– Борисов. Он потерял дорогостоящий корабль и теперь сделает что угодно, лишь бы не лишиться своего места при штабе корпоративной разведки.
– Мастер разведки, – задумчиво повторил Даун. – Надо сделать его для солидности старшим мастером.
Секретарь пометил что-то в блокноте и кивнул.
– Остается только придумать, как вывезти этого Баранова…
– Борисова.
– Борисова, – Гец поморщился, – как вывезти его на Землю?..
– Господин полковник!..
– Отставить, майор. – Бугаев дружески приобнял Калашникова за плечи и словно бы куда-то повел – на деле просто прогулялся вокруг заглохшего инопланетного телевизора. Калашников волей-неволей прогулялся вместе с полковником.
– Я вот все интересуюсь, майор, ты, случайно, не потомок?..
– Все мы чьи-то потомки, – философски ответил тот.
– Да, это ты глубоко выразил… Нет, я конкретно: ты не потомок того Калашникова, который…
– Что «который»? – мстительно перебил его майор, не упуская возможности нарушить субординацию, пусть бы и в мелочах. – Который автомат изобрел? Меня об этом часто спрашивают, господин полковник.
– И что ты отвечаешь?
– Отвечаю «нет». Мои предки по другой линии были, все больше по торговой.
– Купцы какие-нибудь? Это плохо, майор, – сказал Бугаев, отстраняясь. – Докладывай, чего молчишь?
– Господин полковник, майор Калашников прибыл с целью научной разведки. Со мной исследовательская группа численностью двадцать два человека.
– Почему двадцать два? Число какое-то… больно корявое.
– Двоих в последний момент оформили. Гражданские, – конфиденциально сообщил Калашников.
– Где цивилы, там будут вилы, – изрек Бугаев.
– Так точно.
– Может, их сразу?.. – прищурив искусственное веко, спросил Бугаев. – Оспа, чума, вывих головы…
– На ваше усмотрение, господин полковник, – молвил Калашников.
«Под вашу ответственность», – прочитал Бугаев на его физиономии.
– Ну… тогда сам смотри, майор. Группа твоя, тебе и решать. И чтоб никаких эксцессов! – прикрикнул он. – Люди гражданские, беспомощные… Обеспечить полную безопасность! Чтоб никаких осп, никаких чум… понятно?!
– Так точно, господин полковник!
– Молодца. А сейчас давай-ка займись, – продолжал Бугаев. – Вот тебе и первый объект. Блесни, майор!
Он подтолкнул Калашникова к «ежу-ложке», с которой тот не сводил глаз уже минуты три. Все, что было известно о неопознанном телевизоре, он уже знал. А известно было лишь одно: прибор ловит все, что только есть в эфире.
Начальство интересовали главным образом три вещи: не принимает ли странный аппарат того, чего принимать бы не следовало, не является ли он, между прочим, еще и передатчиком, и нельзя ли его приспособить для собственных нужд.
Калашников обхаживал раскорячившуюся чужеродную железку и судорожно соображал, как бы удовлетворить вышестоящие инстанции и при этом не погрешить против научной истины. А если и погрешить, то хотя бы не сильно.
– Гм… – сказал он оценивающе и немного насмешливо, словно проктолог, докопавшийся до самой сути. – Гм… – повторил он, чтобы хоть как-то потянуть время.
Бугаев не уходил и уходить, судя по всему, не собирался. Полковнику нужен был результат – любой, но сейчас, немедленно.
Калашников бросил себе под ноги портативный резиновый коврик и, встав на изолятор, коснулся одного из металлических обрубков. «Ложка» мгновенно ожила и показала двоих мужчин. Тот, что был слева, беспрестанно подвывал на неизвестном языке, а тот, что справа, послушно кивал и изредка улыбался. Наконец говорящий взмахнул верхней конечностью – по первому впечатлению, это была нормальная человеческая рука – и, тревожно повысив голос, что-то объявил. Внизу экрана тотчас возникла пара черных прямоугольников с какими-то каракулями. Похоже, второе существо обязано было выбрать один из двух вариантов, хотя, с точки зрения майора, они мало чем отличались.
– Что это? – строго спросил Бугаев.
– Вероятно, лотерея, – ответил Калашников. – Или какой-то конкурс. Не вижу разницы.
– У-у… уууу, у-ууу!.. – попытался полковник повторить речь ведущего.
– Уу… – неуверенно молвил мужчина на экране.
– У-у! У! У!! – обрадовался инопланетный шоумен. Игрок понуро встал со стула – тоже, кажется, вполне человеческого – и под уничижительные, но крайне неразборчивые вопли зрителей медленно удалился.
