она едва сдерживается. Хоть бы кулисы не подожгла!
