– Нет, а если вообще без техники? - настаивал я. - Сами по себе сможете?
– А вы, значить, смогете, если мы у вас крылья оторвем? - ответил вопросом на вопрос полковник. - Давайте, значить, отрежем вам крылья, да мне прикрепим хорошим советским клеем «Момент»! И я в момент взлечу! Ху-ху-ху! Це я красиво завернул, а?
– Угу. Красиво. А если я вот прямо перед вами возьму и исчезну? Растворюсь в воздухе? Что вы на это скажете?
– Шо вас надо срочно определить в помощники товарищу, значить, Акопяну. А еще - шо вас надо арестовать за самовольный побег из-под задержания.
– А я что - задержан?
– А вот это мы сейчас, значить, и выясняем! - развел руками Щученко. - Вы доказательства предъявите, шо вы, значить, пришелец!
– И какие? Ну вот скажите, какие доказательства вас устроят?
– Паспорть! Шоб, значить, черным по бумаге было написано, шо товарищ Олег Бритва имееть национальность «инопланетянин». А иначе… - он захрюкал и начал постукивать по рукояти пистолета. - По законам, значить, военного времени…
– Так сейчас же вроде не война… - рискнул вставить словечко майор.
– А вас, товарищ Пукин, никто, значить, не спрашивает.
– Лукин! - раздраженно поправил майор. Но больше ничего не сказал.
– А вот, значить, вам, товарищ Бритва, другой вопрос, - задумался Щученко. - Вы кем же будете по, значить, классовому строю? Пролетариать? Или, може, буржуазия?
– Коренной пролетарий, - быстро ответил я. - Рабочий класс.
– А мозоля-то на руках покажьте! - в голос заорал полковник, хватая меня за руку. - Ишь, ручки-то мяконькие… хотя не очень… да уж, не очень, це я еще, значить, недосказал…
Я спокойно смотрел, как он дотошно проверяет все мои ладони, пытаясь отыскать хоть один мягкий участок. Пусть ищет - кожа у меня хитиновая, играет роль экзоскелета. Такую кожу даже автоматной очередью пробить нелегко. Я же все-таки архидемон!
– Да, мозоля есть… - неохотно признал Щученко. - Сплошные мозоля со всех, значить, сторон… Только сомнения никуда не пропали, здесь они, здеся… Ху… рмы не хотите, товарищ Бритва?
– Не откажусь, - протянул руку я.
– А вот вам ху… рмы мы не дадим! - бешено заорал полковник, торопливо пряча пакет в портфель. - Советский народ, значить, трудился, растил ее, молол, выпекал, а вы, значить, приперлись на готовенькое?! Привыкли, значить, в шесть рук народное достояние грабить?! Не дадим, значить, инопланетным капиталистам жрать нашу хурму и прочие хлебобулочные изделия!
– Хурма - это фрукт, - спокойно сообщил я.
– Я знаю, - ничуть не смутился Щученко. - Це я, значить, вас проверял. А вы проверку-то, значить, и не выдержали! Откуда вы, товарищ Бритва, знаете, шо такое наша хурма?! Шпион?!
– Разведчик! - обиделся я.
– А воть с этого места попрошу, значить, поподробнее, - оживился Щученко, придвигая к себе чистый лист бумаги, чернильницу и авторучку. - На какую разведку работаете?
На миг я задумался, за каким хреном ему понадобилась чернильница… но в следующий момент полковник невозмутимо обмакнул в чернила шариковую ручку, даже не снимая колпачка, и начал писать. По-моему, от такого зрелища челюсть упала под стол не только у меня, но и у всей милиции.
– Скажите, товарищ полковник, - облокотился на стол четырьмя локтями я, - а вас не смущает то, что вы вот так запросто допрашиваете… не совсем обычное существо?
– Нисколько, - не отрывая глаз от бумаги, ответил Щученко. - Мы, значить, не расисты, на внешность не смотрим. У нас к усем равное, значить, отношение. Главное - шоб ты был коммунисть и трудящийся! А дальше разберемся.
С этими словами он отдал пакет с хурмой майору Лукину. Майор по честному разделил фрукты между всеми присутствующими. А сердобольная лейтенантша Лена незаметно сунула одну штуку и мне, пока Щученко чесал ручкой затылок, размышляя, как правильно пишется «полковник». В конце концов он вспомнил однокоренное слово «палка», написал «палковник» и расплылся в широченной улыбке, довольный своей грамотностью.
– Вот вы, товарищ Бритва, только жрать и могете, - неодобрительно покосился на меня Щученко, все-таки заметивший несанкционированное кормление меня хурмой. - А еще на шо-нибудь вы, значить, способны?
Я на миг задумался, а потом взял у него циркуль и разрезал его на кусочки, аккуратно выпустив один из когтей. Показал, значить, на шо еще я способен.
– О-па! Порча казенного, значить, имущества! - обрадовался полковник. - Вредительство! Пять леть, считайте, уже заработали! А то и все десять - как, значить, суд решить! Наш советский суд - самый гуманный и справедливый суд в мире. Усех расстреливають!
