Келли Армстронг - Похищенная

— Судя по всему, они кого-то ищут, — продолжил Уинслоу.

— Меня, — с трудом выдавила я.

— А, понятно. Но не хватает еще кого-то. Разведгруппе удалось подслушать обрывок разговора. Оказывается, кто-то дезертировал. Причем из высоко стоящих. Ларри уже работает над этим — сравнивает новые снимки со старыми. Тебе, конечно, видней. Заметь, мне говорить ты ничего не обязана — я не стану просить, чтоб ты заложила своих друзей.

Уинслоу ушел. Я прикрыла глаза. Раскалывалась голова, ныли ладони… Несколько минут я собиралась с духом, прежде чем посмотреть на фотографии. На снимках действительно были мои друзья: собравшись в тесный круг, они что-то оживленно обсуждали. Я поняла все по лицу Джереми. Пропал Клей. Он выследил поисковый отряд по собственной инициативе. И с ним никого.

Клей меня разыскивает.

Остаток утра я ломала голову над планом побега. Нужно вырваться отсюда. И не «когда-нибудь», не «скоро», а сегодня же: как только Уинслоу наскучит новая затея, он поднимет ставки… Чем больше я пыжилась что-нибудь придумать, тем сильнее паниковала, а чем сильнее паниковала, тем труднее становилось что-нибудь придумать. Если не успокоюсь, пиши пропало…

Бауэр между тем немного утихомирилась. Удостоверившись, что рассудок ее прояснился — по крайней мере она перестала вопить и принялась за давно остывший завтрак, — я попыталась завести с ней разговор. Ноль внимания. Покончив с едой, Бауэр вооружилась карандашом, исписала два листа, после чего подошла к двери и вежливо попросила, чтобы письмо доставили по адресу. Что в нем было, я догадывалась: все та же просьба о помиловании, только изложенная нормальным человеческим языком.

Стало быть, ей хотелось на свободу… как и всем нам. Каково, интересно, самой оказаться в роли «гостьи»? И тут у меня созрел план. Бауэр мечтает вырваться отсюда. Я тоже. Когда-то я рассчитывала на ее благодарность, но теперь об этом и речи быть не может. Тогда как насчет совместного побега? Она знает систему безопасности комплекса со всеми ее слабыми местами вдоль и поперек… при условии, что сохранила остатки разума. От меня — физическая мощь и опыт, от нее — информация. Вместе мы представляем грозную силу… План, разумеется, был не идеален, но хотя бы что-то…

Оставалась единственная трудность… Нет, проблем хватало с избытком, но все же по-настоящему тревожила лишь одна из них: как выбраться из камеры. Может, устроить небольшой спектакль, чтобы им волей-неволей пришлось вывести меня в коридор? Почему бы и нет — но велика ли вероятность, что одновременно получится вызволить и Бауэр? Отнюдь. Когда в час охранники принесли обед, я внимательно следила за дверью — как она открывается, как работает… И тут мне бросилась в глаза нечто очевидное — настолько очевидное, что я мысленно выругала себя последними словами. Как можно было этого не замечать? Охранники закрывали дверь не до конца. Почему? Потому что открывалась она только снаружи, а эти ребята всегда ходили по двое. Матасуми и Бауэр всегда брали с собой несколько охранников, и один обязательно дожидался их в коридоре. Таким образом, мои «кормильцы», входя, оставляли небольшой зазор между косяком и дверью. Может ли это сыграть мне на руку? Допустим, я вырублю одного из охранников… а другой вытащит пушку и пристрелит меня.

Нет, так дело не пойдет. Ну а если крикнуть: «Ой, что это за пакость там ползет?». Пока они будут пялиться на пустую стену, я дам деру… Э-э-э, тоже не вариант. Надо все как следует обдумать.

В час охранники занесли мне обед. Когда они уходили, я заметила, что Тесс нет на рабочем месте. Видно, здесь все обедали в один и тот же час. Отлично. Самое время поговорить с Бауэр о побеге. Рискую ли я? В надежде умаслить Матасуми она может заложить меня с потрохами… Нет, вряд ли она настолько отчаялась и до такого не унизится. Кроме того, в любом случае ей мало кто поверит, учитывая ее враждебное отношение ко мне и другие обстоятельства.

Еще раз прислушавшись, я подвинула стул поближе к отверстию и устроилась поудобнее. Бауэр нервно ходила из угла в угол.

— Ну что, полегчало? — спросила я.

Туда-сюда, туда-сюда…

— Не хотелось бы тебя расстраивать, — продолжала я, — но ты ведь и сама знаешь, что тебя отсюда не выпустят. Для них ты перешла в стан врага.

От двери к телевизору, обратно к двери…

— Если хочешь выйти на свободу, то придется действовать самой.

Никакого ответа. Она ни разу не посмотрела в мою сторону.

— Тебе надо бежать, — подытожила я.

Бауэр метнулась ко мне:

— Бежать?! — Хриплый смех. — Ради чего? На что мне жизнь чудовища?

Хотелось напомнить ей, кто избрал для нее такую жизнь, но я предпочла этого не делать.

— Я знаю, сейчас тебе плохо, но постепенно станет легче…

— Да не хочу я, чтоб становилось легче! — огрызнулась она. — Хочу, чтобы ничего этого вообще не было! Только бы они помогли мне… Надо выкачать заразу из моих вен, и я снова сделаюсь нормальной.

— Ничего не выйдет, — тихо ответила я. — Это невозможно.

— Чушь собачья! — заорала Бауэр, брызгая слюной. — Тебе нравится видеть меня такой, да? Нравится, что я страдаю! «Сондра получила по заслугам». Ха-ха-ха! Нет, такого я не заслужила! Ты не сказала мне, что будет так! Обманула меня!

— Обманула?! Да я ведь наоборот отговаривала тебя…

— Ты слишком многого мне не рассказала.

— Ах да, прошу прощения. Когда ты ворвалась в камеру, размахивая шприцом, как сумасшедшая, и начала нести всякий бред про прекрасную новую жизнь, нужно было подписать с тобой соглашение. Мол, желаю стать оборотнем, в случае чего претензий не имею. Подпись, число.

Бауэр запустила в меня стулом и с топотом удалилась в ванную.

Придется менять линию поведения…

Через несколько часов рассудок Бауэр снова заскочил на огонек. К тому времени у меня созрел план номер два: поставь себя на ее место. Конечно, трудно по-настоящему сочувствовать человеку, который сотворил с собой такую глупость… Однако какая-то частица моей души оказалась способна к сопереживанию. Вряд ли мне еще случится встретить женщину-оборотня. Память о собственном превращении еще жила во мне, и я понимала Бауэр. Когда Уинслоу спросил, приходилось ли мне делать то, что она сделала с Кармайкл, я немного покривила душой. После бегства из Стоунхэйвена мой мозг, в котором и без того хватало «тараканов», стремительно рухнул в бездну ярости и безумия. Прежде чем Джереми нашел меня, я убила двоих человек — но, в отличие от Бауэр, не мучила их, не разрывала заживо на куски… и не знала их лично. И все же один поступок мне никогда не забыть: я ела мясо своих жертв. Так уж ли мы с Бауэр отличались друг от друга? Конечно, я не вводила себе в кровь слюну оборотня — но зато влюбилась в мужчину, который с самого начала показался мне опасным. Она убила друга, я — ни в чем не повинных людей. Да, это нас сближало, и мне очень хотелось ей сопереживать.