Мы некоторое время молчали, одаривая друг друга пронзительными взглядами.
– Ладно, – Виктредис вздохнул и сдался. – Мне некуда идти, я вконец поистратился и изрядно наследил на юге, так что мне нужно где-то переждать эту зиму.
– А мне нужен помощник для охоты на нечисть, – сказала я, выразительно помахав перед носом мага забинтованной рукой. – Сюда весть о ваших бесславных деяниях доберется нескоро, если вообще доберется. Главное, чтобы вас простила Лига, ведь наблюдатель немедленно уведомит ее о вашем появлении. Прятать вас я не собираюсь, мне хватает одного страхолюдного кузена-алхимика. Люди будут думать черт знает что о семье, где уродилось столько искалечивших себя идиотов...
И я, впервые за все то время, что прошло с момента моего назначения поместным магом, написала письмо Каспару. Он было сухим и бесстрастным, хотя пока я его писала, мои щеки алели, точно маков цвет. В письме я просила крестного вступиться за беглого чародея и назначить его моим помощником, так как я не справляюсь с последствиями возникновения хаотического портала. Каспар мне ничего не ответил, но спустя две недели я получила письмо, покрытое сургучовыми печатями Лиги и витиеватыми подписями Артиморуса Авильского, после чего изрядно опостылевший мне Виктредис, превратившийся в несноснейшего кутилу, наконец-то выбрался из своей комнаты, переоделся, слегка протрезвел и отправился вместе со мной на прием к бургомистру.
К концу зимы я даже не знала, что же было хуже – прислуживать зануде Виктредису, или же командовать Виктредисом-гулякой. Ленив он был все так же. Но, все же, приходилось признать, что количество укусов и ушибов, выпадающих на мою долю, несколько снизилось, а в доме появилось живое существо, которое было обижено на весь белый свет, а не только на одну меня. К тому же, Виктредис ненавидел котов, благодаря чему их количество хотя бы не увеличивалось. У мага быстро выработалась привычка швыряться в котов пустыми бутылками, и те благоразумно держались от него на почтительном расстоянии. Когда мне становилось невмоготу терпеть кошачьи вопли, я перебиралась поближе к бражничающему Виктредису – в этом случае приходилось терпеть ядреный хмельной дух, который окутывал чародея, точно светящиеся ореолы у фей на иллюстрациях к детским сказкам.
Следующей весной маг несколько дней кряду порывался сбежать, влекомый запахами, что приносил южный ветер, затем, терзаясь сомнениями, запил, и через неделю объявил, что осознал свою ошибку – его дом и призвание всегда были здесь, но он не сразу их узнал из-за будничного обличья.
К тому времени я трезво оценила пользу, которую приносила прямолинейность и наглость Виктредиса во время обсуждения с клиентом вознаграждения, и была благодарна ему за компанию, которую он составлял мне. Недовольным в сложившейся ситуации остался разве что Виро да его коты, но дом был достаточно велик, чтобы вмещать и кошачью стаю, и гору пустых бутылок.
Жизнь в который раз показала, что мои представления о ее устройстве весьма наивны. Помнится, когда-то мне казалось, что стоит мне стать поместным магом, как существование мое приобретет черты размеренности и добропорядочности, а я, обретя уважение и почет, буду ценить каждый миг долгожданного благоденствия. Картина моего будущего была сплошь увита розами, а где-то вдали, на самом горизонте виднелся силуэт магистра Каспара, торопящегося из неведомых краев, чтобы сказать мне что-то очень важное. На самом же деле по прошествии нескольких лет я, не изменив к лучшему ничего ни в себе, ни в своей жизни в целом, с досадой ворочалась в своей постели, в который раз тягостно размышляя о том, что хуже – опасность или забвение. Добропорядочности в моем облике так и не прибавилось, и, подозреваю, вместе с Виктредисом мы могли бы побороться за звание самых распустившихся поместных чародеев Эпфельредда. Завидев мою тощую фигуру, увенчанную невообразимой гривой спутанных волос, эсвордцы все так же торопились перейти на другую сторону улицы, прибегая к моим услугам только в случае крайней необходимости, что, к их вящему сожалению, случалось все чаще.
