— Это смотря где, — возразил эльф.
Гном совсем обиделся и ушел спать. Через какое-то время из фургона донесся его мощный храп.
— Я бы за такой храп в тесном помещении казнил бы не раздумывая, — кисло сказал эльф. — Но, наверное, так и должно быть. Ведь жизнь — такая гадость. И днем и ночью, что куда хуже.
Он доплел последнюю косу и, прикрыв глаза, стал мурлыкать заунывную мелодию.
Я вернулась в фургон. Под потолком горела свеча в фонаре, дающая тусклый свет. Тиса спала, прижавшись лбом к плечу капитана. Персиваль вздрагивал во сне, и можно было только посочувствовать его соседу Даезаэлю. Наверняка гном сильно ворочается, а спать рядом с таким очень неудобно. Я взяла свое одеяло и прошла к козлам.
Тролль молча помог мне перебраться через лавку. При свете накопителя его глаза фосфоресцировали.
— Ты хорошо видишь в темноте? — спросила я.
— Почти как днем, — кивнул он. — Раньше тролли были подземным народом, жили в горах. Пока нас оттуда гномы не поперли.
— Как это получилось? — спросила я. Этот раздел истории меня всегда интересовал. — Ведь вы как минимум втрое крупнее любого гнома!
Драниш поскреб свою грудь через куртку, поленившись ее расстегивать. Звук получился отвратительный.
— Отец говорил, что гномьи старейшины ужасные зануды. Иногда легче им уступить, чем из месяца в месяц слушать одно и то же. Но официальная версия народа троллей звучит так: мы очень добрый народ, поэтому уступили гномам подземные владения. И мы очень умный народ, потому что получили возможность жить в заброшенных шахтах, не копая пещеры для жилища самим.
Отсмеявшись, я спросила:
— Интересно, а что гласит официальная гномья версия?
— О, наверное, это томов десять задокументированных переговоров, в очередной раз свидетельствующих о превосходстве гномьей расы над остальными.
— Персиваль на нас обиделся из-за того, что мы пошутили над его весом. По-детски как-то получилось, — поделилась я. — Но он так остро на все реагирует, что так и тянет пошутить. Знаю, что это недостойное поведение.
— Ничего в этом поведении страшного нет, — усмехнулся Драниш. — Будем окунать нашего неженку в суровую реальность с головой. Кстати, за капитаном не заржавеет. С завтрашнего дня он вас начнет гонять так, что скоро наш гном будет стройнее эльфа.
— Гонять? Это то, о чем он говорил за ужином?
— Угу. Наш Ярик верит, что всегда нужно быть готовым к худшему. Поэтому он старается всех своих солдат обучить по максимуму. Зато в нашей тысяче было меньше всего потерь, а это главное. Спи, котя, завтра будет тяжелый день. Располагайся на коленях, как тебе удобно. Я теплый и относительно мягкий.
Я ничего не ответила, только поплотнее запахнулась в одеяло.
— Бросай свою стеснительность, — посоветовал тролль. — В походных условиях этому не место. Вот вернемся домой, я буду за тобой ухаживать по всем вашим глупым человеческим правилам. А здесь все по-другому. Ну или, как вариант, — иди слушай, как гном храпит.
Лечь на колени к троллю я все же решилась, примостившись сбоку. От Драниша исходили тепло и спокойствие. Фургон равномерно трясся по дороге. Незаметно для себя я уснула.
Физкультуру придумали садисты. Нормальной разумной личности никогда не придет в голову с утра истязать себя упражнениями. И вечером тоже не придет. Потому что вместо этого можно поесть.
Гном Персиваль фон Клоц в разговоре с самим собой
— Вставай, котя, уже утро! — бодро сказал Драниш мне в самое ухо.
Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что сплю, не то что положив голову на колени тролля, а вообще полусидя в его объятиях, наполовину спрятанная под курткой, уткнув голову ему под мышку. Странно, но от подмышки не пахло характерным для человеческих мужчин резким запахом пота. От Драниша пахло едва уловимым, приятно-горьковатым запахом, напоминающим полынь.
— Ты так дрожала ночью, — извиняясь, сказал тролль, — что я не удержался и решил тебя согреть. Не смотри на меня так, ничего предосудительного не было. А теперь разомнись, сейчас капитан встанет, лучше быть в форме.
— В форме? — Я попробовала потянуться и поняла, что имел в виду Драниш.
От сна в неудобной позе и на жесткой лавке все тело затекло и болело. Каждое движение давалось с трудом. Каждый самый маленький поворот головы пронзал шею кинжально-острой болью. А как болели бока, бедра и прочие мягкие части тела, которые были непривычны ко сну на жестком ложе и в неудобной позе!
