– С дороги, мурзики, КГБ идеть! - с треском распахнулась дверь. - Ну шо, де здесь у вас, значить, пришелец?
Да, это, конечно, и есть тот самый Щученко. Ефим Макарович отличается низким ростом, но весьма плотным телосложением. Хотя не из-за жира, а из-за необычайно широких костей. Лицо красное, как будто только что из парной, глаза навыкате, полностью лишенные признаков мысли, нос толстый, мясистый, губы пухлые, на верхней красуются вислые усы. Одет в официальный костюм, наглухо застегнутый на все пуговицы, ослепительная плешь прикрыта наполовину сползшим платком - красным в белый горошек. Странный выговор - украинское «г/х», вологодское оканье, аристократичный рязанский прононс и непременное смягчение «т» в конце слова.
– Повторяю непонятый с первого разу вопрос, - терпеливо сказал Щученко. - Де здесь присутствуеть пришелец с другой, значить, планеты?
– Ну, я пришелец, - робко поднял руку я, поняв, что никто другой за меня не ответит. - А что, сразу не видно?
– Вы, товарищ, с темы не сходите, не надо здесь этого, значить, беспорядку, - строго погрозил мне пальцем Щученко, раскрывая пухлый портфель, набитый так плотно, что несколько бумажных листов, лежавших сверху, тут же выскочили наружу. - Щас мы с вами разберемся, хто вы, значить, есть такой, и шо мы с вами будем робыть!
Я зачарованно уставился на этот его портфель. Оттуда стремительно появлялись самые разнообразные предметы: огромные счеты, почти такого же размера бутерброд с ливерной колбасой, завернутый в вощеную бумагу, термос, тяжеленный пистолет неизвестной конструкции, пачка документов, уголовный кодекс, значок с портретом Ленина, кусачки, штопор, газета «Правда» от 9 июня 2011 года, красный платок размером с небольшую простыню, стопка писчей бумаги, чернильница, дырокол, древний будильник, полевой бинокль, бумажный пакет с хурмой, пачка сигарет «Ташкент», Малая Советская Энциклопедия, издание 2014 года, том 38, от «Ма» до «Мн», циркуль, линейка, граненый стакан, маленький глобус, свинья-копилка, связка ключей, моток лески, противогаз, огурец, гаечный ключ, мраморный бюстик Берии, аптечка и даже ручная граната. Под конец он выудил из порядком исхудавшего портфеля то, что, собственно, и искал - листок с какой-то инструкцией и футляр с очками. Очки оказались ему малы - похоже, их рассчитывали на более тонкий нос и менее широкое лицо.
Пока Щученко привязывал дужки к ушам леской и медленно, едва ли не по слогам, читал инструкцию, я спросил Рабана:
«А почему тут все по старинке? Где компьютеры?»
– Остались в твоем мире, - хихикнул керанке. - Здесь персональных ЭВМ пока еще нет - до сих пор считают на шкафах с перфокартой. Сам понимаешь, такую катастрофу пережили! Наука немного другим путем пошла. Вон, водородный двигатель придумали - у вас такой еще не скоро появится. А тут уже лет пятнадцать, как на водород перешли.
– Значить, це у вас и называють анкетированием? - брезгливо взял мою анкету двумя пальцами Щученко.
– Да, - вежливо ответил Михаил Илларионович. - А у вас это как называют, товарищ полковник?
– У нас це называють ху… дожественно некачественной работой. А ну, мурзики, дайте место, де, значить, КГБ сидеть будеть.
– Мы… - открыл было рот майор.
– И не надо мне здесь, значить, попусту пиз… дельничать. Выполняйте свою, значить, работу качественно и в срок, це все, шо от вас требуеть партия.
Щученко решительно уселся за стол, придвинул к себе пистолет, уголовный кодекс и зачем-то бинокль, важно обтер платком лысину и уставился на меня немигающим взглядом обкуренной гадюки.
– Значить, товарищ Бритва… - задумался он, просматривая мою анкету. - Будем, значить, решать вашу проблему самым беспристрастным образом…
– Правда? - усомнился я.
– Посмотрите мне в глаза, товарищ Бритва, - попросил Щученко. - Скажите, разве эти глаза могуть обманывать?
Я посмотрел в его маленькие поросячьи глазки и не нашел, что ответить.
– Ху-ху-ху! - неожиданно рассмеялся полковник. - Шутка! Конечно, могуть! Эй, хто там наличествует в наличии, подкрутите мне радио, шоб лучше слышно було! Шо там про их клятую пизанщину передают?
– В городе Пизе прошел французско-итальянский фестиваль народного творчества, - добродушно ответил диктор новостей из динамика. - Художники и скульпторы ФДР и ИДР представили на суд критиков свои творения. Первое место было единодушно отдано реалистической скульптуре «Сталевар».
– О, наш Митька выиграл! Ху-ху-ху! - радостно затрубил Щученко. - Это радоваеть глаз и веселить… глаз! Но уже другой! Ху-ху-ху!
