И ночь хранила нас, окутывала бархатным небосводом с россыпью звезд.
Утренний визитер мне понравился куда меньше. Вернее, не понравилась, так как явилась ко мне дама. Старая леди, определенная мною, как главная ведьма Журавлева конца.
— Здрав будь, племянник Демьяна, — ведьма кивнула, завидев меня. — Или же я могу называть тебя Андреем, как это делает моя внучка?
Меня подмывало вспылить. Нелид разбудил меня, когда я впервые за долгое время видел нормальный — после всех наведенных кошмаров — сон. Наш с Арктикой ритм жизни конкретно искорежен работой в ночные смены, и деревенский подъем ни свет ни заря воспринимался организмом, как что-то невозможное.
Я только и успел, что натянуть одежду да ополоснуть физиономию в рукомойнике. Настроение соответствовало.
Сдержался из вежливости, и только потом отметил, как ведьма закусила губу на словах про внучку.
— Зовите, раз вам так хочется, — пожал плечами. — Правда, было бы логично тогда и самой представиться, уважаемая соседка.
Глаза моей собеседницы сузились, но запрос мой она решила удовлетворить.
— Анастасией Николаевной зови, — с воистину барскими достоинством и интонацией произнесла ведьма.
Заверил, что мне крайне приятно с нею познакомиться. Осведомился, какая забота привела ее к моему скромному жилищу в столь ранний час.
Вящая, как называл эту даму Кошар, ударила по земле тростью.
— С просьбой пришла, — хмуро выговорила седая ведьма. — По-соседски задачку подбросить, к коей ты хорошо приспособлен. Не за так. Выполнишь — найду, чем отблагодарить.
Ведьма — с просьбой? Неожиданно.
— О какой задаче речь? — перешел сразу к делу.
Она, кажется, удивилась.
— Не о награде спросишь? — Анастасия Николаевна покачала головой. — Будь по-твоему. Задача: сжечь одно строение, чтобы полыхнуло, так полыхнуло.
— И присядь за поджог, — рассмеялся я. — Отличное предложение, но вынужден отказаться.
На лицо вящей упала густая тень. На небе тем утром, что показательно, не виднелось и единого облачка.
— Ничего с тобой не станется, — возразила она. — По моему поручению действо, с меня и спрос. Слово даю: нет и не было в моем предложении попытки подвести тебя под карающую длань закона.
— Так, — я потер лоб. — Давайте попробуем зайти с другой стороны. С причины. Для чего нужно жечь чью-то собственность? Ничего, если пояснения займут много времени. Я в отпуске, никуда не тороплюсь. Итак, по пунктам: что сжечь, чье сжечь и почему сжечь?
— Ты прав, — вящая выдохнула. — Давненько со мною такого не случалось, чтобы гнев замутил разум. За себя я бояться уж лет сто, как разучилась, а за внучку... Рассказываю: вчера шалунья моя, Ярослава, пошла на ночь глядя в дом Жориных, так еще и других обормотов малолетних с собой потащила. Вернулась, зуб на зуб не попадает, вся белая, аки саван. Мальчишка, что с ними ходил, разбил лицо и руки в кровь. А девчонка городская ногу вывернула. Ярка их чуть ли не на себе из того дома вытащила. В ужасе все трое, ничего внятного сказать не могут. Страшное, бледное, быстрое — все, что вытянуть из них удалось.
— Про сам дом что-то можете сказать? — спросил я. — Что там могло напугать детвору? Жорины, которые там живут — они могли просто шугнуть их, приняв, скажем, за воров?
Вчера Мишка обмолвился про то, что ждет приятелей. Похоже, и он туда бы поперся, если б не развеселые после самогона на дубовой щепе мы.
— Они там не живут, — качнула головой Анастасия Николаевна. — С год уж как.
Историю семейства Жориных я после пересказывал дважды, сначала Таше, затем Кириллу. Потому и тут изложу своими словами, так короче выйдет.
Купила молодая семья два соседних участка на краю деревни, что по той стороне реки. Снесли все ветхие постройки предыдущих владельцев, подняли двухэтажный кирпичный дом, вырыли скважину, для чего выписывали технику аж из Сланцев.
