– Эй! – кончиками пальцев поманил он к себе Аскольдика. – Ты из местных?
– Я тут работаю, – оробел шенген.
В голове суетливо, тараканами забегали самые разные мысли. По большей части глупые и неуместные. Вроде:
«Клевая тачка!.. Вот сейчас бы прыгнуть на сиденье, дернуть на себя рычаг и угнать!.. Нестись, как ветер!.. Все равно куда… Без разницы… Куда-нибудь… Да хоть в Суч-И… Я ведь никогда не был в Суч-И. И, может, никогда не доведется… А вот на машине, да на такой клеевой, – можно махнуть…» Позавчера Аскольд листал журнал «Вокруг Оси». Там была большая статья про Суч-И. С фотографиями. «Клевые фотки! Беседки, заводи… Лебеди черные в воде плавают… Деревянные драконы раскрашенные по берегам стоят… Говорят, в Суч-И у каждого есть свой дом. Потому что там дома из соломы – вот и не стоят ничего… Еще говорят, там на десять грандов можно целый месяц жить. В свое удовольствие, между прочим… А что такое свое удовольствие, я знаю… А по дороге найду девчонку клевую… Ну, такую, чтобы просто за край свалиться!.. С такой-то машиной наикрутейшей все девчонки будут мои… Пусть даже у меня вся рожа в прыщах…»
– Эй, – приехавший на машине щелкнул пальцами у Аскольдика перед носом.
Шенген вздрогнул, и мысли его, уже почти приобретшие некую упорядоченность, вновь посыпались в разные стороны. Примерно так:
«Зачем приехал этот орк? Что ему надо?.. Не иначе как ищет кого… Ох, быть беде!.. А все Алик с его дурацкими затеями… Рояль… Ну где мы теперь сыщем этот рояль?.. Ох, чует моя селезенка, вышибут нас отсюда!.. Пинком под зад… А место хорошее… Насиженное… Да и работа не пыльная… Мне нравится кино крутить… Я бы хотел стать киномехаником… А потом открыть свой собственный кинотеатр… А потом… Что дальше?.. Почему у него на майке написано: «Кто дальше?..» Ох, не к добру все это…»
– Эй, парень! – Орк в кожаной куртке помахал рукой у Аскольда перед глазами. – Ты, вообще-то, меня слышишь?
– Слышу, – едва слышно вымолвил шенген.
– А с головой у тебя все в порядке?
– Да… – сказал Аскольд. И, как всегда, с запоздалой досадой подумал, что неплохо бы было дураком прикинуться. С дурака ведь какой спрос? – Вроде бы, – на всякий случай добавил он. Не очень-то убедительно, но – все же…
– Значит, ты понимаешь, что я говорю? – гнул свое незнакомый орк.
Аскольд смекнул, что дело, видать, совсем плохо. И, дабы не доводить до беды, сорвался с места и с криком кинулся в подвал.
Приехавший на машине непонимающе посмотрел ему вслед и озадаченно почесал затылок. Он рассчитывал на более спокойную реакцию.
Тем временем Аскольд пробежал через предбанник, в котором были свалены рабочие инструменты, лопаты, метлы и ведра, через комнату, в которой шенгены обедали, а потому называли ее столовой, затем – еще через одну общую комнату, у которой не было своего названия, взлетел вверх по ступеням и оказался под главной лестницей ратуши.
Здесь он ненадолго замер, прислушиваясь.
Погони слышно не было.
Аскольд перевел дух и выглянул из-под лестницы.
В холле было пусто.
Аскольд шмыгнул за угол и по узенькой черной лесенке взбежал на второй этаж.
Из настежь распахнутых дверей зала для заседаний доносились громкие голоса.
– Куда понес?.. Куда, я тебя спрашиваю?..
– Туда!
– Куда это – туда?
– В президиум!
– Зачем?
– Чтобы красиво было!
– Ты что, совсем дурной? Кто ставит фикус в президиум? В президиуме первые лица страны сидят! А ты им – фикус!
– Ну и что?
– А то, что это может быть расценено как злонамеренная провокация!
– Какая еще провокация? Это ж цветок!
– Да какой это, край тебя, цветок? Это ж – фикус! Вот ежели б розовый куст, тогда определенно цветок!
– А так что?
– А так – фикус!
– Где ты вообще взял этот фикус?
– В кабинете!
– В каком кабинете?
– На третьем этаже!
– Чей это кабинет?
– Да почем мне-то знать? Уж точно не мой!
– Вот и тащи этот фикус обратно!
– Так я уже не помню, где взял…
Шенгены готовили зал для очередного заседания Городского Совета.
