Саша замерла, и в ее голове ясно забила мысль о том, что надо как можно быстрее перепрыгнуть этот жуткий участок, иначе ее решимость будет иссякать с каждой минутой. Она все же была психологом и знала, что чем дольше раздумываешь, тем труднее совершить безрассудный и опасный поступок. Но самое ужасное было то, что в этом месте не было кованых цепей и держаться было не за что.
— Давай руку! — Колядар протянул ей ладонь, встав на самый край пропасти. Камни вновь чуть посыпались под его ногами. Но край дороги все же удержался.
Естественно, она не могла дотянуться до его ладони, потому что находилась слишком далеко от него.
Быстро оценив ситуацию и смотря только вперед, Саша проворно схватилась рукой за небольшой острый камень, который выпирал из скалы и, решительно сделав большой шаг, встала носочком ноги на маленький оставшийся осколок дороги, выпирающий из скалы, и тут же переместила вторую ногу дальше, почти перепрыгнув до начала каменного целого пути. Приземлившись на самом краю, она ощутила, как молодой человек яростно обхватил ее за талию сильной рукой, удерживая от падения назад.
— Умница! — выпалил он, пятясь и оттаскивая Сашу от зияющей пропасти.
Облегченно выдохнув и поняв, что еще секунду назад она, можно сказать, висела над пропастью и шагала дальше, собрав все свое существо в кулак, Саша пару раз глубоко вздохнула. Осознавая, что совершила довольно рискованный поступок и у нее все получилось, она ощутила, как горда собой. Едва Саша пришла в себя, Колядар отпустил ее. И она, словно осознав его последние слова, произнесла:
— Ты назвал меня умницей?
— Да, — кивнул он. — Что такого?
Он вновь зашагал дальше вперед уже увереннее, так как дорога стала более широкой и надежной.
— В первый раз от тебя слышу что-то лестное, — заметила она, смотря на его затылок и вновь цепляясь рукой за железную цепь сбоку.
— Ну и радуйся. — Он чуть обернул к ней голову. — А то вдруг в следующий раз опять дурехой назову.
— Смешно, — отозвалась она. — Даже на миг порадоваться не дал. Все бы тебе гадости мне говорить.
— Придумываешь ты все, СашА заморская, — ответил ей молодой человек. — Говорю как есть, а тебе все время все не нравится.
Они замолчали, следуя дальше. Путь чередовался: то уже, то шире. Но все такой же ненадежный и обсыпающийся по бокам. Клубок так и скакал впереди, и молодые люди не знали, сколько еще идти. Непроглядная до земли пропасть сбоку нагнетала обстановку, а небо становилось все темнее, как будто подступали сумерки.
Пытаясь немного разрядить жутковатую обстановку, Колядар решил завести разговор. Так все же было чуть спокойнее, когда они слышали голоса друг друга.
— Интересно мне, — начал он, чуть оборачиваясь к Саше, которая шла прямо за ним следом. — Зачем ты этой краской лицо мазала, да так, что тебя не узнать было? От ворогов хоронилась? Признайся. Чтобы не узнали тебя и не поймали?
— И ничего я не пряталась, — буркнула она в ответ.
— Как же не пряталась? — удивился он искренне. — Лицо такое коричнево-желтое было, как у старухи, а глаза словно подбитые кем, а брови-то вообще жуть — черным черно!
— Это макияж называется, — ответила Саша просто. — В нашем мире модно так. Ну, а если по-вашему, нравится мужикам нашим, когда у девушки загар на лице, потому и крем тональный темно-бежевого цвета подбирала. И чтобы глаза с губами яркие, тоже надо, чтобы понравиться.
— И как может нравиться личина страшная? — удивился он.
— Это так же, как и юбки короткие, тебе не понять.
— Что ж не понять-то мне все время? — ухмыльнулся он. — Чай, недурнее тебя. Юбка твоя короткая мне тоже по вкусу, только не на людях, а наедине.
Саша чуть помолчала и через минуту выпалила:
— Ах ты, хитрюга! Все ты понимаешь и разумеешь! Только дураком прикидываешься, чтоб меня подразнить!
— А мне нравится тебя дразнить. Ты так смешно нос морщишь и прямиком говоришь, что думаешь.
— А не пойти бы тебе… — огрызнулась Саша.
— Не, не пойду, — ухмыльнулся он. — Тут дорога узкая, выбора нет. И идти нам с тобой до самого подножья горы, видать, а там уж посмотрим.
