Тут я счел за благо промолчать…
– Итак, – вновь заговорил Древний, – мне будет не до тебя. Поэтому я изменю твою память.
– Что-о? – почему-то я вспомнил мир Завий, там «изменением памяти» называли фронтальную лоботомию. – Хотите сделать из меня кретина?! Марионетку?!
– Не навсегда, Торговец, не навсегда. Твоя память вернется к тебе после… После испытания, когда будет гарантия, что ни один из кланов не сумеет тебя разоблачить.
– Ну и ну… – протянул я. – Вы хотите лишить меня памяти, провести через это ваше испытание и вернуть ее обратно. Так?
Древний смотрел сквозь меня и, казалось, не слышал вопроса.
– Слушай дальше, Торговец. Тебе будет угрожать только человек из вашего каравана…
– Кто?!! – Вспыхнувшая было надежда, что уцелел еще кто-то из наших, угасла.
– Что нужно Одорфу? – устало поинтересовался я.
– Все то же, Рат. Все то же. Олега, чтобы обменять его на помощь, или, скажем, чтобы заставить себя выслушать. А ему есть что сказать, Торговец.
– Кому сказать?
– Хамелеонам. Он создал и оснастил несколько хорошо обученных групп и теперь готовит захват власти в торговом клане…
– Что?! – Я едва не расхохотался. – Это невозможно! Сила здесь ничего не значит – ведь торговые отряды настолько автономны…
– Автономны… – задумчиво произнес Древний. – А думал ли ты, Рат, зачем вообще существуют Торговцы? Тебя я не беру, для тебя торговля – образ жизни. Ну а для Шанта и других из Совета? Ведь они должны определять стратегию развития, а значит, иметь в виду какие-то перспективы…
Я промолчал.
– Вы, Торговцы, все больше становитесь кланом, – заявил Древний. – Вы накопили огромные знания, не сегодня-завтра судьбы миров будут зависеть и от вашего слова… Кланы еще не осознали это – Одорф попытается помочь им. Говоришь, невозможно захватить власть? Возможно, если использовать помощь Серого клана.
– Серого…
– Совместив свою власть в Центральном с вашей властью в прочих мирах, Хамелеоны могли бы в заметной степени контролировать деятельность остальных кланов.
– Зачем вы мне это говорите?
– Чтобы ты понял, Торговец: я твой друг. Не хозяин, а друг. И еще, – Древний усмехнулся, – чтобы ты помнил об этой опасности… в стране Вечной весны… Дело в Сером клане. Запомни. Одорф – лишь его орудие. И главное – я не могу его убить. Он нужен Черному клану, без него события могут сильно задержаться…
– Ну и что? – не понял я. Впрочем, я уже основательно запутался в этих выкладках и только старался получше все запомнить.
– Это даст преимущество клану Света, – возразил Древний. – И создаст опасность новой войны… Словом, я выбрал бы вариант, при котором Одорф тебе нужен.
– То есть?..
– Без него ты попал бы в Черную Зону в числе последних, а с его помощью – ты будешь там первым. Первым, Рат, и успеешь спасти остальную армию. Согласен?
– Да.
– Тебе при этом крепко достанется.
Я вздохнул, вспомнив, сколько раз мне доставалось за последние пару недель. Пусть.
И с потолка мне на голову опустился шар канала. Строго говоря, это не было обычным каналом. Я по-прежнему стоял на каменном полу глубокой пещеры, а вокруг меня словно возник сферический экран. Канал двигался, и двигался вместе со мной!
Далеко внизу проплывали пески с редкими островками пыльной зелени, двигались крошечные фигурки всадников. Значит, это не технический мир, по крайней мере, здесь нет этих… на чем ездят… Слово вылетело у меня из головы, и все попытки восстановить утерянное не привели к успеху. Через некоторое время я с испугом понял, что вообще забыл, о чем идет речь. Теккам велик, но лучше верблюдов тут еще ничего не придумали…
…Земля приближалась, я несся теперь над самыми вершинами песчаных холмов. Как это получилось, что я лечу? Я чувствовал, что должен бы это знать… Пустота.
«Не забыть бы собственное имя, – подумалось мне. – А кстати… Что такое? Меня зовут…»
– Я изменю твою память, – сказал кто-то, кого я уже успел забыть. Но нельзя же отнимать все, вплоть до имени…
Тут земля рванулась навстречу, и сильный удар швырнул меня на песок.
Барабаны были обтянуты верблюжьей кожей, выделанной и растянутой особым образом, тонкой, как пергамент, и звонкой, как медь. Самое чуткое ухо не уловило бы в их грохоте и намека на гармонию.
