— Что ты тут делаешь?
Эльф придал своему лицу как можно более загадочное выражение, лениво перекатился на спину и промурлыкал:
— Тебя соблазняю, разумеется.
Обалдеть. Слов нет, одни эмоции, причем неадекватные. Я стояла и решала, что в таких случаях принято делать: выпрыгнуть в окно или закатить истерику с требованием немедленного венчания. Раньше мне как-то не приходилось попадать в подобные ситуации, немудрено, что растерялась с непривычки. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге возникли Васька с подносом и Гарандарэль с огромным букетом роз и бутылкой шампанского. Где-то я уже видела эти цветочки, кажется, на соседской клумбе (за потраву своих — убила бы). И ведь даже не постучались, паразиты. Их что, никто не учил хорошим манерам? Оба, увидев полуобнаженную меня и практически нагого Тирандереля (наличием одеяла можно пренебречь), воззрились на нас, как король, узревший свою дочь, целующую свинопаса.
— Виктория! — возопил Гарандарэль с таким возмущением, словно не его застукал собственный отец практически раздетым (вернее, абсолютно голым) в моей компании.
Не то чтобы я задалась целью скомпрометировать всех знакомых мне эльфов. Просто так уж получилось.
— Замуж тебе надо, — вздохнул Васька, задумчиво потирая лапкой нос.
Ага. Спешу и падаю, прямо в фате путаюсь.
— За чем же дело стало? — вкрадчиво промурлыкал этот нахал в моей постели, потягиваясь, словно сытый кот. — Я готов.
— В каком смысле? — осторожно поинтересовалась я.
— Жениться готов.
— Стоп-стоп-стоп! Зачем же такие крайности? Я вовсе не требую таких жертв. Достаточно будет, если вы просто уберетесь из моей комнаты. Причем оба.
— А вот я настаиваю на объяснении, — вклинился Гарандарэль. — Что здесь делает этот тип?
— Лежит, — скромно предположила я.
— Неужели… — Блондин угрожающе навис над рыжим. Тот только на первый взгляд казался расслабленным. На самом деле эта нарочитая, напускная неподвижность в любой момент была готова взорваться множеством движений разом. Так два мастера боевых искусств обманчиво неподвижны перед боем.
— Ты делаешь успехи, —одобрительно хмыкнул Ахурамариэль.
«Вместо своего зубоскальства лучше бы посоветовал что-нибудь путное», — привычно огрызнулась я.
— Виктория, ты же знаешь, что совета спрашивают только в двух случаях: если точно решили сделать все наоборот или когда просто необходим козел отпущения в случае неудачи. И тем не менее, если тебе действительно важно мое скромное мнение, то брось сразу обоих и найди себе кого-нибудь попроще, без особых за — морочек.
«Намекаешь, что эльфы для меня слишком хороши?» — насупилась я.
— Нет. Но в действительности вы слишком разные… Посуди сама, каково тебе будет жить рядом с практически бессмертным мужем в то время, когда ты будешь стареть.
Я беспечно пожала плечами. Надо же, отчего-то подобная мысль просто не приходила мне в голову.
— Л должна была бы. Ты ведь уже дала согласие одному из них.«Возможно. Только далеко не факт, что свадьба состоится.
Забыл, что принц состоит в розыске да и вообще не горит желанием воплотить матримониальные планы в действие».
— Вот тут ты сильно ошибаешься. Достаточно одного взгляда на эту парочку, чтобы понять: они соперники и готовы драться за твою руку и сердце.
«Ерунда. Один из них сделает все, чтобы вновь не оказаться в гробу в белых тапках, а другой вообще пришел просить убежища от собственного клана».
— Ты забываешь одну простую истину: ничто так не разжигает страсть, как наличие в поле зрения соперника.
Может быть, в другое время я бы и обдумала философские высказывания меча, но что-то (назовем это чувство интуицией) в глубине души мне подсказывало, что второго выплеска бурных страстей моих предполагаемых женихов скромное жилище просто не переживет. Молчу уже о Дворе. Еще один ремонт бедняга не потянет.
— Эй, вы, горячие эльфийские парни! — Я решительно пнула первого подвернувшегося под мою ногу перворожденного.
Гарандарэль обиженно взвыл и запрыгал на одной ноге, обхватив пострадавшую конечность.
— За что? — вопросил он с бездной укора в прекрасных изумрудных глазах.
— Скажи спасибо, что я босиком, а не, например, в туфлях с острыми носами.
— Спасибо, — послушно кивнул тот, прикидывая, чем может грозить прицельный удар обутой ноги.
— Всегда пожалуйста. А если собираетесь выяснять отношения, то, будьте любезны, идите на улицу и там хоть поубивайте друг друга.