Он чуть быстрее пошел, и она чуть отстала. После очередного поворота Саша неожиданно ощутила, как под ее ногами зашевелился камень. Вмиг шаткая дорога посыпалась вниз, и ее рука сорвалась с железной цепи. Саша с перепуга дико закричала, полетев вниз. Спустя несколько жутких мгновений ее ноги вдруг уперлись о каменный выступ, затормозив падение, и она судорожно начала хвататься руками за выступающие из скалы камни. Приникнув всем телом к ледяной скале, она, словно кошка, распласталась на камнях, чувствуя, как ее ладони до крови врезаются в жесткие камни, а ногти ломаются, пытаясь удержаться на склоне. Она ощущала под ступнями в сапогах выступ, на котором стояла на носочках, и он был не более половины ее ступни. Сверху раздался вопль Колядара:
— Саша!
Она невольно подняла глаза вверх и отразила, что он стоит у края узкой дороги на коленях, склонившись над пропастью, а до него не менее десяти метров. Сказать, что Сашу обуял животный жуткий страх, значит не сказать ничего. Ею овладела дикая неистовая агония, которая бывает у животных, когда они ощущают скорую смерть. Ее сердце билось глухими похоронными ударами, название которым было «смерть»…
— Держись, маковка! — прохрипел Колядар. — Я сейчас!
Он тут же стянул с пояса веревку и сделал два цепких узла, закрепив веревку на одном из железных поручней, быстро дернув ее и проверив на прочность крепления. Тут же обмотавшись веревкой, он почти лЁтом прыгнул в пропасть, упираясь ногами о скалу и рукой умело и быстро опуская себя ниже. Уже через пару минут достигнув Саши, он крепко ухватил девушку за талию одной рукой, а второй рукой крепко зафиксировал веревку, чтобы не упасть ниже.
— Все! Я здесь, маковка. Не бойся, — выпалил он ей на ухо каким-то приятным пряным ароматом.
Она судорожно схватилась за него руками, как обезумевшее животное, и уткнулась ему в шею лицом, пытаясь дышать и не обезуметь от страха, который сковал ее тело.
— Обхвати меня ногами и руками, — скомандовал он. Саше два раза повторять не пришлось. Она тут же, как пиявка, вцепилась в него. А молодой человек, схватившись двумя руками за веревку, начал подтягиваться. Уже через некоторое время они поднялись на узкий каменистый парапет. Колядар встал на ноги, увлекая Сашу за собой чуть дальше от обрыва. Он начал отвязывать веревку от железных цепей. Она стояла рядом и боязливо жалась к скале. Из ее глаз брызнули слезы радости и облегчения.
— Ну, ты что? — обеспокоенно спросил он. — Все позади! Не плачь.
— Домой хочу! — пролепетала Саша, всхлипывая.
Нахмурившись, Колядар быстро начал сматывать веревку и склонился над девушкой.
— Ты же сама говорила, что наша движуха тебе нравится. Или уже не так? — Она промолчала на его слова, отвернувшись, и молодой человек добавил: — Не переживай. Я тебя к себе привяжу, так спокойнее будет, а то виждь, дорога какая…
Умело обмотав пояс девушки веревкой, он второй конец веревки привязал к своему поясу. Она вдруг спросила:
— Как ты меня называл?
— Как?
— Маковка… — как-то довольно пропела она. — Никто никогда так не называл меня, — произнесла она. — Так ласково…
Он нахмурился и потянул ее за собой, шагая дальше по каменистой дороге.
— И не думай ничего такого. Так, случайно вырвалось, — вымолвил он недовольно.
— Ну да, — хмыкнула Саша. Но все же от его этого случайно оброненного слова на ее душе стало чуть легче.
— Случайно назвал, говорю! — выпалил Колядар, повернувшись к ней, и под его ногой обсыпался камень. — И не смори на меня так, кикимора! Просто подумал, вдруг загадки Сварожьи какие еще понимать надобно будет, а ты в пропасти сгинешь. Кто тогда их разгадывать будет?
Он вновь отвернулся и зашагал дальше. Долгим испепеляющим взором Саша посмотрела в его затылок и недовольно поджала губы.
— Мог бы и не объяснять, — обиженно вымолвила тихо она и вновь уткнулась взором в каменистый путь и пробубнила себе под нос: — Вот, гад, ненавижу…
