Я не мог даже отвернуться. Это был такой пиздец, что я просто встал у прохода и смотрел.
Мясной шар пульсировал в середине зала. Он постоянно шевелился и истекал бело-розовой слизью. Полупрозрачный. Внутри перемешивались кости, кожа и другие ошметки тел. Женские лица, руки, ноги — всё это отчетливо просматривалось в контурах матки. И я не мог понять были они живы или нет.
Кровавый шар ипали. Буквально. Его окружили десятки гоблинцев и впихивали в любые возможные отверстия свои пипирки. Вот перед лицом одного паразита проявилась форма женского лица. Он, недолго думая, вцепился зубами ей в губы. Брызнула кровь и какая-то слизь. Гоблина передернуло, он затрясся в экстазе, обессиленно свалился на землю. Кончил, маленький. На его место тут же подскочил следующий трахарь. Так вот еще почему они такие тщедушные.
Матка стала конвульсировать, и гоблины недовольно отскочили в сторону. Одна судорога, вторая, третья. На последней схватке в шаре разверзлась дыра, подозрительно похожая на женский половой орган. Со свинячим визгом оттуда выплюнулся кривой новорожденный в крови и слизи. Гоблин в шапке из листьев, ухватился за ногу ребенка — поднял над головой.
«Ну, щас речь завернет»
— Еще один, — гаркнул шаман и швырнул младенца за спину. Тот заверещал, несколько раз кувыркнулся через себя и с противным хрустом упал на землю. Куда-то пополз.
Моя гоблинская пасть сама разверзлась в шоке от проходящего. Я даже не обратил внимания, как вдавился в стену у прохода в зал, стараясь не дышать. Не дай Асмодей, заметят.
— Преклонение! — взвизгнул шаман.
Гоблины перестали наяривать пипирки, готовясь к следующему этапу кормления матки. Упали на колени, уткнувшись носами в землю.
— Мать слаба! — вещал «умный» гоблин. — Делает мало сильных. Нужно молиться Ртуху. Умолять ее! Лизать ей ноги! Лижите землю!
Гоблины подчинились, вылизывая языком грязь.
Признаю — парень я без предрассудков. Надо — возьмем. Мудак — убьем. Но вот это? Что Катарсия от меня хочет? Чтобы этот ужас находился в Серпе? Да нас сожжет инквизиция. Сами же орки насадят на анаконду. Никто с поселением дел иметь не будет, и с эльфами мы в жизни не договоримся. Я думал, что матка это какой-нибудь мертвый кусок мяса. Некромантия там дешевая. А тут сиамский близнец в адских муках. Весь Серп будет ночами дристать в кошмарах.
— Нам нужна крепкая мать! — горланил гоблин. — Нужно призвать Ртуху! Ртуху укрепит мать! Спасет род! Лижите! Лижите лучше!
Гоблины стали вгрызаться в землю, блаженно постанывая.
Короче, тварей где-то пятьдесят-семьдесят. Пустить им сюда дымовуху, и пусть дохнут от угарного газа. Лезть в это дерьмо я не собираюсь. Армия драников, конечно, это хорошо, но еще лучше — ни с кем не воевать.
И вообще…
Мамочка… я хочу домой. Мне страшно.
Я таракан в логове тараканов. Передо мной гноящаяся матка, от которой хочется блевать, но моя пипирка то и дело встает от ее сокращений. Такого дерьма я в жизни своей не ощущал! Чувствую себя Чикатилой с амнезией. Вот привязанная к столбу девственница. Вот пыточные инструменты. Тебя содрогает от одной только мысли, что можно с ней сделать, а хер встает, напоминая, что мозги не изменить.
Я сваливаю.
Срал я на сиськи Катарсии и на то, что у нее в кожаных лосинах. Нельзя такую дрянь тащить в Серп.
Только я тихонько стал отступать, как уши резануло визгом:
— Нашел тебя, сопля! Сосать! Лизать! Унижаться!
С видом полного отречения от реальности я сделал «фейспалм» отчаяния. Ебучий гоблинец все это время бегал по тоннелям и искал обидчика, что посмел толкнуть Его Благородие.
— Шум!!! — заорал шаман. — Шум при преклонении! Схватить! Дать жертву Ртуху!
Верещащий гоблин резко замер в метре от меня, прикрыл ручками рот. В глазах ужас.
— Молодец, нашел паука, — отчаянно пропищал я. — Доволен, Озборн?