— Попей водички. — Тролль кивнул на болтающийся на крюку чайник. — Я бы размял тебе мышцы, но не могу отвлечься от управления.
— Понимаю, но все равно спасибо.
После глотка холодной воды я немного взбодрилась и даже смогла сама размять себе шею и плечи.
Внезапно легкий и холодный утренний туман пронзил тонкий переливчатый серебряный звук.
— Подъем! — раздался голос капитана.
Я поспешила в фургон.
Ярослав, свежий, бодрый и причесанный, раздвигал полог, впуская в теплую духоту холодный воздух. Тиса уже скатывала одеяла, а Даезаэль сидел на своей постели, очумело тряся головой. А вот Персиваль крепко спал, всхрапывая на каждой кочке.
— Просыпайся, ты! Эй, Персиваль! — позвала Тиса.
Гном никак не отреагировал, и даже чувствительный пинок под ребра, отвешенный воительницей, заставил его только перевернуться на другой бок.
Фургон тем временем потихоньку сбавлял скорость, пока совсем не остановился.
— Стоянка! Все свободны, — объявил капитан. — Через десять минут жду вас всех здесь.
— Расчесаться не забудь, — бросила Тиса, проходя мимо меня. — Позоришь нас своим видом.
Я торопливо принялась расплетать косу, спрыгнув на землю. Очутиться на ровной, некачающейся поверхности оказалось для тела настолько удивительным, что первые несколько шагов я сделала очень неуверенно, но, возвращаясь к фургону, уже полностью освоилась, и даже успела несколько раз потянуться, чтобы вернуть телу гибкость.
Пока я заплетала косу, капитан пытался разбудить Персиваля. Максимум, чего ему удалось добиться, — невнятного бормотания «сейчас, мамочка, еще чуть-чуть».
— Дохлый номер, — высказал свою точку зрения тролль. — Помнишь, Ярик, у нас в сотне был Семка? Такой же тип.
Волк мрачно кивнул. Они с троллем дружно схватили Персиваля за руки и ноги и вытащили наружу.
— Тяжелый, чаха на него нет! Я начинаю восхищаться гномьей матушкой. Это же надо — такого сыночка каждое утро будить, — пропыхтел Драниш, удерживая Персиваля в горизонтальном положении, пока Тиса бегала на козлы за чайником.
Утреннее закаливание гнома проводил сам капитан. Делал он это без видимого удовольствия, как обыденное и неприятное действие.
Едва первые холодные ручейки стекли со лба по лицу на бороду и живот гнома, Персиваль открыл изумленные глаза.
— Это же не молоко! — пролепетал он. — А где горячее молоко на завтрак?
— Завтрака пока не будет, — любезно сообщил капитан.
— Как не будет? — удивился эльф, выныривая из мрачной задумчивости.
— Пока не будет, — уточнил капитан. — Перед завтраком у нас будет небольшая пробежка.
Тиса с откровенным удовольствием любовалась на наши удивленные лица.
— На пробежку и завтрак у нас… скажем, полтора часа. Добежали до харчевни «Под дубом», где будет ждать нас фургон, поели, отдохнули — и поехали дальше. Чем дольше вы добираетесь до харчевни, тем меньше времени у вас будет на еду и отдых. Не успеете вовремя — о завтраке можете забыть.
— Можно начинать? — спросил тролль, появляясь из фургона с песочными часами.
— Погоди. — Капитан подошел ко мне и приказал: — Мила, надень штаны.
— Штаны? — растерялась я. — Зачем?
— Приказы капитана не обсуждаются, а выполняются, — заметила Тиса.
— Мы сейчас будем бегать, — терпеливо объяснил Ярослав. — Разве ты можешь бегать в юбке?
— Могу. — Я не могла представить себя в штанах. Я их никогда не надевала, всю жизнь чувствуя себя абсолютно комфортно в длинной юбке, как и все знакомые мне женщины.
В штанах ходили только девушки-воины и — изредка — магички, настолько прославленные, что им было плевать на внешний вид и мнение окружающих.
— Я верю, — сказал капитан. — Но ты не сможешь пробежать в юбке требуемое мне расстояние. И только зря потратишь силы.
— Капитан, но у меня нет штанов! — призналась я.
— Что, совсем нет? — удивилась Тиса.
— Совсем. Только теплые вязаные гамаши, но это же практически нижнее белье.
Ярослав вздохнул.
— Тиса, одолжи ей одну пару своих штанов.
Девушка скривилась, но полезла в фургон. Ее штаны были мне длинны и тесны в бедрах. Ходить в них было очень неудобно — при каждом шаге они впивались в тело.
