Допустим, я о таком слышала. Но всегда полагала, будто это выражение образное.
Этого пухляша в шляпе мы встречали еще несколько раз. И в каждый из них он пытался привлечь мое внимание. На последнем портрете, где он был изображен верхом на могучем жеребце, он даже отправил мне воздушный поцелуй.
— Не люблю усатых… — пробубнила я, стараясь не смотреть в его сторону. — И к тому же бабников.
— Лианон Гавриил Мангулор Калбельдед Али при жизни был порядочным семьянином и нереально одаренным магом, — возразил Гарольд. — Ему принадлежат такие заклинания, как призыв потерянной вещи, поиск по отпечатку ауры и выдавливание мажугора из нибалибы обыкновенной.
От последнего я знатно обалдела. Но не показала собственного невежества и не стала уточнять, кого там и из чего выдавливали.
Гарольд привел нас на самый нижний этаж и отпер своим ключом круглую дверцу в конце коридора. Как оказалось, там и хранился магический инвентарь. Ну, тот, что попроще. За долгое время неиспользования он покрылся таким приличным слоем пыли, что я пару раз чихнула, а у Элли стали слезиться глаза.
— Вроде порядочный замок, — пробубнила я. — А порядка никакого. У дракона что, слуг нет? Неужели нельзя убраться на складе.
— Испокон веков хозяйством в замке заведовала хозяйка, — пожаловался Гарольд. — Пока была жива бабуля нашего господина, она еще худо-бедно управлялась с огромным штатом слуг. А после… Сами видите.
— Так что же получается, вашему Калбельдеду нужна не жена, а экономка? — не могла не съязвить я.
— Хозяйка ему нужна: для замка и для его сердца, — многозначительно произнес Гарольд. — Давно нужна. Вы бы знали, как долго советники убеждали Его Устрашающее Величество в этом. Но он у нас такой…
— Упрямый? — предположила я.
— Скорее непримиримый. Не любит он, когда ему что-то навязывают. Даже жену. Потому так долго не соглашался на Отбор. И вообще, он только недавно стал активно проявлять интерес к происходящему в первом туре.
Из всего предложенного инвентаря мы выбрали сапоги-скороходы — ну те, что помогают преодолеть путь быстрее и при этом не натирают мозоли. Еще взяли плащи с капюшонами: Элли, разумеется, выбрала красный, Малика взяла зеленый, а мне достался голубой.
— Любимый цвет нашего господина, — улыбнулся в мой адрес Гарольд.
— Заметила, — мрачно отозвалась я.
Но плащ не вернула: без разницы, какого он цвета, главное, что в нем всегда тепло, сухо и даже насекомые не кусают. По крайней мере, так обещал Гарольд.
— И вот это возьмите, — он передал нам закопченный котелок, немного протерев его рукавом, — а то, и правда, обессилеете без горячей еды.
Вернули нас туда же, откуда забрали. Но уж теперь-то мы точно знали, в какую сторону идти. А делать это в сапогах-скороходах оказалось просто и весело. Правда, пришлось немного приноровиться, но это уже мелочи.
Ближе к ночи мы вышли к берегу озера.
— Пи-и-ить! — тут же очнулась моя колючка. — Пи-и-ить!..
Она так шустро поскакала к воде, что я даже ответить не успела. Обмакнув головку в воду, она стала так жадно и звонко лакать, что я не удержалась от короткого смешка.
— Она все не выпьет? — засомневалась Малика. — Пойду-ка я наколдую фляжку и наполню ее водой. Знаем мы твою колючку, как только в нее влезает столько?
Чем больше она пила, тем сильнее разрасталась. И вот на берегу уже рос не маленький кустик, а настоящее дерево. Такое уж точно у меня на плече не уместится.
— А она не лопнет? — поинтересовалась Элли.
Я попыталась оттащить колючку от воды, но куда там. Она врылась в берег корнями и так жалобно запричитала, что мне пришлось махнуть на нее рукой.
— А что-нибудь еще она говорит, кроме «пить»? — поинтересовалась Элли.
— Не знаю, — я развела руками. — Ни разу не слышала.
Колючка все пила и пила, девчонки даже начали делать ставки: на сколько ее хватит. Но вода в озере все не убывала. Зато росла головка колючки, раздуваясь до размера приличного воздушного шара. Сначала она приобрела золотистый оттенок, а после и вовсе засияла.
