— Модо устал сидеть, — добавил варвар. — Модо хочется прогуляться.
— Надеюсь Модо еще немного подождет, — с грустью произнес Лазурель но в этот момент в дверь постучали. Обрадованный командир тут же сел в низкое и тяжелое кресло приняв серьезный вид, а недоуменный варвар, изображая привратника открыл дверь.
В комнату, медленно и степенно вошел мужчина лет тридцати пяти. С короткими черными волосами, густыми усами и густой щетиной в которых проблескивали седые волоски. Его серые глаза смотрели на мир словно хотели пронзить его насквозь и Катя внезапно почуяла что её костер вдруг полыхнул новой невиданной ей пока силой. Манера держаться и строгий черный костюм воина, делали его просто мужским идеалом. По крайней мере в глазах девушки. Что же касается Лазуреля то он оценивал по иным параметрам. Взглянув на странный медальон в виде сцепившихся драконов, висевший у рыцаря на толстой нашейной цепи, лучник усмехнулся и произнес:
— Для нас большая честь, принимать здесь вольного паладина.
— Вольного паладина? — по инерции переспросила Катя.
— Паладины это воины церкви и делятся на два типа, — не меняя интонации объяснил Лазурель. — Орденские, объединенные в крупные группы и товарищества. Представляющие собой целые армии. И вольные, благословленные иерархом какого-либо из храмов. Паладины творят добрые дела во славу своего бога, получая за это покровительство от церкви. Правда при этом вынуждены отдавать храму половину своего дохода.
— Треть, — тут же весьма лаконично поправил лучника, паладин.
— Значит меня неправильно информировали, — Лазурель улыбнулся и тут же поинтересовался. — А какому богу вы посвятили свое служение?
— Гимсому, — лучник тут же удивленно посмотрел на собеседника.
— Но это же покровитель скота и земледелия. В паладины обычно идут получая благословение от жрецов солнечного Игрула или бога воинов Шарфана.
— К сожалению других храмов под рукой не было, — улыбнулся рыцарь. — Пришлось брать то что есть.
— Ладно, в таком случае хотелось что бы ты рассказал побольше о себе. Конечно Кумпа первого встречного бы нам не послал но хотелось бы и личное мнение составить.
— Зандукей Хумпфа, тридцать семь лет. В ратном деле с пятнадцати лет. Участвовал в Грацкой компании, штурмовал крепость Слез, зачищал пиратские острова от нашествия червей. Дюжина мелких походов, охрана караванов, два года защищал Никумскую цитадель. Так же довелось побывать в Зеленом Ущелье.
— Насколько мне помнится в той битве выжил лишь каждый десятый, — с уважением произнес Лазурель.
— Это преувеличение, правда небольшое.
— Ладно, а с чего это решил в паладины пойти?
— Слишком много думаю. Лет пять назад осознал что все с кем я начинал уже давно остепенились. Кто на ферме осел, кто свое дело завел. Многие женились, детишек завели и лишь я один мечом махаю. И самое страшное что и завязать не могу. Ну не вижу я себя в мирной жизни. Ну а тут еще и вдруг на прошлую жизнь взглянул по-иному. Все-таки крови на моих руках хватает. Кого убил, кого ограбил, кого изнасиловал. Так что с одной стороны и уйти не могу, но и с каждым новым боем чувствовал себя все более и более грязным. Знакомый жрец с которым я на эту тему разговор завел вначале предложил бросить все и уйти к ним в храм грехи замаливать. А когда я ему сказал что это невозможно предложил иное решение. Мол если посвящу свою жизнь божественному служению, то все то зло что я натворил со временем спишется. Так я и стал паладином. Хотя если честно ничего не изменилось. Как был наемником так им и остался.
— А как же служение добру? — ухмыльнулся лучник, но Зандукей оказался не так прост.
— Тот же жрец сказал что и добро и зло понятия относительные. И даже в самом кровожадном и ужасающем поступке можно найти зачатки доброго дела. Поэтому когда я рублю очередного противника я четко знаю что в любом случае это во имя добра и больше не переживаю.
— Мне нравится такая логика, какие кстати твои требования?
— Один шетонг в неделю. В походе три, во время боевых действий пять. Задания повышенной сложности за договорную цену. Какие кстати условия дележа добычи?
— Половина идет в бюджет отряда другая половина распределяется среди членов отряда соответственно проделанной ими работе, — тут же ответил Лазурель.
— Меня это устраивает. Еще вопросы, или какие-либо испытания будут?