По-моему, милиции было очень стыдно за своего в некоторой степени коллегу. Я уже несколько раз ловил на себе виноватые взгляды. Ну как же - гость из-за, мягко говоря, далекого рубежа, а с ним так обращаются! Лейтенантша Лена вообще бормотала что-то насчет того, что у меня надо не документы проверять, а в Академию Наук отправить. А то и вовсе на личную встречу с товарищем Сауловым. Контакт с инопланетной цивилизацией и все такое…
– Ну се, товарищ Бритва, попали вы, значить, в передрягу, - крутанул кончик уса Щученко. - Лучше сразу во всем признавайтесь, а то, значить, буду бить вас хрустальным графином… ох ты, да я же его вчера разбил об товарища Лобачева! Ну, тогда термосом - он, значить, мало отличается. Особенно если наполнить чем-нибудь потяжельше… да вот хоть водичкой холодной. Побью вас некоторое время, упарюсь, употею, а тут, значить, как раз и водичка под рукой, шоб освежиться! Це я удачно придумал, а?
– Штирлиц ударил Мюллера графином по лысине. Мюллер в целях конспирации сделал вид, что ничего не заметил, - хмыкнул я.
– А це шо еще за люди с нерусскими именами? - насторожился Щученко, тут же хватая новый лист и испуганно обтирая собственную запотевшую лысину. - Сообщники? Подробности, значить, попрошу!
– Штирлиц - это штандартенфюрер СС, - покровительственно ответил я.
– Ага! - торжествующе указал на меня ручкой полковник. - Фашисть! Ну ты смотри, яка фашистска сволочь здесь под инопланетное существо, значить, маскируется! А я-то, невнимательный полковник КГБ, чуть было не проявил непростительную близорукость, не заметив проклятую гидру, сохранившуюся с таких, значить, далеких прошлых времен! Наручники мне сюда!
Сопротивляться я не стал. Полковник лично застегнул на мне наручники и радостно захрюкал. Я посмотрел на эти браслеты и подумал, что в случае надобности разрежу их на ленточки. К тому же Щученко как-то упустил из виду, что шестирукому существу нужно три пары наручников. В результате я утратил свободу действий лишь отчасти - ровно на треть.
– Товарищ полковник, вас к телефону! - позвали из-за двери крайне испуганным голосом. - САМ!
До этого момента я считал свою реакцию феноменальной. Увидев, как полковник Щученко в одно мгновение переместился в соседний кабинет, я переменил свое мнение. Кто бы ни был звонивший ему, заставлять его ждать Щученко явно не хотел.
Чуть напрягши слух, я без особого труда услышал большую часть разговора. И расслабился - звонил Семен Семенович Саулов, генеральный секретарь ЦК КПСС. Генсек. Ему уже успели доложить о необычайном событии, и его эта новость крайне заинтересовала. Он поздравил Ефима Макаровича с тем, что именно ему досталась такая честь - установить первый в истории человечества контакт с представителем иной цивилизации, и предложил завтра с утречка доставить гостя в Кремль, на встречу с ответственными товарищами. Ну а сегодня пусть отдохнет с дороги - устал, чай, после перелета.
Полковнику он приказал попробовать невзначай выяснить, на чем данный пришелец прибыл на Землю, с какой целью, нельзя ли установить дипломатические отношения с его родной планетой… Ну и все в таком духе. Но главное - выполнять все мои прихоти и заменять родную мать. И ни в коем случае не раздувать сенсацию - пусть знает, что Союз тоже не лыком шит, и не такое повидал.
В конце концов Саулов шутливо пообещал Щученко три звезды, если пришелец останется доволен обслуживанием - одну на грудь и еще по одной на погоны. Ну а если останется недоволен… тогда только одну. Ту, что высекают на надгробных плитах.
Когда Щученко снова вошел в кабинет, он смотрел на меня уже совершенно иначе. Как добрая бабушка на горячо любимого внука. Заметив, что на мне по-прежнему наручники, тут же заохал и сорвал их чуть ли не зубами. Потом самолично сбегал в буфет и принес мне стопку шоколадок «Октябрь», целый поднос заварных пирожных, две связки бананов, манго, пакет томатного сока, бутылку лимонада «Байкал» и запотевший хрустальный графин с водкой. Все за свой счет.
Манго вызвало у меня ностальгию по старым временам. Помню, в далеких семидесятых, когда я был голопузым мальчишкой всего-навсего с двумя руками, меня очень притягивали эти удивительные названия - киви, манго, кокосы, авокадо… Казалось, что это нечто диковинное, недостижимое, с небесным вкусом… Простому советскому гражданину попробовать такие фрукты было практически невозможно. А потом, когда я все-таки отведал все эти загадочные плоды, пришло горькое разочарование. Самые обычные фрукты, ничуть не лучше простых яблок или слив.