– Это он про Дмитрия Серова, - устало пояснил мне майор. - Лучший наш скульптор. Будете на проспекте Ленина, обратите внимание - его работы памятник.
– Так фестиваль же французско-итальянский? - удивился я. - Откуда там русский?
– А что такое? - насторожился майор. - Вы что-то имеете против? Серов - гордость страны, товарищ пришелец, партийный, между прочим.
– А у вас на планете скульптура есть? - спросила лейтенантша Лена.
– О, промежду прочим упоминая! - отвлекся от радио Щученко. - А де, значить, доказательства, шо перед нами всамделишный пришелец с другой планеты? С Марсу там, с Альдебарану, с Большой Медведицы на худой конец? Паспорть свой инопланетный предъявите, значить! Або еще какой документь, мы не бюрократы, нам все подойдеть. Комсомольский билеть там, або карточка медицинская на худой конец…
Я открыл рот, чтобы ответить, но Щученко снова крутанул ручку радио, резко прибавляя звук.
– О, о! - обрадовался он, услышав очередную новость.
– Над Канадой потерпел аварию американский авиалайнер, следовавший маршрутом Денвер - Грантсвилль, - печально сообщил диктор. - По уточняющимся сейчас данным, погибло больше двухсот американских граждан.
– От так-то! - радостно потер потные руки полковник. - Получили, буржуи клятые? Так вам и надо, за все ваши лютые злодеяния! Це я красиво завернул, а?
– Также на борту самолета находились два советских гражданина, - продолжил диктор.
Лицо полковника разом превратилось в мраморную маску.
– От клятые буржуи… - прошептал он. - Двухсоть смертников не пожалели, шоб, значить, пару наших храбрых товарищей угробить… Ненавижу! Капиталисты поганые!
«Насчет отсутствия мозгов досье не преувеличивало», - мрачно подумал я.
– Ясное дело, - согласился Рабан. - Я вот сколько знаю полковников КГБ - все тупые бараны. Профессия обязывает.
«А сколько ты их знаешь?»
– Ну-у-у… Считая этого?
«Угу».
– Тогда одного.
– Товарищ Бритва, а почему я до сих пор не имею перед глазами ваших документов? - нахмурился Щученко. - Вы мне здесь не волыньте! Я вас живо отправлю в жо… сткий плацкартный вагон!
– Ну нету у меня документов! Нету! - для наглядности я вывернул карманы. - Я с планеты… эм-хм…
– Альдебаран! - подсказала лейтенантша.
– Кин-Дза-Дза, - сухо поправил ее Михаил Илларионович.
Действительно, «родную планету» я назвал в анкете именно так. Ну а что? Такого фильма в этом мире нету, никто ничего не заподозрит. К тому же звучит по-инопланетному, и запомнить нетрудно… как мне казалось. Но все-таки - чего они так привязались к Альдебарану?
– Точно, Кин-Дза-Дза, - попытался кивнуть я. Я уже больше года яцхен, но до сих пор иногда еще пытаюсь двигать отсутствующей шеей. - У нас там документов не бывает.
– Непорядок! - обтер лысину платком Щученко. - Вернетесь домой, передайте, значить, шоб непременно завели, а потом уж туристов в Советский, значить, Союз посылали.
– Угу. Обязательно передам.
– А если у вас документов, значить, нету, как же я убедюсь, шо вы есть настоящий инопланетянин? Есть у вас какие-нибудь доказательства?
– Это уже становится интересным… - хмыкнул я. - Сейчас, подождите, подумаю… А, ну да - у меня шесть рук! Убедительно?
– Ху-ху-ху! Ху-ху-ху! Товарищ Бритва, да шо вы, значить, мне мозги тальком посыпаете? В нашей советской Конституции не сказано, шо человеку запрещено иметь шесть рук! Да я вам прямо щас позвоню в Дом Инвалидов, будет здесь куча и одноруких, и безруких, и шо хошь!
– Вы мне кого-то ужасно напоминаете, полковник… - задумчиво посмотрел на него я. - Ну хорошо, а крылья?
– Ой, да шо вы мне опять мозги тальком порошите? Да я вот прямо щас пойду, да тоже крылья напялю! Маскарадный, значить, костюм!
– Да, но я умею летать!
– Ху-ху-ху! Да я тоже! Вот сейчас пойду в аеропорть, сяду на самолеть, да полечу, як птичка певчая! Соловей, значить!
– А если без самолета?
– А можно и без самолета! - покладисто согласился Щученко. - Сяду, значить, в вертолеть, и ху… же, заметьте, не будеть! Ху… до доказываете свою принадлежность к инопланетному пролетариату, товарищ Бритва!
– Нет, а если вообще без техники? - настаивал я. - Сами по себе сможете?
– А вы, значить, смогете, если мы у вас крылья оторвем? - ответил вопросом на вопрос полковник. - Давайте, значить, отрежем вам крылья, да мне прикрепим хорошим советским клеем «Момент»! И я в момент взлечу! Ху-ху-ху! Це я красиво завернул, а?