— Испытания, — лучник обернулся в сторону млевшей от созерцания мужественного воина Кати после чего улыбнувшись вновь переключился на Зандукея. — Ты тут что то упоминал про изнасилования.
— Было дело по молодости.
— В таком случае изнасилуй эту девушку что сидит рядом.
— Вы это серьезно? — паладин впервые с начала разговора проявил сильные эмоции.
— Серьезней некуда.
— И в чем тут подвох?
— Если я скажу то это уже не будет испытанием, — продолжал улыбаться Лазурель и повернувшись к девушке добавил. — Ты пока иди готовься, а я пока постараюсь убедить нашего отважного паладина решиться на этот поступок.
— Уговаривать меня не надо, — ничуть не обиделся рыцарь. — Я просто удивился и все, а так среди работодателей попадались требования куда странней. Мне прям здесь начинать?
— Лучше в спальне. Не хочу вас смущать.
С последними словами командира, Катя слегка покраснев от смущения резко вскочила с места и бросилась в свою комнату. Её сердце бешено колотилось от возбуждения. Трясущимися руками, буквально на ходу она начала снимать с себя корсет, благо застежки позволяли сделать это быстро. Через пару секунд следом полетела юбка и абсолютно обнаженная девушка упала на кровать.
Зандукей пришел где то через минуту. Несколько мгновений он изучал лежащую Катю, после чего без лишних слов начал раздеваться. Во рту у девушки моментально пересохло, едва она увидела это мускулистое тело. Обилие старых шрамов полученных в различных битвах, делали его еще более соблазнительным объектом.
— Я не знаю в чем подвох, — пробормотал паладин присаживаясь на кровать. — Но будем исходить из того что его нет, а дальше по ситуации.
С этими словами он крепко сжал Катину грудь от чего девушка легонько вскрикнула. Впрочем это было только начало. Похоже за время своих долгих странствий рыцарю пришлось многому научиться, поскольку действовать по грубому он явно не собирался. Обхватив груди девушки он нежно провел языком по соскам медленно водя им по спирали. С каждым оборотом разум Кати улетал все дальше и дальше, а внутренний жар наверное мог с легкостью расплавить Кольцо Всевластья.
Зандукей продолжал свои ласки. Его руки метались по всему телу девушки, с легкостью находя наиболее чувствительные точки. Это было сладкой пыткой. Катя казалось достигла предела но ей хотелось большего. В какой-то момент она вдруг осознала, что лицо паладина приблизилось к её лицу и их губы соприкоснулись. Борода и усы легонько кололи, но в данном случае девушка не обратила на это ни малейшего внимания. Крепко обхватив тело воина, она слилась с ним в долгом, затяжном и страстном поцелуе.
Момент оказался настолько захватывающим, что Катя даже не заметила как Зандукей вошел в неё. Все вышло настолько неожиданно, что девушка закричала. Но в этом крике было больше страсти, чем страха. А через мгновение она растворилась в потоке захлестнувших её чувств. Каждый из её предыдущих любовников, даже случайных имел какие либо достоинства. Безымянный дроу был напорист, Модо прямолинеен и стремителен, Реджальд агрессивен и силен, а Лазурель напротив, оказался королем нежности. Но Зандукей как оказалось смог сочетать в себе все эти даже противоречивые качества. Кате казалось, что она находится в объятиях могучего океана, чьи волны способны сокрушать города и переворачивать корабли, но в то же время сладко и нежно убаюкивали её.
Последующие полчаса казались девушке одним долгим затяжным сном. Её горло охрипло от постоянных стонов и криков а руки расслабленно упали не в силах больше сдерживать могучего рыцаря. Последний же напротив не высказывал признаков усталости, продолжая крутить девушку, словно какую то игрушку, заставляя её покорно принимать удобные для него позы.
Все закончилось внезапно. В какой-то момент Катя почувствовала, как наслаждение постепенно переходит в боль. А через мгновение она осознала, что источником боли является её рука. Похоже сила эмоций оказалась настолько велика, что накопленная энергия просто больше не могла удерживаться в теле. В иное время девушка поспешила бы разнести все вокруг, но сейчас, когда она находилась на вершине блаженства, ей напротив не хотелось трогать ничего вокруг. Но гнев, зарождающийся внутри, требовал своего выхода. А еще через секунду Катя поняла чего ей больше всего хочется уничтожить. Блаженно улыбнувшись рыцарю, она внезапно выкрикнула его имя и в ту же секунду Сила вырвалась наружу, устремившись к назначенной цели.