И вдруг раскрылась, просто распавшись на две половинки.
— Не поняла! — заявила я, поднимаясь и направляясь к берегу. — А это еще что? Точнее, кто?
Глава 11
В цветке сидело существо, уж больно похожее на эльфа. Или Дюймовочку из детской сказки. Короткие розоватые кудряшки ее торчали в разные стороны, совсем как цветок колючки. Бледное худощавое тельце было прикрыто зеленым нарядом — на вид, растительного происхождения. А на ногах красовались остроносые ботиночки со шпорами. Глаза девчушки были огромными, как в анимэ, и нереально зелеными. Пухленький ротик улыбнулся, раскрылся и…
Понеслось!
— Привет! Ты оживила меня! Оживила! Ура! Ура! Ура!!! — девчушка принялась скакать с места на место, кружась в воздухе. На спине у нее обнаружились крылышки бело-зеленого цвета. — Я могу говорить! Могу летать! Я жива! Жива!
— М-да, говорить она все же может, — удивленно и слегка ошарашенно произнесла Малика.
Голосок эльфочки оказался таким звонким, что у нас тотчас заложило уши. И заболела голова. Но сама виновница нашего плохого самочувствия, похоже, не замечала ни насупленных взглядов, ни скапливающегося в воздухе раздражения.
— Мы теперь столько всего сделаем! — она потянула меня за рукав. — О, мне не терпится приступить! Тебя ведь зовут Алиса, верно? А тебя, Малика? А тебя Элли. О, я всех вас выучила. Мне так давно хотелось со всеми вами познакомиться.
— Мы… — начала было я, но мой голос потонул в звоне слов эльфочки.
— Я так счастлива! — ее выкрики взрывали мне мозг. — У меня есть голос! И крылья! Я могу летать!!!
— Мы все это заметили! — объявила я.
Изловчилась и поймала малышку. В моей ладони она казалась пупсом, которому умелец приделал крылышки и волосы.
— Эй, ты чего?.. — запричитала малышка. — Меня нельзя так хватать. Вся пыльца осыплется. Как ты потом летать будешь, а?
М-да, многого я не знала о своем даре. Тем более об умении летать. За такие способности я почти простила эльфочке головную боль.
— Я тебя отпущу, а ты, пожалуйста, не кричи так громко, — попросила, одновременно разжимая ладонь. — Понимаю, ты соскучилась по разговорам, но твой голос. Как бы это сказать…
— Противный? — надулась девчушка.
— Не совсем, — соврала я. — Очень звонкий.
— Как будто тебе на голову надели кастрюлю и стукнули по ней половником, — не стала скрывать Малика.
Элли испуганно прикрыла ей рот ладошкой:
— Она пошутила, не обижайся. Но тебе и правда следует разговаривать чуть тише.
— Вот вы какие?! — рассердилась малышка. Топнула ножкой в воздухе и сложила на груди хрупкие ручки. — Только возрадовалась: наконец-то объявился кто-то сильный из рода Лаерики. Но мне даже имя не дали. А уже приказали заткнуться.
— Мы просто попросили быть чуть тише, — возразила я. — Это разные вещи. Так что не передергивай.
Вот ведь маленькая колючка. От вида растения избавилась, а характер совершенно не изменился.
— Буду звать тебя Колючкой, — хихикнула я. — Тебе очень пойдет.
— Что?! — окончательно рассвирепела малышка. — Да как ты смеешь? Ты хоть знаешь, кто я такая?
Я развела руками и для убедительности пожала плечами. Странный вопрос. В том-то и дело, что я совершенно ничего не знала ни о колючке, ни о ее способностях, ни о доме Лаерики. Я вообще впервые ведьма. Всего-то несколько дней — можно сказать, новорожденная. На таких вообще грех обижаться.
— А ведь я вам помогала! — фыркнула Колючка.
— Это когда всю воду выпила и нам ни капли в дорогу не оставила? — предположила Малика.
Элли толкнула ее в бок плечом. Но Колючка успела услышать и превратиться в настоящий кактус.
— Нет! — взвизгнула она. Да так, что деревья в радиусе метра осыпали листву. — Я открыла вам дверь к свободе. Вы ведь не хотели бы оказаться котлетками?
Девчонка хмыкнула и вскинула головку.
