— Еще я слышал, что в вашем немагическом мире самки иногда поедают своих самцов, — продолжил дракон как ни в чем не бывало. — Чаще всего потребляют мозг — говорят, вычерпывают его чайными ложками.
— Правда? — офигели девчонки и посмотрели на меня с благоговейным ужасом.
Ну, если дракон хотел выставить меня идиоткой, то ему удалось. Почти.
— Вам прекрасно известно, что это выражение образное, — произнесла я, едва сдерживая гнев. Тоже мне, повелитель миров: услышал звон, да не узнал, где он. — А ваш мозг, Ваше Страхолюдие, я бы кушать не стала даже после недельной голодовки. Как бы не отравиться.
— Мое Устрашающее Величество, — поправил он, проглотив фразу о непригодности его мозга в пищу. — Да вы присаживайтесь, девушки, не стесняйтесь. Сегодняшний пир устроен исключительно в вашу честь. .
Глава 10
Подумаешь, какая разница? Страхолюдие или Устрашающее Величество — суть не меняется.
Мы приступили к трапезе, стараясь не выдать, насколько соскучились по нормальной пище. Сам же дракон рассматривал нас, потягивая из бокала красное вино. Которого нам, кстати, не предложили.
— А вы кушать не будете? — осторожно спросила Элли у хозяина банкета.
Голосок ее был таким тихим, но дракон все же услышал.
— Нет, я уже завтракал, — отрезал он. Моргнул, и его бокал наполнился вновь неизвестно откуда взявшимся вином.
Я обзавидовалась его умению. Вот бы и мне научиться создавать продукты из ниоткуда. Не обязательно вино, а, скажем, колбасу и хлеб. Или вареные пельмешки. В пути нам бы это умение очень пригодилось.
— Вам не кажется это непочтительным? — спросила я, глядя в нахальные золотые глаза дракона. — Рассматривать нас, пока мы завтракаем.
— А вам не кажется непочтительным разговаривать с набитым ртом? — парировал он и усмехнулся.
Я медленно, сохраняя достоинство, дожевала кусочек телячьей вырезки и проглотила. Утерла рот кружевной салфеткой. И, сделав вид, что вон те аппетитные вафельки и яичница с беконом меня мало интересуют, уточнила:
— А не подскажете, случайно, по чьей вине мы доведены до крайней степени истощения? Вообще-то это благодаря вашему заданию мы не ели нормально несколько дней. А вы еще и издеваться изволите?
Моя гневная речь не возымела должного успеха. Дракон и не думал извиняться или хотя бы посочувствовать. Напротив, он решил разозлить меня еще сильнее:
— Дама должна быть дамой в любой ситуации.
— Ха! — не согласилась я. Не знаю, как в магических мирах, но о дамах нашего мира мне было известно многое. И вот сложившийся в голове образ никак не вязался с первым заданием дракона. — Настоящая дама, к вашему сведению, и полдня не продержалась бы в лесу. Даже при условии, что у нее в помощниках числилась бы магия. Дама упала бы в обморок, увидев муравья или кого покрупнее. Про пешее путешествие по кочкам и буеракам я вообще молчу. А как насчет одежды? Это где такое видано, чтобы дамы расхаживали по лесу в одном неглиже?
— Это было ваше наказание за своенравие, — ответили мне.
Вот так ничего себе! Из-за того, что я всего лишь сказала правду, меня наказали? Ну и порядки у них.
Со злости я так сильно воткнула вилку в салат из свежих фруктов и взбитых сливок, что запачкала скатерть.
— Вам, Алиса, не помешало бы подучить этикет, — тут же заметил дракон. — Или взять пример с соперниц.
Элли и Малика молча кушали, хотя по напряжённым позам я видела, что они вслушиваются в наш разговор. А еще интуитивно понимала: девчонки поддерживают, хоть и не вмешиваются.
— Подруг, а не соперниц, — поправила я. И нежно улыбнулась. Не дракону, а девчонкам. — Так уж вышло, что мы здорово сблизились во время пути. А знание этикета мне ни к чему. Вычерпать мозг, согласно нашим давним традициям, я смогу при необходимости и без этого.
— Нисколько в этом не сомневаюсь! — отчего-то рассердился дракон.
