Я не спорю, ситуация была забавной, но развеселившиеся Попов с Рабиновичем начали явно перегибать палку. Ведь на месте Вани мог любой из них оказаться… Хотя я сомневаюсь, что тогда мои менты шутили бы меньше!.. В общем, увидев, что Жомов готов кого-нибудь из друзей придушить собственными руками, я решил, что пришло время спасать ситуацию. Грозно зарычав, я метнулся к двери, словно увидел там минимум самого Уицилопочтли. Доблестные российские милиционеры тут же прекратили веселье и резко обернулись, а я поперхнулся – накликал, называется! – в трактир входил Ачитометль, командир разгромленного нами отряда ополченцев, и двое солдат. А позади них виднелась еще целая толпа вооруженных воинов.
– Ага, вот вы где. Так я и думал. Разве могут боги пройти мимо заведения Капелькуаля? – Выглядел Ачитометль хмуро. Что и понятно. Вряд ли кто-нибудь, кроме мазохистов, радовался бы, получив от Жомова дубинкой по голове. – Кстати, а где хозяин?
– Отдыхает, – мрачно заявил Жомов, отстегивая от пояса дубинку. – И ты сейчас к нему отправишься…
Судя по всему, драки было не избежать. Мои соратники тут же принялись занимать боевые позиции: Жомов в центре, Андрюша слева, а Сеня, соответственно, с противоположной от омоновца стороны, Я осторожно подвинулся к правой от входа стене, чтобы броситься в ноги врагам сразу же, как начнется заварушка, и лишь один Горыныч, не зная вошедших в лицо, всё еще оставался на столе, ожидая развития событий. Драка предстояла нешуточная, и в этот раз меня радовало то, что нам хоть не придется биться в окружении. Зато пугали луки, которые я увидел у аборигенов, столпившихся у входа в кабак Капелькуаля. Впрочем, на лучников у нас есть Горыныч. Если он, конечно, еще не разучился ставить энергощиты.
– Подождите, – примирительно завопил Ачитометль, выставляя перед собой руки ладонями вперед. – Мы пришли к вам с миром…
– Как же, с миром, – буркнул мой Сеня. – А толпа за порогом – хор имени Пятницкого. Гимн России исполнять будут для создания торжественной обстановки.
– Я не знаю, что за богиня такая эта самая Россия, но если хотите, мы ей исполним гимн. Вы только скажите, как это сделать, – заявил командир ополченцев. – Нас прислал за вами Чимальпопоке, дабы мы с почестями проводили вас к нему во дворец. Конечно, мои солдаты не жрецы и петь гимны не приучены, они всё больше другими делами занимаются, но если так нужно, я заставлю их петь, пока мы торжественно идем по улицам Теночтитлана.
– Ты мне тут сказки не рассказывай, – осадил его Жомов. – Ты нас за идиотов держишь? Мы сейчас выйдем, а вы нам снаружи окружение по всем правилам устроите. Задолбаешься потом вам едовища рихтовать и из котелков тарелки делать.
– Извините, почтенный, никак не думал, что вы не только прекрасный воин, но еще и отличный ремесленник, – почтительно склонился перед омоновцем Ачитометль. – Однако вам нет нужды утруждать себя работой. Вы все приглашены на пиршество к Чимальпопоке, и он хочет от вас услышать, чего желает вернувшийся Кецалькоатль.
– Тараканов жрать ваш Кецалькоатль желает, – буркнул мой Сеня, покосившись на Горыныча. Остряк-самоучка! Вот сейчас дошутишься, хозяин, раздует Горыныча так, что от этой забегаловки и мокрого места не останется, словно от кота после встречи с бультерьером… – Фу, Мурзик! – одернул меня Рабинович. Надо же! Альфа-лидерские замашки проснулись. И что, мне теперь надо на брюхо упасть и ботинки тебе вылизать?.. – Замолчи, говорю, – не унимался мой хозяин, но поскольку в этот раз обошлось без формально-командных выражений, я смирился. А Сеня повернулся к удивленному командиру ополченцев. – Забудь про тараканов, – с таким видом, который бывает у породистой болонки, когда к ней клеится бродячий кобель, заявил Ачитометлю мой хозяин. – Мы примем предложение вашего вождя и встретимся с ним, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Веди нас. И смотри, чтобы всё было торжественно.
– А гимн богине России петь? – по-деловому поинтересовался ацтек.
– Пой, что хочешь. Только так, чтобы приятно слушать было, – разрешил мой хозяин и собрался было выйти из кабака, но Попов поймал его за руку.
– Ты чего, одурел? – раздраженно зашипел эксперт. – Ты не знаешь, что за коварные существа эти ацтеки. Вон, например, они сказали правителю Кулуакана, что хотят его дочку богиней сделать, а сами с нее, с живой, шкуру содрали и костюм жрецу сделали…
– Андрюша, мне плевать на твоего правителя Кулуакана и его дочку, – отрезал мой Сеня. – Вы же сами спрашивали, кто нам тут, в Мезоамерике, развлечения организует и счета оплачивать будет. Вот вам и ответ – Чимальпопоке! Если вы правы, а мои подозрения беспочвенны, здешний вождь и есть тот человек, кому Оберон поручил нас развлекать. Еще вопросы есть?