Ратманы собирались еженедельно по пятницам после обеда, чтобы провести пленарное заседание. Так они это называли. Что это означало на самом деле, шенгены не понимали. Да и, сказать по чести, не было им до этого никакого дела. Их задача – подготовить зал перед заседанием и убрать его после того, как ратманы разойдутся. В смысле, разойдутся по домам. То, как они расходятся во время заседания, к делу никакого отношения не имеет. Орать друг на друга, топать ногами и размахивать руками – это их работа. Их для этого граждане Централя наняли и деньги им за это платят. Временами, подглядывая за разошедшимися ратманами сквозь щелку в дверях, Жора с Геной с досадой думали: ну почему они не стали ратманами? Это ж не работа, а мечта! В представлении орков, все, что требовалось от ратмана, – это делать все то же самое, что и всегда. Только с особым смаком и мыслями о народе. И, надо сказать, в своих выводах орки были недалеки от истины. С унылой неизбежностью Жору с Геной примиряло лишь одно – мысль о том, что, если бы эта их мечта осуществилась, им больше не о чем было бы мечтать.
А чего стоит орк без мечты?
Вот именно!
Орк – это вам не ратман.
Орк без мечты и в петлю сунуться может.
Или, того хуже, булимию где на стороне подхватить.
Аскольд кинулся в зал и чуть не столкнулся в дверях с Геной, шедшим в обнимку с деревянной кадкой, в которой торчал двухметровый развесистый фикус.
– Видал!
Гена с гордостью продемонстрировал Аскольду цветок. Как будто сам его вырастил.
Аскольд в ответ всполошенно взмахнул руками.
– Беда, Гена! Беда!..
– Что за беда?
– Беда!.. Где дядя Алик?
– В зале.
Аскольд оттолкнул Гену, да так, что тот едва фикус не выронил, и кинулся в зал.
Кресла в зале были сдвинуты к стенам. Жора с Жанной надраивали пол. Мара чистила занавеси в президиуме. Алик сидел на краю председательского стола, скрестив ноги. И чувствовал себя самой важной фигурой.
Вот кому бы быть ратманом, едва взглянув на дядю, подумал Аскольд. А я бы согласился стать при нем помощником. Помощник ратмана – хорошая должность. Все девчонки были бы мои! Даже несмотря на то, что вся рожа у меня в прыщах…
– Где тебя носило, неслух? А?
– Дядя Алик!..
– Я тебя за чем посылал? А?
– Дядя Алик!..
– Где ящики под мусор? А?
– Да послушайте же, наконец, дядя Алик!
Аскольд провопил это так, что все шенгены прекратили работать и воззрились на него. И даже Гена вернулся вместе с фикусом и заглянул в зал. Чтобы быть в курсе происходящего. На всякий случай. Мало ли что.
– Чего орешь как оглашенный? – сурово, из-под бровей глянул на родственника Алик. – Дом, что ль, горит?
– Какой дом? – растерялся Аскольдик.
– А! – махнул на него рукой Алик. – Излагай, что случилось? Только так, чтобы понятно было. В смысле, спокойно, не торопясь то есть, и по порядку. Усек?
Аскольдик судорожно кивнул.
– Ну так давай, не тяни!
Устав держать кадку с фикусом, Гена поставил ее на пол.
Аскольд сделал глубокий вдох.
– Там орк на машине приехал!
– Где это – там?
– На заднем дворе!
– И что ему нужно?
Аскольд задумался. В самом деле, орк не сказал, зачем приехал. И кто ему нужен, тоже не сказал. Он лишь спросил у Аскольда, не из местных ли он?.. Да, точно, именно так и спросил!
– Дядя Алик! Он про тебя спрашивал!
Ну а про кого же еще? Если бы незнакомому орку требовался кто-то из Городского Совета, он не стал бы искать ратмана на заднем дворе.
Наконец-то у Аскольда в голове все сложилось как надо.
– Чего ему нужно, сказал?
Алик тоже почувствовал некоторое беспокойство. Среди его знакомых орков ни один не ездил на собственной машине. События же последних дней заставляли думать о самом плохом.
– Нет! – затряс головой Аскольдик. – Ничегошеньки не сказал… Но…
Он вдруг запнулся и посмотрел на Алика так, будто в последний раз. Даже слезы в глазах блеснули.
– Что, край тебя? – уже не на шутку встревожился Аркадий. – Ну же, говори!
– Дядя Алик, это ассасин! – выпалил Аскольд.
Алик от неожиданности потерял дар речи. Стоял, смотрел на племянника и не мог ничего сказать.
Мара поняла, что пора ей вмешаться.
– С чего ты это взял? – строго спросила она у Аскольдика.
– Не знаю, – честно признался тот.
– Так и нечего тогда без толку языком-то болтать!
– Похож он на ассасина!
– И как же, по-твоему, выглядить ассасин?
Все обернулись на голос.
А Гена, оказавшийся ближе всех к незнакомому орку, присел на корточки и попытался спрятаться за фикусом.
Взглянув на чужака, Аскольдик непонятно с чего вдруг почувствовал прилив безудержной удали. В голове мелькнуло: «Двум смертям не бывать, а от одной можно сбежать!» – ну, или что-то вроде того. И выпалил:
