Ветра меня услышали. Наверное. Во всяком случае, семь разноцветных ленточек разлетелись в разные стороны из моих рук.
Позже мы возложили Дары на специальные столики под окнами. Овощи, фрукты, ягоды, орехи и свежее молоко.
А Саша — вот нахалка! Она ленты все до одной привязала к веточкам саженца. Причем, их было восемь. Но ведь Покровителей семеро! В нашем мире все об этом знают, даже люди! Во всяком случае, те, с кем я лично знаком. Послы из человеческого государства. Они тоже возлагают Дары и отпускают по ветру разноцветные ленточки.
Когда я указал на это, девчонка выпятила пухлую нижнюю губу и сказала:
— Ой, какой ты скучный, лорд Энгельберт! Подумал бы головой: миллион ленточек сейчас взлетит в воздух. И все! Через какое-то время осядет на других кустах. А здесь ветру всегда будет, чем поиграть. Или ветрам…. Ты только представь себе: прилетает какой-нибудь усталый Ветерок в твое имение. Он, бедный, трудился день и ночь напролет, волны там по морю гонял, или звезды воевал. Или облака с одного конца мира на другой перегонял. Снег, опять же, сам по себе с неба не падает, его все равно ветер гонит и кружит…. Простыни сушит…. Так, о чем это я?! Ах, да! Прилетел Ветерок в Святилище — а тут мало того, что сквозняки гуляют, так еще и поиграть не с чем. Ему же обидно и грустно, что вы все просите, а такого простого момента не учли. И Дары ваши…. Они же на одну только ночь! А что бедным Ветрам дальше делать? Подкрепиться нечем, поиграть не с чем, напиться и прилечь — тоже не получится…. Покрутится Ветерок, да и улетит куда-нибудь в чащу лесную, волков гонять. Есть у вас волки?
— Й-есть, — растерянно ответил Генри. — Саша, это в твоем родном селении так Покровителям молятся?
Девчонка пожала плечами. Достала из кармана шубки большое сочное яблоко и прицепила на самую макушку дубка.
— Я не знаю, как другие — а я молюсь так:
Ветер — Ветрило,
Дядька всем ветрам на свете,
Ты услышь мое моленье –
Сбереги Святую Землю!
Ты не дуй с угла гнилого,
Принеси дождей веселых,
Принеси тепло владеньям нашим,
Чтобы радовалась пашня,
Чтоб сады цвели на диво,
Чтобы нива колосилась,
Чтобы детвора носилась,
Чтобы мельницы крутились,
Чтобы пели птицы песни,
Чтоб стал мир еще чудесней!
Ее голос еще звенел, а на мир будто опустилась тишина. Удивленная, озадаченная, любопытная — я почувствовал это. Наверное, душой почувствовал. Все мои близкие застыли, оглушенные этой тишиной, а на девчонку упал откуда-то с высоты луч света. Спутник нашего мира, Лиль, всходит в эту ночь позже. Откуда свет?
Впрочем, неважно.
Важно другое — девчонка была ослепительно хороша в этот момент. Настолько, что у меня снова что-то ворохнулось в груди. Настолько, что я с трудом смог выдохнуть.
И в это время по Святилищу будто вихрь пронесся. Нас закружило в странном и прекрасном танце. Всех, кроме Саши. И высоченного буйноволосого мужика с разметавшимися длинными волосами.
И я даже услышал кусочек их беседы.
— Стрег? Ты уверен? — Саша
— А почему бы нет, девочка с Земли?
— Не говори потом, что не предупреждала! Держи — это тебе. Оно вкусное — точно знаю!
И яблоко, прицепленное было к верхушке дубка, оказалось в громадной ладони с длинными худыми пальцами.
— Я буду прилетать!
Видение растаяло, унеся с собой наши Дары и ленточки.
А еще и нас выдуло из Святилища, мгновенно переместив в прихожую дома — только дверь хлопнула.
— Кажется, нам велено сидеть в тепле, а не мерзнуть под ночным небом, — поежился Генри, торопливо сбрасывая с себя шубу и переобуваясь в домашние туфли. — Саша, ты как — не замерзла?
Девчонка, уже успевшая расстаться с шубой, притормозила у двери в столовую.
— Да как-то, Генри! — задумчиво сказала она. — Я вообще-то не очень люблю всякие вина и иже с ними, но сейчас я бы выпила. Горячего. Грог, например.
Мы переглянулись.
— Это еще что за зверь? — удивился дядюшка — Сколько лет на свете живу — о гроге не слышал.
