Правая голова замолчала, левая посмотрела на нее и кивнула.
— Точно, — сказала она, — выпей еще.
Форд взял еще один пангалактический бульк-бластер — напиток, сравниваемый с разбойным нападением: он дорого обходится и от него болит голова. Что бы ни произошло, решил Форд, какая разница?
— Слушай, Форд, — сказал Зафод, — все классно и хипово.
— Ты хочешь сказать, все под контролем?
— Нет, — сказал Зафод, — если бы все было под контролем, то не было бы классно и хипово. Если ты хочешь знать, что произошло, то скажем так: вся ситуация была у меня в кармане. Хорошо?
Форд пожал плечами.
Зафод хихикнул в свой стакан. Жидкость, выплеснувшись, побежала по стенке стакана и зашипела на мраморной стойке.
К ним приблизился разноцветный небесный цыган с электроскрипкой и заиграл. Зафод дал ему кучу денег, чтобы он ушел. Тогда цыган подошел к Артуру и Триллиан, сидящим на другом конце бара.
— Не знаю, что это за место, — сказал Артур, — но у меня от него мурашки по коже.
— Выпей еще, — сказала Триллиан, — и успокойся.
— Это взаимоисключающие вещи, — сказал Артур, — нужно выбрать что-то одно.
— Бедный Артур, наверное, такая жизнь не для тебя.
— Ты называешь это жизнью?
— Ты начал говорить как Марвин.
— Марвин — самое здравомыслящее создание, которое я знаю. Ты не знаешь, как сделать, чтобы этот скрипач ушел?
К ним подошел официант.
— Ваш столик готов, — сказал он.
Если посмотреть на Ресторан снаружи, чего никто никогда не делал, он напоминает огромную блестящую морскую звезду, выброшенную на камень. В каждом из ее лучей находятся бары, кухни, генераторы силового поля, защищающего все строение и заброшенную планету, на которой оно находится, и временные турбины, медленно движущие всю постройку вместе с планетой взад и вперед относительно решительного момента.
В центре располагается гигантский золотой купол, почти шаровидный, в него и прошли Зафод, Форд, Артур и Триллиан.
Казалось, что перед их появлением туда закачали пять тонн блеска, который покрыл все поверхности, какие смог. Поверхности, которые он не смог покрыть, были уже покрыты и инкрустированы бриллиантами, драгоценными раковинами с Сантрагинуса, позолотой, мозаикой, шкурками ящериц и миллионами прочих украшений. Стекло сияло, серебро сверкало, золото блестело, а Артур Дент таращился по сторонам.
— Ух ты! — сказал Зафод. — Вот это да!
— Невероятно! — прошептал Артур. — Вот это люди! Вот это вещи!
— Это не вещи, это тоже люди, — тихо сказал ему Форд.
— Вот это люди! — поправился Артур. — Вот это… другие люди!
— Вот это освещение! — восхитилась Триллиан.
— Какие столы… — сказал Артур.
— Какие наряды! — ахнула Триллиан.
Официант подумал, что они похожи на двух деревенщин.
— Конец Вселенной — популярное место, — сказал Зафод, петляя среди столиков, одни из которых были мраморными, другие из ультракрасного дерева, а некоторые даже платиновыми, и за каждым из которых сидели группы экзотичных существ, болтающих между собой и изучающих меню. — Люди стараются одеться сюда понаряднее, — продолжал Зафод. — Событие как-никак.
Столики были расставлены лучами, расходящимися по огромному кругу, в центре которого была сцена, а на ней небольшой оркестр играл легкую музыку. На взгляд Артура, здесь было не меньше тысячи столиков, и между ними покачивались пальмы, журчали фонтанчики, возвышались причудливые статуи, в общем, все то, что есть в любом ресторане, где не жалеют средств на то, чтобы создать впечатление, что средств не жалеют. Артур осмотрелся вокруг, почти ожидая увидеть группу, снимающую рекламный ролик для «Американ Экспресс».
Зафод качнулся к Форду, а Форд — к Зафоду.
— Вот это да! — сказал Зафод.
— Круто! — сказал Форд.
— Мой прадедуля, наверно, вконец свернул башку компьютеру, — сказал Зафод. — Я велел ему отвезти нас в ближайшее место, где можно поесть, а он отправил нас к концу Вселенной. Напомни мне поблагодарить его как-нибудь.
Он огляделся еще раз и сказал:
— Посмотрите-ка, здесь собрались все, кто хоть кем-то когда-то был.
— Был? — не понял Артур.
— В «Конце Вселенной» используют в основном прошедшее время, — пояснил Зафод, — потому что все, что было, уже прошло. Привет, ребята, — сказал он парочке гигантских игуан за ближайшим столиком. — Как поживали?
— Это что, Зафод Библброкс? — спросила одна игуана другую.