...Ветер все не утихал. Его завывания чередовались с отголосками унылой песни, которую тянул где-то на кухне пьянствующий Виктредис. "Время приключений закончилось, – сказала себе я, чувствуя, что сон все-таки одолевает меня. – Началась обычная жизнь, и, пожалуй, стоит смириться с тем, что она так неказиста".
Резкая боль заставила меня с проклятиями вскочить с кровати, отбросив одеяло. Спросонья не сразу удалось понять, где же находится средоточие этой жгучей пульсации. А когда я все же обнаружила его, то замерла в растерянности, несмотря на то, что раскаленное кольцо продолжало жечь мне палец. Покрасневший ободок светился в темноте.
Я сорвала его с руки, обжегшись еще раз, и швырнула куда-то в угол, сопроводив коротким и беспомощным ругательством. Запахло паленым – начал тлеть половик. Я в растерянности стояла посреди комнаты, прижав обожженные руки к груди.
"Так не должно было случиться! – одна мысль билась у меня в голове. – Это я должна была позвать его на помощь, а не наоборот!"
Шум разбудил Виро, который замер в дверях с лампой в лапах. Его, как всегда, сопровождало несколько котов, один из которых немедленно подбежал к остывающему на полу кольцу и начал деловито закапывать в половик, словно соглашаясь с моими мыслями о том, что ситуация – хуже не придумаешь.
– Что, во имя всех богов, тут произо... – начал было демон, недовольно и сонно на меня глядя, но я перебила его, наконец-то сообразив самое главное.
– Кажется, нашей привычной жизни пришел конец.
– Но...
– Не знаю, что именно случилось, но, несомненно, нужно ждать крупных неприятностей, – я торопливо одевалась, с трудом попадая руками в рукава из-за дрожи, которая начала меня сотрясать, едва я только осознала произошедшее в полной мере. – Магистр Каспар попал в беду, и, следовательно, я тоже в опасности, лишившись его защиты. Если я теперь бесполезна для магов, то они сделают так, чтобы меня больше никто и никогда не увидал. После всей той несуразной истории с Сальватором я для них, как бельмо на глазу. Если меня как-то можно использовать, то за мной тоже придут – и очень скоро. Вряд ли хоть кого-то, кроме меня самой, устроит вариант, при котором я буду продолжать выполнять обязанности поместного мага до глубокой старости...
– Каспар попал в беду?.. – переспросил демон, расплывшись в довольной улыбке.
– Чума на вас, господин Виро! – я от досады даже сплюнула. – Из всего, что я сказала, вас заинтересовало только это?!!
– Именно так, – согласился демон и сладчайше улыбнулся. – Неужто вы думаете, что стоит этому мерзавцу получить по заслугам, как у нашего порога появятся враги? Он просто заморочил вам голову, чтобы вы чувствовали себя зависимой от его благосклонности, и вы с радостью...
Не успел он развить свою излюбленную мысль, как внизу раздался грохот. Кто-то неистово ломился в наши двери – в ненастную ночь, когда все обычные люди давно спят в своих кроватях. Демон умолк с глупейшим видом, а я, обреченно хмыкнув, направилась к лестнице, прихватив с собой лампу. Кто бы ни стоял за дверью, вряд ли можно было что-то изменить, просто ее не открыв.
"Главное – не сболтнуть ничего лишнего, – говорила я себе, пытаясь усмирить сильное биение сердца. – Надо изобразить, что я ничего не знаю... Дьявольщина, о чем это я?! Я ведь и впрямь не знаю ничегошеньки! Если в это не поверят, моя простодушная неосведомленность будет стоить мне немалых неприятностей. Уж лучше б я хоть что-то понимала..."
У самых дверей я почувствовала боль в ухе – долгих четыре года верой и правдой ухо служило мне и предупреждало о чарах, творящихся поблизости, о нежити и о близящейся перемене погоды. Порой я думала с тоской, что к старости мне следует подумать о переезде в те места, где колдовство объявлено вне закона, чудовища – истреблены, а погода меняется не в каждый третий день, но, к сожалению, таких краев в нашем мире не водилось, иначе туда бы сбежали все, кто еще способен передвигаться.