Хотел подлить себе еще вина, но, поймав мой недвусмысленный взгляд, передумал. А я-то, было, хотела упрекнуть его в дурной привычке (хотя слабо представляла себе дракона-алкоголика).
Завтрак продолжался. И, несмотря на раздражение и пытливые взгляды Калбельдеда, мы отдали должное искусству его поваров. Самому же дракону, видно, стало скучно. Он даже пару раз попытался спровоцировать меня на новую ссору, но я не поддалась. Девчонки тем более молчали, с видимой опаской отвечая на редкие вопросы жениха.
— Иди сюда, — вдруг ласково позвал дракон и похлопал по краешку своего кресла.
И посмотрел почему-то на меня. Я едва не поперхнулась от подобной наглости. И только было хотела разразиться гневной обличительной речью, как поняла, что приглашали вовсе не меня.
А мою колючку.
Восседая на моем плече, она смущенно прикрыла головку листиками и — о, Боже! — порозовела.
— Иди, не стесняйся. Моя малышка, — снова позвал дракон.
Я и не знала, что его голос может быть таким чувственным и нежным. У меня самой аж мурашки вдоль спины пробежали.
Колючка тем более не смогла удержаться. Сползла на стол и, шустренько перебирая корешками, направилась к дракону. Забралась к нему на шею и стала ластиться, как домашняя кошечка.
— Как это мило… — прошептала растроганная Малика.
Элли аж слезу смахнула, с умилением наблюдая за тем, как дракон своими огромными лапами гладит маленькую колючку.
— Ничего не мило, — недовольно пробормотала я. И слегка прикрикнула: — Предательница!
Колючка тотчас поняла, кому это адресовано. Слезла с шеи дракона и опасливо направилась обратно. Вскарабкалась на мое плечо. Коснулась прохладными колючими листиками моих разгоряченных щек.
— Ладно уж, прощаю на первый раз, — смилостивилась я.
И едва удержалась от того чтобы не показать дракону язык. Ишь, чего придумал, мою питомицу на свою сторону переманивать!
Доедали мы в дружном молчании. Мне показалось, или Калбельдед перестал рассматривать нас так откровенно? Может быть, у этого златогривого коня... Тьфу, дракона! Вдруг, у него все же есть совесть?
— Гарольд! — окликнул он в конце трапезы.
На его зов тут же явился уже знакомый нам серый оборотень. При господине он и виду не подал, что мы знакомы. Хотя нет, на Элли все же глянул — да так нежно, что мне аж завидно стало. Никогда не считала себя сентиментальной, но тут прямо-таки слезы умиления на глаза навернулись.
— Слушаю, Ваше Устрашающее Величество! — браво отчеканил Серый и встал по стойке смирно перед креслом господина.
— Выдай девушкам другую одежду, более подходящую для путешествия, — распорядился дракон. — И что-нибудь из магических артефактов — только попроще, чтоб и новорожденная магичка справилась. На твое усмотрение.
При этом он так откровенно глянул в мою сторону, что ни у кого не осталось сомнения в том, почему и для кого нужно попроще.
В связи с этим благодарить его за щедрость я не стала — уж очень сомнительной она мне показалась. Малика проявила солидарность и ограничилась легким поклоном. Элли что-то неразборчиво пробормотала: не то «спасибозавашущедрость», не то «снеситевашудурость». Впрочем, зная ее, стоило полагаться на первое. Хотя я бы предпочла второе.
Гарольд долго вел нас по коридорам, устланными явно дорогущими коврами и украшенными напольными вазами с живыми цветами и мраморными статуями в человеческий рост. На обитых шелком стенах горели светильники — их необычное голубоватое пламя подсвечивало картины, во множестве украшавшие коридоры. В основном на них изображались драконы, видать, предки Калбельдеда. Чаще они были написаны в истинном обличии, но изредка и в человеческом.
Так вот, когда я проходила мимо одного из них — пухлого, как шарик, в старинном камзоле с жабо и широкополой шляпе, — он вдруг подмигнул мне. Лукаво так, со знанием дела. А в довершение всему усы подкрутил.
— Ой! — отпрыгнула я подальше от стены.
— Ты разве не знаешь, что картины впитывают в себя часть души изображенного? — улыбнулась Малика.