– Нет, – вместо Андрюши ответил омоновец. – Но скажи этому, которому по попке, чтобы выпивку в нормальной посуде подавал. Еще одну клизму у кого-нибудь в руках увижу, загоню ее ему в задницу так, что трубка изо рта торчать будет.
– Кому сказать? – оторопел Рабинович, под хихиканье Андрюши.
– Вождю этому. По попке который, – пояснил Иван.
Попов заржал в голос и вынужден был бежать на улицу, чтобы увернуться от жомовского подзатыльника, а мой Сеня горестно вздохнул.
– Умный молчит, когда дурак ворчит. Вот и Ваню сколь ни правишь, всё равно потом удавишь, – закатив глаза, выдал очередной перл мой хозяин. – Запомни, Иванушка, здешнего градоправителя зовут Чимальпопоке, а не кто-то там по попке.
– Да мне по фигу, блин, как его зовут, – отмахнулся омоновец. – Сказал же, увижу еще одну клизму, страдать будут все! – и, подхватив со стола Горыныча, Жомов вышел на улицу вслед за Поповым.
Мы с Сеней вышли из трактира последними. Точнее, последним вышел я. Ну а получилось так, что я оказался в арьергарде, вместо того чтобы разведывать обстановку на пути своих сослуживцев, как мне по штату и полагается, потому, что о контуженном омоновцем Капелькуале все, кроме меня, забыли. Я, в отличие от остальных, существо ответственное и покинуть место происшествия, не проверив степень травмированности пострадавшего, не мог. Вот и подошел к трактирщику, чтобы узнать, не помер ли он ненароком. Капелькуаль был жив. Более того, подавал все признаки скорейшего возвращения к нормальному состоянию, если, конечно, оно трактирщику будет казаться нормальным после стыковки жомовского кулака с его ухом. И лишь после проверки я решил, что можно догнать друзей. Тем более мой хозяин уже начал завывать, требуя моего присутствия возле его божественного естества… «К ноге», блин, «рядом»! Так и покусал бы!
Судя по всему, на улице ждали только меня, и процессия перед трактиром Капелькуаля выстроилась достаточно внушительная. Впереди, дабы разгонять с дороги зевак, выстроившись клином, заняли позицию десятка два солдат Ачитометля с копьями наперевес. Следом за ними, метрах в пяти позади, стоял сам предводитель ополченцев и два довольно крупных для аборигенов существа с какими-то невероятными конструкциями из перьев в руках, здорово смахивающих на китайских бумажных драконов – сам по телевизору видел! Ну а замыкали процессию около сотни ацтеков, выстроившихся в довольно ровную колонну по два.
Сеня с Андрюшей нетерпеливо поглядывали на дверь трактира, ожидая моего появления, а вот Жомов пялился на строй местных вояк, явно выискивая, к чему бы можно было придраться. Ничуть не сомневаюсь в том, что поводов для придирок Ваня нашел бы немало, но у него просто не было времени это сделать. Едва я присоединился к процессии, как Ачитометль коротко рявкнул, и два знаменосца рядом с ним одновременно взмахнули своими веерами. Воинство ацтеков слаженно шагнуло вперед, и сотня вояк позади нас хором завыли: «Куда идет король – большой секрет!..» Ваня поморщился, услышав столь неподобающую для строевой подготовки песню, но поскольку двигались ополченцы в ногу, останавливать их не стал.
Пока мы шли по пригороду Теночтитлана, зевак на нашей дороге было не слишком много. То есть, я подозреваю, что любопытствующего населения было более чем достаточно, но из-за узости улочек все зрители успешно оттеснялись нашим авангардом в боковые проходы. Из окон домов и с крыш на нас, конечно, пялились аборигены, но неудобства это никому не доставляло. Более того, войдя в роль самозваного бога, Сеня начал приветливо махать зевакам. Не всем, конечно, а исключительно девушкам в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. Девушки стыдливо опускали глазки, но то одна, то другая норовили кинуть в нас мусором в виде каких-нибудь местных растений.
Нет, ну не пойму я этих людей! Вечно во время ухаживания дарят друг другу совершенно бесполезные предметы, вроде цветов или духов всяких. Ну я еще понимаю, что при помощи духов и дезодорантов люди пытаются неприятный запах отбить, но ведь для этого не обязательно чем-то мазаться. В конце концов, просто помыться можно! А скажите мне, на фига нам цветы? Мы что, травоядные? Вот я, например, своей последней пассии мозговую кость подарил, которую закопанной в заначке две недели для такого случая держал. Вот это полезный подарок! А с цветами нам что делать? Гербарий на память о Мезоамерике составлять? Уж лучше бы телячью вырезку из окна выкинули или кота, например. Сожрать не сожрешь, но хоть развлечешься. Впрочем, мои стенания по поводу бесполезности подарков местных сучек… гав ты! самок, конечно… Так вот, на мои вопли никто внимания не обратил. Сеня то ли решил, что я развлекаюсь, то ли так сильно увлекся поиском жертвы нового романа, что про меня совсем позабыл, точно сказать не берусь. Но так или иначе, несмотря на мое ворчание и брезгливое обращение с упавшими образчиками местной флоры, внимания на меня альфа-лидер в отставке не обратил. Как, впрочем, и все остальные.