– Переключи-ка, – расстроенно попросил Бугаев.
Майор оглядел конструкцию и, почесав макушку, легонько тронул какую-то загогулину.
В «ложке» возникло синее-синее море, отчего Калашникову сразу же захотелось в отпуск.
– А, это они на рыбах плавают, – махнул рукой полковник. – Это я уже видел. Дальше давай!
Калашников дотрагивался до телевизора еще несколько раз – овальный металлический экран последовательно показал какую-то демонстрацию, какое-то ответственное заседание и какой-то чужой, но опять же очень знакомый мордобой. После очередного переключения в «ложке» возник приятный полумрак с двумя разнополыми особями, и офицеры получили возможность убедиться, насколько близка неведомая цивилизация земной. Стоны звучали довольно громко, и полковник заметил, что личный состав боевого охранения начинает тревожно поглядывать в их сторону.
– Убери это безобразие, – приказал он.
Майор поводил руками там и сям. Спустя несколько минут он чисто эмпирически нашел способ не только включать-выключать телевизор, но и регулировать звук – для этой цели служила маленькая серебристая рогатина с левой стороны. Впрочем, если обойти «ежа» вокруг, то она оказывалась с правой… Калашников на всякий случай сориентировался по солнцу и сделал пометку в «ноготьбуке» – вживленном в палец микротерминале.
– Скажи мне, майор… – проникновенно молвил Бугаев и приподнял локоть, словно бы приглашая Калашникова под свое крыло.
Тот нехотя приблизился к полковнику и встал рядом так, чтобы снова оказаться в дружеских объятиях.
– Скажи мне, майор, – повторил Бугаев, – что думает наука об инопланетянах?
– Наука, господин полковник, ничего не думает. У нее мозга нет, – многозначительно ответил Калашников. – Думают, господин полковник, люди.
– Ага… ну, тогда что думают люди?
– Они на эту тему тоже думать не могут, поскольку наличие инопланетного разума официально еще не установлено.
– Но мы же с тобой их видели…
– Да их уж многие видели, господин полковник. Шаровую молнию в трусах не утаишь… И все уже знают, что они есть. Но до тех пор, пока мы не сделаем заключение, – их нету.
Бугаев одобрительно покашлял и сжал плечи майора еще сильней и еще дружественней.
– И когда же вы сделаете это свое заключение?
Калашников хотел было пожать плечами, но весь плечевой пояс оказался намертво стиснут ручищей полковника.
– А как поступит команда – так и сделаем, – сказал он. – А не поступит – объясним дифракцией, диффузией и оптическим обманом зрения.
– Ну-ну, – поддержал Бугаев. – А еще – массовый гипноз, галлюциногенное воздействие и наглая пропаганда.
– Сами знаем, господин полковник. – Из всего разнообразия жестов Калашникову был доступен только легкий кивок, и он легко кивнул. – Без команды наша наука не двигается, будьте покойны.
– Наука – это да… – проронил тот. – А пришельцы? Ведь пропали, что ты будешь с ними делать… Из-под двойного колпака, сволочи, ушли! Что скажешь, наука?
– Внепространственный скачок? – произнес Калашников вопросительно, точно ожидал какой-то особой санкции.
– Внепространственный, говоришь? Хорошо формулируешь, майор, подполковником станешь. Ну а конкретней?
– Конкретней не могу, господин полковник. Научная ответственность не позволяет.
– Это хорошо… Это просто замечательно, майор, что ты такой научно-ответственный… Ну а все-таки?.. Напряги жилы.
– Какие еще жилы, господин полковник?
– Мозгами, говорю, пошевели!
– А-а!.. Вы про извилины! – догадался Калашников. – Сейчас пошевелю…
Краем уха майор уже слышал про некие коридоры – слышал, конечно, гораздо меньше, чем сам Бугаев, но раз начальство хотело получить консультацию, он эту консультацию давал. Собственно, именно это и входило в его должностные обязанности.
– Внепространственные коридоры, господин полковник, – авторитетно заверил Калашников. – Тут везде коридоры, куда ни плюнь. Шагу нельзя ступить – того и гляди, в каком-нибудь коридоре окажешься…
– Коридоры… – задумчиво повторил Бугаев. – Найти бы их да разведать хорошенько… Да так припрятать, чтоб ни одна собака…
– Нет ничего проще, – произнес Калашников еще более авторитетно, уже на пределе своих актерских способностей. – Если я не ошибаюсь, защитное поле с того участка не сняли?
– Нет, не сняли, – ответил тот, о чем-то догадываясь, но пока так смутно, что без подсказки мысль никуда не шла.