— По-моему, да, — ответила та.
— Слушай, ну разве не здорово? — сказала первая игуана.
— Прикольная штука жизнь, — сказала вторая.
— Да, что ни говори, — согласилась первая, и они погрузились в молчание. Они ждали величайшего шоу во Вселенной.
— Зафод! — воскликнул Форд и хотел схватить его за руку, но, после трех пангалактических бульк-бластеров, промахнулся. Он указал качающимся пальцем.
— Там мой старый приятель, — сказал он, — Черный Дезиато! Видишь человека за платиновым столиком в платиновом костюме?
Зафод попытался проследить взглядом за фордовым пальцем, но у него от этого закружилась голова. Кое-как он все-таки увидел.
— О, да, — сказал он, а через секунду и сам узнал человека. — Так ведь это же крутой парень! Самый крутой и самый классный. После меня.
— И кто же он такой? — спросила Триллиан.
— Черный Дезиато? — удивленно воскликнул Зафод. — Ты не знаешь? Ты что, никогда не слышала о «Зоне разрушений»?
— Нет, — сказала Триллиан, которая и в самом деле не слышала.
— О самой крутой, — сказал Форд, — самой громкой…
— Самой богатой… — прибавил Зафод.
— …рок-группе в истории… — он запнулся, подыскивая слово.
— …в истории вообще, — сказал Зафод.
— Нет, — сказала Триллиан.
— Во как! — сказал Зафод. — Мы уже в самом конце Вселенной, а ты еще, оказывается, и не жила. Ты много потеряла.
Он подвел ее к столику, где все это время дожидался официант. Артур поплелся вслед за ними, чувствуя себя потерянным и одиноким.
Форд пробрался между столиков к своему старому знакомому.
— Эй, Черный, — окликнул он, — как поживаешь? Рад тебя видеть. Ты отлично выглядишь, ей-богу, такой толстый и тошнотный! Здорово! — Он хлопнул человека по спине и слегка удивился тому, что это не вызвало никакой реакции. Но пангалактические бульк-бластеры внутри него велели ему не обращать на это внимания.
— А помнишь, как было раньше? — продолжал он. — Как мы с тобой зависали? Кафе «Нары», помнишь? А ресторан «Глотка Скелета»? А «Буходром-Отврат» — здорово было, да?
Черный Дезиато никак не выразил мнения о том, здорово ли там было, но Форда это не смутило.
— А помнишь, когда мы были голодны, то говорили, что мы с санэпидстанции и реквизировали еду и выпивку? И нажирались до пищевого отравления, а? А уж как мы целыми ночами гудели в этих вонючих номерах в «Кафе Лу» в Гретхен-тауне на Новом Бетеле! И ты пытался сочинять песни под свою ажитару, а мы говорили, что это дерьмо. А ты говорил, что тебе плевать, а мы отвечали, что нам не плевать, потому что они и были дерьмом.
Глаза Форда начало заволакивать туманом.
— И еще ты говорил, что не хочешь быть звездой, — продолжал он, погрузившись в ностальгию, — потому что тебе противна эта звездная система. А мы — Хэдра, Сулижу и я — говорили, что выбирать не приходится. А теперь? Теперь ты покупаешь звездные системы!
Он обернулся и попросил внимания у сидящих за соседними столиками.
— Смотрите, — сказал он, — вот человек, который покупает звездные системы!
Черный Дезиато не пытался ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление, и внимание аудитории быстро иссякло.
— По-моему, кто-то пьян, — пробормотало фиолетовое кустистое существо себе в бокал.
Форд пошатнулся и тяжело плюхнулся на стул напротив Черного Дезиато.
— Как там у тебя в песне… — сказал он, неосмотрительно схватившись за бутылку для опоры и перевернув ее — как раз в стоящий рядом стакан. Не желая упускать случай, он опустошил его.
— Крутая песня, — продолжал он, — как там?.. Ба-бах! да-дах! чего-то там еще, а потом, в конце, ракета врезается прямо в солнце, и по-настоящему, вот так!
Форд для иллюстрации ударил кулаком в раскрытую ладонь, и снова опрокинул бутылку.
— Хлоп! Прямо в солнце! — воскликнул он. — Куда там лазерам и спецэффектам, они отдыхают! Настоящий солнечный взрыв! И крутая музыка!
Его глаза проследили за ручейком, бегущим из бутылки по столу. Что-то нужно делать, подумал он.
— Слушай, хочешь выпить? — спросил он. В его сознание просочилась вдруг мысль, что их встреча в чем-то ущербна. Эта ущербность была как-то связана с тем, что сидящий напротив него человек в платиновом костюме и серебристой тирольской шляпе так до сих пор и не сказал «Привет, Форд» или «Давно не виделись» или чего-либо еще. Более того, он даже не пошевелился.
