— Нет, Константин, я не согласен. Ты к Полине слишком строг.
— Чё?! — не поверил я своим ушам, выдирая из цепких пальцев нелогичного мистика записи по топографической анатомии и бережно стряхивая с них остатки еды. Между прочим, мне эту важную дисциплину еще только предстоит сдавать и очень скоро конспект по ней станет ценнее золотого слитка тем же весом. А он ею — хрюкальник вытирать… ууу… так бы и дал в лоб!
— Слишком, говорю, Константин, ты к Полине суров, — услужливо повторил Реммао. — Она же не виновата, что родилась такой…
— … шизанутой? — подсказал я. Мало ли: вдруг этот египтянин, который, кстати, отлично (если не брать во внимание акцент) болтал на нашем языке, забыл правильное слово?
Но, как выяснилось, зря я старался:
— Нет, — твердо ответил Реммао. — Благодарю за помощь, но ты не угадал. Полина не, как ты выразился, шизанутая. Она, боевая.
Недоверчиво нахмурился, от греха подальше собирая стопкой остальные конспекты:
— Это, в смысле, как?
Мистик улыбнулся с видом Федора Петровича — нашего главного наставника по практическим занятиям. Он обычно с такой же улыбкой выбирает себе лягушек для расчленения. Мол: «Ух, ты какая красотулечка прыгучая! Дай-ка я тебе ножки поотрезаю!». Неприятно, короче, улыбнулся: самодовольно и с предвкушением:
— Мы, — продолжил он свое разъяснение, — считаем, что есть люди мира, а есть — люди войны. Полина относится ко вторым. Если бы сейчас мы оказались на поле брани, она была бы тем человеком, на которого были бы возложены наши главные надежды. Она в одиночку может изменить ход сражения, победить врагов, уничтожить глав-злодея и добиться невероятного результата ничтожно малыми средствами. Именно такие люди способны на великие поступки и великие жертвы, именно их имена остаются в легендах и книгах истории. Они, возможно, не лучшие лидеры, поскольку часто просто не замечают других людей на пути к своей цели. Но они способны повести за собой толпу просто потому, что могут проложить для нее путь.
Я недоверчиво покачал головой:
— Нифига себе…! Да по твоим словам выходит, что Казакова — прямо герой какой-то!
— Именно так, — ничтоже сумняшеся, кивнул Реммао. — И как любой герой она незаменима в минуту трудности. В остальное же время герои только мешают. Ведь они не могут жить без подвига, и либо мир предоставит им шанс его совершить, либо они сами, раз за разом, будут искать приключения на свои… как вы говорите?… полупопия?
— Почти, — задумчиво буркнул я. — Все равно не понимаю. Даже если то, что ты утверждаешь — правда, Казакова должна обладать особыми качествами. Добротой, например. Обостренным чувством справедливости. Ну, на крайняк: умом и сообразительностью. А она над тобой неделю издевалась! Чего-то непохоже на поступок героини!
Мистик поднял на меня полный удивления взгляд:
— С чего ты взял, что надо мной издевались?
Я всплеснул руками:
— Да она же тебя кормить не хотела!
Блин, может, он не так уж хорошо знает наш язык, раз до сих пор не может понять, к чему я клоню?!
— Вовсе нет, — ответил парень, вгоняя меня в очередной ступор. — Она просто мне не готовила.
Та-ак… кажется, у меня в голове вот-вот случится короткое замыкание:
— То есть, она просто_для_тебя_не_готовила? — переспросил, выделяя интонацией каждое слово. Реммао кивнул. Я нахмурился, начиная догадываться, что человек, только что на моих глазах умявший миску пельменей в один присест, мог быть вовсе и не жертвой фашистки-Казаковой, а совсем даже наоборот. — Ну, а сам-то ты почему этим не озаботился? Готовка — это не так и сложно, особенно на голодный желудок.
В ответ он пожал плечами и равнодушно протянул:
— Я мог бы, конечно. Но стоило начать, как она бы меня в пожизненное рабство определила. Полина ведь не альтруист. И за просто так жить у себя мне бы уже не дала. Пришлось бы отрабатывать крышу над головой.
— Вот! — аж почему-то обрадовался я. — Говорю же: злобная мегера!
Мистик хмыкнул:
— Ну, была бы злобной — не привела бы меня к тебе. А так: передала с рук на руки, как слепого котенка, — он довольно ощерился. — И делать ничего не пришлось: всего-то побыть немного терпеливее ее. Что, конечно, гораздо проще, чем готовить: проблем-то с терпением у мистиков нет.
Охренеть, товарищи…
У меня даже челюсть отвисла от подобного заявления. То есть, мы тут все думаем, что он — эдакий ребенок-индиго, очень умный, но слегка не от мира сего, которому требуется защита, опека и помощь. А он, падла… «терпеливый»!