Чтобы было понятнее: в доме дядьки Демьяна вода для умывания и прочих нужд наливается в рукомойник. Это такая металлическая штука, похожая на перевернутый колокол, с крышкой сверху, клапаном и стержнем снизу. Нажимаем на стержень, клапан открывается, и льется вода. Внизу установлена раковина, сток которой ведет в таз. Таз набрался полный — хватаем, выносим, выплескиваем.
А Жорины заморочились с обустройством системы водоснабжения и водоотвода. Установили нормальную сантехнику, как в городе. Для местных это неслыханная роскошь.
Пошла семья против правил и с забором. Тут они в основном номинальные: низенькие, местами покосившиеся. У кого-то и вовсе пара жердей к колышкам приколочена. Границы обозначили — и хватит. Жорины же подняли сплошной забор в человеческий рост.
И стали в этом доме жить-поживать, правда, как и большинство городских, наездами в летний период. Состав семейства: муж, жена и два сына, близняшки. Борис и Вениамин, или же Борька и Венечка.
В круг местной детворы близнецы не влились. У ребят были самые крутые игрушки, самые красивые одежки и самомнение с переходом в заносчивость. Дети такое отлично чувствуют, так что близняшки своими в компании не стали.
Впрочем, это никого не расстроило. Борю и Веню устраивало общество друг друга, их родители тоже не особо стремились налаживать связи в Журавлевом конце. Семья свила свое уютное гнездышко в глуши, до прочего дела им не было.
Наездами Жорины провели в деревне три лета, считая от постройки дома. В прошлом июне один из близнецов упал с крыши. Зачем и как он туда забрался, никто так и не понял. Может, на спор, но это уже не имело значения. Приземления Веня не пережил, сломал шею.
Его мать, Валентина, красивая, холеная женщина, сорвалась в депрессию. Никого не подпускала к телу, перестала есть и пить, не давала похоронить ребенка. После третьего обморока супруги ее муж обратился за помощью к соседям.
Анастасия Николаевна лично изготовила зелье для безутешной матери. Веню хоронили в закрытом гробу. Не только из-за вывернутой шеи. Тело держали в доме, да по июньской жаре...
Валентина перестала выходить за пределы забора, и Борю не отпускала от себя. Все внешние дела и покупки взял на себя Олег, глава семьи. Через месяц после похорон первого сына почерневший Олег снова появился на крыльце старой ведьмы.
Боря просто не проснулся тем утром. Чего стоили мужику вторые похороны подряд (не про финансы речь), сложно вообразить. Валентина, похоже, окончательно утратила связь с реальностью. После всего Жорины уехали: Олег буквально впихнул воющую жену в машину.
На годовщину Олег приехал один. Выглядел плохо, до деревни добирался, похоже, на перекладных, общественным транспортом. Анастасия Николаевна предположила, что дела у него пошли не очень, потому как голова была занята другим. Горе придавило.
— Я пропустила его отъезд, — завершила рассказ о семейной трагедии вящая. — Жаль их. И ушедших, и тех, кто остался с этим жить. А с домом после того, как Жорины съехали, стало... непонятно. То птиц дохлых у забора найдут, то чья-нибудь животина пропадет. Пошли шепотки. Я ходила, смотрела. Хладно и горестно, так скорби в доме столько приключилось. Запретила всем приближаться без нужды и особенно соваться внутрь. Постоит домина, все само уладится со временем.
— Яре тоже запретили? — скептически выговорил я. — И как, сработало?
— Ей много дозволено и мало дадено розги, — нахмурилась бабушка Яры. — Удумала она на храбрость испытать себя да приятелей. Испытала...
— И теперь вы решили кардинально подойти к решению проблемы, — озвучил я посыл, с которого весь разговор и начался. — А почему вы сами не...
— Мертвое, — перебила меня ведьма. — Не по мне. Мне бы живое удержать, порядок в округе. Взялась бы, куда деваться, да тут ты...
— Такой красивый, — уже я ее перебил, не сдержался.
— Добрый молодец, ликом красен, сутью ярок, — чуть заметно усмехнулась вящая. — Выжги дом. Огонь очищает. Я в долгу не останусь. Слово даю.