— Сашенька, а ты сумеешь приготовить? — тут же подошла ближе нянюшка. — Что для этого надо?
Девчонка задумалась
— Если я правильно помню — вино, специи, лимон, чай. Если нет чая — можно кофе. А если нет кофе… можно попробовать с травками.
— Так что ж мы стоим! Бегом на кухню! — захлопотала нянюшка. — Горячее питье после мороза — самое оно!
Пока наши леди колдовали на кухне, мы устроились возле камина. Пить вино было еще рано, разговаривать не тянуло, хотя….
— Генри, ты что-нибудь заметил? — спросил я друга. — Там, в Святилище…. Тебе ничего не показалось странным?
— Показалось? — повел плечами Генри. — По-моему, там все было странным. И саженец этот, неизвестно откуда взявшийся. И моление…. Знаете, я даже двух слов не мог связать нынче. Вроде бы и готовился, продумал — что и как скажу, а не получилось. Даже желание загадать не смог. А ты, пап?
— Да мне-то уж и просить нечего вроде, — улыбнулся дядюшка Джи. — Вы уже выросли, проблем не доставляете больше. С Ланей у нас все ладно идет. У старших наших тоже вроде бы хорошо все. И даже Его Величество наследниками обзавелся. Вот разве что от вас внучат дождаться. А то дом большой, да пусто в нем. Ни смеха детского не слышно, ни топота ножек маленьких. Энгель, малыш, ты во дворце себе никакую леди не присмотрел еще? А ты, Генри?
Мы только выразительно скривились.
— Нет, дядюшка, — скупо улыбнулся я. — Во дворце для нас невест нет и не предвидится. Да и… не хочу я жениться. Во всяком случае, в ближайшие лет двадцать. Наследники у Эдвина имеются, глядишь, Елисабель поднатужится, и еще парочку родит. А я уж как-нибудь так…
— Да, а ты-то что увидел странного? — вспомнил Генри. — Это как-то связано с нашей находкой?
— И да, и нет, — вздохнул я. — Саша, само собой, явление в нашем Святилище неожиданное. А еще неожиданнее было явление какого-то мужчины. Пока мы кружились в вихре, Саша с ним беседовала. И кажется, я теперь знаю, откуда занесло к нам эту девицу. Она, похоже, не из нашего мира.
— Не из нашего? А из какого же? — удивился Генри. — Говорит-то она по-эльфийски так, будто язык ей родной. Или она с рождения на нем разговаривала.
— Вряд ли тут есть что-то, — глубокомысленно высказался дядюшка. — Если девочку сюда принесли Покровители — то и язык ей выучить помогли. Читал я — бывало такое в давние времена, попадали в Элейнлиль жители других миров. И языковой барьер не у всех встречался.
— А вот это уже интересно! — оживился Генри. — И что делали эти попавшие?
Тут дядюшка призадумался. Долго барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Молчал. Потом принялся подкладывать в камин поленья — снова запахло свежей смолой и хвоей.
— Папа! — не выдержал Генри. — Что?
— Значит, если это правда, и Саша из другого мира…. Грядут перемены, мальчики, — вздохнул дядюшка. — Вот только не знаю — к добру это или нет.
— А вот и мы! — весело прозвенел девичий голосок, и Саша ввезла в столовую сервировочный столик с большой фарфоровой супницей.
— Конечно, чаю мы не нашли, нет его у вас, но и с травками получилось неплохо! — весело сказала она, поднимая крышку и вооружаясь черпачком. — А что это вы на меня так неласково смотрите?
Саша
И как это называется? Можно подумать — я сюда просилась! Просто таки вся на слезы-сопли изошла! Да мне и в собственном мире жилось замечательно! Во всяком случае, до того, как на меня эта дура с задником свалилась.
Точно — Славка во всем виноват! Однозначно! Если б он отвес не упер, штанга так бы и висела себе под потолком, ни на кого не падала. Мы спокойно подготовились бы к новогодней ночи, выступили, как полагается, на горке в «Сказочном городке» свое отработали и с чистой совестью пошли по домам. Дома у меня и елочка уже наряженная стоит, и шампанское в холодильнике лежит. И мандарины в вазочке на столе — ешь, Саша, пока сыпью не покроешься.
Братик Гришенька обещал меня с собой прихватить, когда соберется в рыбацкую избушку съездить. Избушка из краснотала построена, с печью и прочими нужными мебелями. Мы там частенько собираемся. Собирались.