— Какая ты добрая, — иронично улыбнулся Тирандерель, поднимаясь с постели.
Гибкое движение сделало бы честь любому хищнику из семейства кошачьих. Я, конечно, опустила глаза, как и следует благовоспитанной незамужней девице, но сделала это достаточно медленно, чтобы, к собственному удивлению, заметить на рыжем провокаторе черные шелковые боксерские трусы. Мой возмущенный взгляд скрестился с зеленооким насмешливым взглядом эльфа. Он прекрасно все понял. Какая досада.
— Что-нибудь не так? — мило поинтересовался он.
Вот зараза! Кровь бросилась мне в голову. Ну вот. В довершение всего я еще и краснею, как школьница на первом свидании.
— Все будет просто замечательно, когда вы двое уберетесь аконец из моей спальни и перестанете угрожать погромом. Кстати, не подскажете ли мне, а то я немного запамятовала: зачем здесь Гарандарэль, я знаю, а чем обязана счастьем лицезреть вашу персону?
— Я решил почтить вас своими ухаживаниями, разумеется, — в тон провозгласил Тирандерель. Просто поразительно. Стоя в моей спальне, на моем ковре, облаченный только в черный шелк боксерских трусов, он умудрялся выглядеть так, будто находился как минимум на светском рауте. — Не будете ли вы так любезны напомнить мне, что делает здесь этот господин. — Изящный жест кистью руки в сторону Гарандарэля.
Хм. А вот это надо бы запомнить. Вроде бы и не пальцем ткнул и понятно, о ком идет речь.
— Прячется от своей родни, естественно, — пожала плечами я. — Они чересчур настаивают на его скоропалительной женитьбе.
— Вот как? И кто эта несчастная?
— Эта несчастная перед вами, — гордо подбоченилась я.
— А теперь, когда ваше любопытство полностью удовлетворено, попрошу очистить помещение, — вклинился Васька и нагло вытолкнул эльфов из спальни.
Все-таки фамилиары очень полезные существа. А эльфы слишком навязчивы и утомительны. Кто бы мог подумать… Словом, после того как эта пара назойливых типов была выдворена из комнаты, я спокойно поужинала и отправилась в объятия Морфея.
В то время, когда Виктория мягко скользнула в сон, уютно свернувшись калачиком под одеялом, Вероника Богданова проснулась и, к собственному удивлению, обнаружила себя лежащей на несвежей соломенной подстилке, на которую ни одна уважающая себя свинья не ляжет, в темном отсыревшем помещении, подозрительно смахивающем на средневековый каземат. Девушка попыталась припомнить, как это ее угораздило попасть сюда. Но, порывшись в анналах памяти, однозначного ответа не нашла и пригорюнилась. События минувшего вечера представали как рассыпанные по полу фрагменты пазла, который еще только предстояло сложить, но на коробке отсутствует картинка и поэтому неизвестно, что именно должно получиться в итоге. Впрочем, она хорошо помнила, что день накануне вечеринки был наполнен суетой приготовлений. Вечеринка обещала быть веселой, на нее пригласили целую кучу народа и даже местную ведьму. А вечером должен был быть фейерверк. Чтобы не ударить в грязь лицом при постановке огненного шоу, был приглашен специалист. Еду заказали в лучших ресторанах города, пригласили официантов…
Словом, все было замечательно. Гости веселились вовсю, когда сначала на стол ухнул филин. Затем кот ведьмы погнался за птицей и половина сервировки безнадежно погибла во время драки. Затем и вовсе из ночной тиши явился монстр и перепугал всех до икоты… Все кричали, бежали куда-то… Кажется, она сама кинулась наутек, не разбирая дороги. Да и когда тут раздумывать об ориентировании на местности, если по пятам бежит чудовище, а вокруг царит полный бедлам. А дальше в воспоминаниях царил полный сумбур. Кажется, ее кто-то звал… Вероника не могла сказать с полной уверенностью, чей это был голос. Но то, что он был ей знаком… Да, наверное… Затем она куда-то бежала. И все. Дальше — провал. Словно из книги вырвали несколько страниц и читатель остался в полном недоумении гадать, чем же автор их заполнил.
— Очнулась наконец-то, — прозвучал в кромешной темноте чей-то явно обрадованный голос.
Вероника не разделяла радости говорившего, тем более что его голос, пусть и тихий, отозвался в голове свербящей болью, заставив девушку невольно поморщиться.
— Нельзя ли потише? — всхлипнула она. — А то у меня голова болит.
— Ой, извини! — откликнулась темнота.
Глаза Вероники уже более-менее адаптировались к темноте и она заметила, как где-то поблизости зашевелилось нечто большое. Впрочем, мало ли что может померещиться в этакой темнотище.