— Слушай, я начинаю подозревать, что продешевил с нашей договоренностью, — процедил я, поглядывая на Реммао совсем другими глазами. Тот в ответ самодовольно улыбнулся и, сложив «замком» руки на столе, чуть склонил голову к плечу:
— И, тем не менее, сделка заключена по всем правилам. Ты меня кормишь, я помогаю тебе завоевать девушку. Надо признать, свою часть обязательств ты выполнил. И теперь… — он улыбнулся еще более широко и, внимательно посмотрев мне в глаза, закончил, — расскажи подробнее: кто такая эта твоя Алия.
Ева Моргалис
В нужный нам городишко Сдовбушевцы мы приехали еще до рассвета. Об этом нам сообщила проводник — женщина размером с медведицу, набравшую за лето достаточно веса, чтобы успешно пережить в спячки лютые зимние морозы. С криком:
— Пассажиры, подъем! Стоянка три минуты! — она ворвалась в купе, не обращая внимание ни на замок, ни на железную щеколду, которой Полина, ложившаяся последней, решила подстраховаться. — Готовность: пятнадцать минут!
Ну, после такого приветствия Богдан едва не свалился с полки и выглядел так, будто готов был сигануть с поезда прямо сейчас. А Наташка сглотнула, нащупала ногами бутсы и тихо пропела:
— …Oh, oh, you're in the army now… [7]
В общем, не знаю, как там будили Шурика с Егором в их СВ, но мы ко времени «Икс» были полностью собраны, одеты и даже выстроились в очередь у выхода из вагона. Первой, кстати, стояла та самая проводница, да с таким кровожадным лицом, будто готовилась, если придется, вышвыривать нас из своей вотчины, возможно, даже на ходу. К счастью, нам не довелось узнать, как в ее представлении выглядит наказание за нерасторопность: сцепиться с «медведицей» не хотелось никому, потому на землю мы попрыгали ловчее горных баранов. И даже успели найти такси (вернее, отбиться от всех таксистов, кроме двух, поскольку они ждали прибывающий поезд прямо на перроне в таком количество, что могли бы расхватать пассажиров по одному и развести в разные части Сдовбушевцев) прежде, чем нас отыскали Егор с Алексом.
— Какие вы шустрые, однако, — подивился старший брат, аккуратно складывая свой инвентарь в багажник.
— Лыжники… — со странным лицом покосился на торчащие палки таксист. — Ну, добро пожаловать.
Мы тогда не обратили на это внимания. А зря, ибо голос его, как бы, намекал. Но поняли мы это позже — когда уже рассвело, а мы со своими сноубордами (у Шурика и Богдана) и лыжами (у остальных) вышли на порожек отеля «Сюрприз», и поняли, что его наименование совершенно оправдано. По крайней мере сегодня:
— Я на лыжах бегу и потею при этом,
Ощущенье такое, что лыжи не едут,
Может быть, оттого, что я сильно потею,
А быть может, оттого, что сейчас июль-месяц, — речитативом пробормотала Полина и обернулась ко мне. — А сейчас точно не июль?
— Не-а, — мотнула головой я.
— А природе об этом кто-то говорил? — продолжала допытываться готесса. — Потому что она, кажется, что-то напутала.
И с этим я была согласна. Ведь март — это, конечно, первый месяц весны, но обычно он характер вьюгами, морозами… ну, или капелями, на худой конец. Но уж никак не тем, что нас ожидало на этом лыжном курорте.
— Это что там такое? — присмотрелась Наташка к большой клумбе в виде полумесяца, раскинувшейся под окнами отеля. Я прикрыла глаза ладонью от слепящего солнечного луча:
— Кажется, анютины глазки.
— Они самые, — поддакнула наш главный провизор. — Странно, конечно, что цветочки распустились до того, как грачи прилетели, но… — тут она замолчала, подумала и рывком расстегнула молнию дутой зимней куртки, — в последнее время с природой творятся и не такие чудеса. Что будем делать?
Вот тут она, кстати, была права: с тех пор, как некая гадина решила пробудить Титанов и принялась собирать необходимые для этого амулеты, погодные катаклизмы стали обычным явлением. Но я и подумать не могла, что в итоге мы не только получим ледовую корку в Неаполе и потоп в Риме, но и летние плюс двадцать пять седьмого марта в горах!
— Да-а… — внезапно раздалось из-за спины, и к нашей задумавшейся компании присоединился мужчина лет сорока пяти в легкой рубашке с короткими рукавами, цветастых шортах и шлепанцах. — Хорошая у нас в этом году зима, прибыльная не то слово… Весь бизнес, с*ка, загубила. Подъемник-то мы включили, всё работает, вот только покататься с горки вам все равно не получиться, — кивнул он на шуриковский сноуборд. — Разве что по грязи, или на велосипедах…
