— Соперников я могу взять на себя, — ответил профессор Лайалл — не стесняясь, не скромничая и не хвастаясь. Пусть Рэндольф Лайалл был не таким крупным и не таким мужественным с виду, как большинство оборотней, однако он по праву заслужил место беты в самой сильной стае Лондона — заслужил столько раз и столькими способами, что теперь уже мало кто мог усомниться в этом его праве.
— Но вы не владеете формой Анубиса. Вы не всегда можете прикрыть нашего альфу.
— Вы, главное, не забывайте о своих обязанностях гаммы, Чаннинг, а мне предоставьте заботиться об остальном.
Майор Чаннинг с отвращением взглянул сначала на лорда Маккона, потом на профессора Лайалла и вышел из комнаты. Его длинные светлые волосы развевались на ходу, словно кудри горгоны Медузы.
Профессор Лайалл намеревался сделать то же самое, хоть у него и не было длинных светлых волос, но тут с широкой кровати до него донесся шепот:
— Рэндольф…
Профессор обошел кругом большую перину и взглянул в рыжевато-коричневые глаза графа, уже вновь открытые и расфокусированные.
— Да, милорд?
— Если… — граф нервно сглотнул, — если я неправ, хотя и не говорю, что неправ, но если я все-таки неправ… что же, тогда мне снова придется подхалимничать, да?
Профессор Лайалл видел лицо леди Маккон, когда она вернулась домой, чтобы забрать свои платья и покинуть замок Вулси. Практичная, жесткая и бесстрастная даже в самые тяжелые времена, как и большинство запредельных, она не любила и не умела плакать, но это не значило, что поведение мужа, отвергшего ее, не подкосило женщину. Профессор Лайалл за свою жизнь повидал много такого, чего надеялся больше никогда не увидеть, и безнадежное отчаяние в темных глазах Алексии определенно стояло в этом ряду.
— Я не уверен, что подхалимства в данном случае будет достаточно, милорд.
Сегодня он не был расположен щадить своего альфу.
— Ох. Что ж, черт подери всё на свете! — красноречиво заключил его светлость.
— Это еще далеко не самое страшное. Если мои выводы верны, она находится в очень серьезной опасности, милорд. Очень серьезной.
Но лорд Маккон уже заснул.
Профессор Лайалл отправился на поиски источника графского опьянения. И, к своему глубокому огорчению, нашел его. Лорд Маккон не солгал. Это и в самом деле был вовсе не алкоголь.
* * *
Парасоль Алексии Маккон отличался головокружительной дороговизной в изготовлении, отменной изобретательностью конструкции и тщательной проработкой деталей. Он мог выпускать дротик с обезболивающим средством, деревянный шип для защиты от вампиров, серебряный шип для защиты от оборотней и два вида ядовитого тумана, а также создавал разрушительное магнитное поле и, конечно же, скрывал в себе множество потайных карманов. Совсем недавно он был капитально отремонтирован, переоборудован и оснащен новыми видами оружия, что, к сожалению, не улучшило его внешний вид. При всем удобстве в эксплуатации это был не самый привлекательный аксессуар, столь же нелепый по виду, сколь невыразительный по форме. Он был тускло-сизого цвета, с кремовой оборкой, а древко было сделано в новомодном древнеегипетском стиле и слегка напоминало сильно вытянутый в длину ананас.
При всех передовых технических возможностях парасоля леди Маккон чаще всего применяла его как орудие грубой силы — для воздействия непосредственно на череп противника. Метод, конечно, примитивный и, возможно, не слишком достойный, но в прошлом позволивший Алексии добиться такого успеха, что теперь она была не слишком склонна полагаться на какие-то новомодные технологии.
Итак, она оставила толстую трехцветную кошку лорда Акелдамы в ее безмятежной праздности и метнулась к двери с парасолем наперевес. Странное совпадение: всякий раз, когда она оказывалась в гостиной своего друга-вампира, с ней случалось нечто непредвиденное. Пожалуй, это было не слишком удивительно, если хорошо знать лорда Акелдаму.
В комнату просунулся цилиндр вместе с головой, а за ними следом проворная фигура в зеленом бархатном сюртуке и кожаных гетрах. На мгновение Алексия сдержала замах, приняв пришельца за Биффи. Биффи был фаворитом лорда Акелдамы и тоже часто носил бархатные сюртуки. Но тут молодой человек повернул голову в сторону ее укрытия, и она увидела круглое удивленное лицо с бакенбардами. Нет, это не Биффи — Биффи терпеть не мог бакенбарды. Парасоль взметнулся над злосчастным джентльменом.