Двести восемнадцать воинов стояло передо мной, и лишь трое – сзади. Все мужчины племени Медияк, способные носить оружие. Солнце находилось почти в зените, и я в полном боевом снаряжении, со всеми щитками, панцирем, шлемом и стальной сеткой, затягивающей суставы, плавился под его лучами. Доспехи принадлежали Аши, десятнику, во всем этом великолепии моим был только меч.
Путь к месту церемонии лежал через толпу воинов Посланника. На нас смотрели. Я видел, как приветствуют идущих первыми вождя и его всадников, слышал крики и звон медных монет, которые бросали из толпы. Бросали не мне.
Я стиснул зубы от унижения. Помни, сказал я сам себе. Сейчас ты – почти никто. Осанси, позабывший.
Но придет день, подумалось мне, и я буду первым. И это мне будут предназначены пригоршни меди, а в хвосте племени – моего племени! – будет плестись другой, обливаясь потом, в чужих латах. И в этот день я раскрою череп каждому, кто посмеет назвать меня Осанси.
Я погладил рукоять Желтого Брата – единственного моего друга и защитника. Говорят – сам я этого не помню – что когда торговый караван Медияк наткнулся на меня в пустыне, этот меч был воткнут в песок рядом со мною. Раз так, то, по крайней мере, однажды, он уже спас мне если не жизнь, то хотя бы честь. Человек с мечом – воин, и его нельзя продать в рабство.
Барабаны грохнули в последний раз и смолкли. Несколько секунд над толпой висела тишина, нарушаемая лишь звяканьем оружия да хриплым ревом боевых верблюдов. Затем зазвучала флейта, выводя простую и плавную мелодию. Контраст с грохотом и треском был ошеломляющий. Вождь отбросил меч и поднялся на сложенное из валунов возвышение, на вершине которого стоял простой походный котел. Началось Великое Испытание.
Собственно говоря, никто или почти никто в многотысячной толпе не воспринимал происходящее как чудо, разве что варвары с северо-западных долин Инкбары, лежащих у Чужого берега. Был наркотик, обладающий удивительным свойством, – убивать лжецов. Если же человек произносил правду, он оставался жив. Думаю, сам по себе напиток Великого испытания не являлся ядом – он лишь усиливал до предела способность человека к самовнушению.
Навстречу вождю с трех сторон возвышения поднялись три человека, символизирующие группы населения Инкбары: одетый в боевые доспехи, но без меча воин-авсит, символизирующий кулаки Посланника; задрапированный в бесконечные складки материи авсит-переселенец – воля посланника и не-авсит, представитель племени, не успевшего еще или не пожелавшего принять религию Посланника, но уже принявшего его покровительство. Вождь, таким образом, предстал как бы перед лицом всей Империи, принося ей свой вудсиф – просьбу о покровительстве. В сущности, подумал я, это есть ничто иное, как торжественно оформленная капитуляция. Во имя Посланника.
Вождь осушил предложенную ему чашу и произнес слова клятвы. Затем настала очередь всадников… Я вновь почувствовал себя стоящим в конце племени. Авситы справа и слева от нас, на расстоянии двух шагов, откровенно рассматривали новоприбывших. Они-то были в собственных доспехах – военная добыча Империи неизмеримо превышала то, о чем могли бы мечтать воины Медияк, да и сейчас, в мирное время, они получали немалую пенсию.
Наконец подошла моя очередь. В отличие от всех остальных, я не отбросил Желтого Брата в сторону, чтобы подобрать на обратном пути, а аккуратно воткнул его в каменистую землю. По рядам воинов пробежал одобрительный рокот.
Авсит-воин неторопливо зачерпнул из котла зеленую жидкость и, протягивая мне ковш, произнес коротко: «Пей».
Напиток оказался сладковатым и терпким, с сильнейшим ароматом каких-то трав. После первого же глотка я почувствовал странную легкость в теле. Солнце уже не пекло, лямки панциря не резали плечи, а заливающий глаза пот не казался помехой.
– Клянись.
– Клянусь, – произнес я громко, – служить делу Посланника до самой смерти, а если понадобится, то после нее!
В толпе вновь возник одобрительный шумок. Спустившись с возвышения, я выдернул из земли Желтого Брата и, поскольку церемония была, по сути дела, закончена, пошел прочь. Теперь дистанция между мною и авситами вроде бы сократилась, меня хлопали по спине и поздравляли, но кто и что – я уже не помнил. Видимо, начиналась вторая стадия действия наркотика. С большим трудом я добрался до шатра Аши, отдал доспехи одной из его многочисленных жен и, отойдя в тень, растянулся на песке. Воин Посланника.