Я рванул с места, отталкивая мелкого идиота. Может быть, я и смог бы убежать от десятка преследователей, если бы нормально запомнил дорогу. Но в панике завернул не туда и уткнулся в тупик. Но не он меня остановил. Я застал пикантный момент двух гоблинов. Не знаю, кто тут активный, а кто пассивный, но я встал перед ними, как вкопанный, разинув рот.
Тут-то я и попался.
Пока меня волокли к матке, я брыкался и верещал. Пытался опустошить свою магическую горошину, но тело гоблина было не в состоянии пропускать через себя жижу. Даже душа у них — искаженное подобие. Удивительно, что я вообще смог поменяться. В общем, на возврат в свое тело методом опустошения Сосуда Души, я уже не рассчитывал.
— Я великий избранник Ртухи! — визжал я.
Гоблины восторженно ахали, но отпускать меня не думали.
— Я оракулииии соитиииии! — вспомнил я, что спасло меня в прошлый раз. Заорал я эти слова на всеобщем языке.
Тут твари переглянулись.
— Хорошая жертва! Ртуху услышала нас!
— Я не жертвииии! Я ваш… предводитиелииии!
Не помогло.
— Я шаманиии! Гоблиниии шаманиии! Подчинятиии мнии! Сосатиии, блятии!
Всё равно всем срать. Тупые ублюдочки.
Гоблина, прервавшего ритуал, уже скрутили. Он визжал как свинья, умолял, обгадился из всех щелей. Но никто не внял его мольбам. Матка раскрыла своё… отверстие. Хлынула сукровица, слизь и гной. И туда закинули Озборна. Зёв закрылся.
Я видел сквозь тонкую шкуру матки, что происходило внутри. Гоблин переваривался. Отовсюду появлялись женские лица. Они кусали его, отрывая куски за кусками. Он мучился несколько минут, растворяясь в кислоте и разрываясь зубами одновременно.
Я понял, что представляет собой матка. Это желудок, органы репродукции и сами женщины. Точнее их части, в которых поддерживалась жизнь неведомой и ужасной силой. Они существовали в желудочной кислоте, плодных водах, питаясь гоблинским семенем и редкими жертвами. За это рожали… рожали… рожали…
Нет.
Не все существа заслуживают жизни.
Даже если я попытаюсь перевоспитать гоблинов, что я сделаю с их методом размножения? То, как они появляются на свет — противоестественная дрянь. И я очень сомневаюсь, что ЭТО было создано природой.
Когда зёв женского полового органа раскрылся передо мной, я почувствовал дикую вонь.
И понял еще одну вещь. Очень неприятную.
Гоблины не просто так стали появляться у Серпа. Их матка слаба. Им нужны женщины, чтобы создать новую. А в поселении как раз есть беременная…
Когда меня окунули в кислоту, боль пронзило все тело. Лицо полупереваренной эльфийки впилось мне в шею, но прикусив до крови, отцепилось.
— Убей нас, — последнее, что я услышал в своей голове.
Мне позволили умереть намного быстрее, чем предыдущей жертве Ртуху.
Темнота…
Активация резервных систем… Разрешено.
Идет процесс восстановления системы… Выполнено.
Ой, воображение, харэ, а!
Я знаю, что сплю!
Ну же!
Вставай!
Свет с трудом прорвался в темноту. Первый раз так. Обычно это происходит просто. А сейчас еле-еле…
НУ ЖЕ!!!
Свет…
— Ммммм! — замычал я с кляпом во рту.
Фантомная боль еще жгла тело. Но через минуту всё прошло.
Катарсия считала шишки на земле. Горец тренировался с молотом. Дрын спал, Гым жрал, а Бом тыкал в меня пальцем.
— Давайте шутить с вождь, — предлагал он. — Брить головы. Лысый-гладкий. Удивится.
— Не стоит, Бом, — ответил Горец, размахивая тяжеленным молотом.
— В рот шишка сунуть?
— Нет, Бом.
— На лицо рисовать?
— Ммммм! — мычал я возмущенно.
— Тихо, гоблинец. Тогда Катя сесть на пырка! Вождь доволен. Вождь удивленный!
Тут я замолчал. Глубоко задумался. Надо притвориться гоблином.
— Лучше ты сядь, Бом, — улыбнулась Катарсия. — Вождь будет удивлен еще сильнее. Доволен ли, не уверена. Но надо попробовать. Да, отлично. Садись, Бом.
Орк очень странно на меня посмотрел, задумчиво ухватился пальцами за свой подбородок.
— Ммммммм!!! — протестовал я.
— Не, Бом не такой, — с запозданием пришел к выводу Бом. — О, ты че, э?