Бац!
Молодой человек прикрыл голову предплечьем, которое и приняло на себя основной удар, а затем отскочил в сторону и оказался вне прямой досягаемости оружия.
— Боже мой! — воскликнул он, опасливо пятясь и потирая руку. — Ну, знаете ли! Нельзя ли полегче? Не очень-то прилично бить джентльмена этим вашим аксессуаром, не сказав даже «с вашего позволения».
Алексия пропустила это мимо ушей.
— Кто вы? — требовательно вопросила она, меняя тактику и нажимая лепесток лотоса на древке, чтобы дослать в кончик обездвиживающий дротик. Теперь ее поза не выглядела такой угрожающей — можно было подумать, что она собирается колоть зонтиком, а не бить.
Однако молодой джентльмен глядел на нее по-прежнему почтительно-настороженно. Он откашлялся.
— Бутс, леди Маккон. Эммет Уилберфорс Бутботтл-Фиппс, но все зовут меня Бутс. Как поживаете?
Что ж, вежливость прежде всего.
— Как поживаете, мистер Бутботтл-Фиппс?
Молодой человек, отрекомендовавшийся Бутсом, продолжил свою речь:
— Приношу извинения за то, что это всего лишь я, а не какая-нибудь более важная персона, однако не вижу необходимости прибегать к столь решительным мерам.
Он не сводил с парасоля подозрительного взгляда.
Алексия опустила свое оружие.
— Так кто же вы?
— О, можно сказать, никто, миледи. Всего лишь один из новых мальчиков лорда Акелдамы, — молодой человек широко повел в воздухе рукой, словно указывая сразу на весь роскошный особняк. Затем немного помолчал, сосредоточенно хмурясь и поглаживая одну из своих бакенбард. — Он оставил меня здесь, чтобы передать вам кое-что. Нечто вроде тайного сообщения, — Бутс заговорщицки подмигнул, но тут же, кажется, оставил мысль о флирте, увидев вновь занесенный парасоль. — Думаю, это шифр, — он заложил руки за спину и выпрямился, словно собирался прочесть наизусть какое-нибудь длинное стихотворение лорда Байрона. — Как там? Вас ожидали раньше, а память у меня не очень… Ах да — обратите внимание на кошку.
— И это все?
Зеленые плечи поднялись и снова опустились.
— Боюсь, что так.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
Наконец Бутс деликатно откашлялся.
— Итак, леди Маккон, если вам больше ничего не нужно… — и, не дожидаясь ее ответа, развернулся к выходу. — Пока-пока. Неотложные дела, сами понимаете. Добрейшего вам утречка.
Алексия вышла из комнаты следом за ним.
— Но куда же все подевались?
— К сожалению, не могу вам этого сказать, леди Маккон. Насколько я понимаю, это небезопасно. Весьма небезопасно.
Замешательство Алексии сменилось тревогой.
— Небезопасно для кого? Для вас, для меня или для лорда Акелдамы?
Она заметила, что Бутс даже не признался, известно ли ему новое местонахождение господина.
Бутс остановился у двери и оглянулся.
— Не тревожьтесь, леди Маккон, — рано или поздно все уладится. Лорд Акелдама позаботится об этом. Как всегда.
— Где он?
— Там же, где все остальные, разумеется. Где же ему еще быть? В пути, в дороге — вы же знаете, как это бывает. Хорошо укомплектованный охотничий отряд идет по следу, если можно так выразиться. Отправился на поиски… — Бутс осекся. — Ой… В общем, неважно, леди Маккон. Просто примите к сведению то, что его светлость сказал о кошке. Всего хорошего.
С этими словами молодой человек комично раскланялся и вышел из дома.
Озадаченная Алексия вернулась в гостиную, где трехцветная кошка по-прежнему возлежала с царственным видом. Единственное, что было необычного в этом животном, не считая роковой страсти к кисточкам, — металлический ошейник. Алексия расстегнула его, сняла и подошла к окну, чтобы рассмотреть при свете. Ошейник был тонкий и в развернутом виде напоминал плоскую ленту, покрытую чем-то вроде прихотливого узора из случайно разбросанных точек. Этот узор что-то напоминал Алексии. Силясь вспомнить, она провела пальцем в перчатке по бугоркам.
