" Я не знаю, как ты это делаешь, но, во имя Владычицы Ночи, прекрати! Ты же портишь охоту всему моему клану! Ты лишаешь нас дара богини! Прекрати рушить свою защиту! Вибрации артефакта расходятся слишком далеко, их почуют другие! Я исполню твое желание, только остановись!"
Айшари только сейчас обратила внимание на звучащие слова - уж очень резко интонация с повелевающей сменилась на умоляющую. Поддавшись нахлынувшему злорадству, она усилила мысленное давление на надпись почти вдвое, но только на мгновение, и тут же отпустила. Однако не успела она послать зов, как Владыка Кошмаров сказал лишившимся эмоций голосом:
"Все, слишком поздно. Они почуяли."
"Кто они? - вяло спросила Айшари.
"Клан Зверя. Тебе повезло, только они. Чутье у них самое лучшее, но всего две касты, и различаются они как земля и небо. Правящий во плоти сюда пройти не сможет, потому что его местные духи не пропустят. Но как только кто-то поддастся искушению, сюда придет много гончих, очень много."
"Тогда нам может повезти, и прорыв вовсе не случиться."
"Гномы лучше сопротивляются искушениям, чем люди поверхности. И это делает охоту на них более почетным занятием. Но не думаешь же ты, что мой клан стал бы тратить столь короткую ночь на добычу, которую практически невозможно добыть? Согласившихся будет далеко за несколько сотен..."
В первые мгновения никто даже не сообразил, что произошло. У одного мужчины в толпе вдруг закатились глаза, и он медленно начал оседать на пол. Все тени в четырех шагах от него налились чернотой и замерли, словно прилипнув к полу. По их поверхности прошла рябь, и из глубин этих чернильных озер на поверхность рванулись увеличивающиеся силуэты.
Ишико обернулась лишь когда в нахлынувшей какофонии воя и рычания прорезались первые крики.
Ее охрана среагировала гораздо раньше, так что девушка не успела даже толком рассмотреть происходящее, как ее подхватили под руки и быстро увели с площади. Однако начавшаяся толчея сильно замедлила отступающих - большинство присутствовавших воинов двинулось к неизвестной угрозе а не от нее. Айшари смотрела во все глаза. Лезущие из замерших теней твари выглядели как помесь обезьяны, ежа и уродливой пятнистой собаки. На некоторых было даже что-то вроде доспехов, сделанных из черепов не менее отвратительных созданий. Не очень высокие, по меркам бывшей эльфийки - как раз чтобы быть на равных с подземными воителями. Последние вполне оправдывали сложившееся о них на поверхности мнение, как о воинах, готовых к рубке в любой миг. Неразбериха и паника улеглась в считанные мгновения, и на месте праздника завертелась совсем другая потеха. На стороне демонов лишь у нескольких было какое-то подобие копий и палиц,
но даже так выходцы с темной стороны мира держались на равных с бородатыми. Тем более что тени продолжали изрыгать все новых тварей.
"А, проклятье! Ладно, постарайся выжить!" - и голос из головы Айшари пропал. Та даже не знала, радоваться этому или горевать. С одной стороны, Ишико быстро уводили от опасности, так что о сохранности собственной шкуры волноваться не стоило. С другой стороны, все смерти этой ночи лягут на совесть бывшей эльфийке. А их будет много.
Совсем загрустить Айшари по этому поводу не успела - до этого разбросанные по площади гончие вдруг сбились в кучу, побросав своих противников. Некоторым это стоило жизни, но оставшиеся, сформировав какое-то подобие клина, рванулись прямо к почти ушедшим с площади Боаган.
- Быстрее, госпожа! - без лишних команд двое молодых повлекли Ишико дальше, а двое постарше обнажили мечи и шагнули навстречу врагу. Дальнейшего Айшари не увидела - ее и хозяйку затащили в какое-то помещение. А оттуда на узкую винтовую лесенку, не иначе, служебный проход на верхний ярус. Там оказалось неожиданно пустынно и тихо - основное скопление народа было на Лазурной площади, ставшей вратами для демонов. Здесь же, в обычно шумных торговых рядах, ныне царило запустение. Только теперь Ишико прекратили тащить под локти. Один из воинов выпустил ее, и отошел чуть в сторону:
- Постарайтесь идти быстрее, госпожа. Нам необходимо как можно быстрее вернуться в поместье... - воин вдруг замер, а потом выхватил клинки и стал осторожно приближаться к ближайшему ответвлению тоннеля. Первых трех выпрыгнувших оттуда гончих он успел зарубить, но потом твари, бегущие почти непрерывным потоком, повалили его на пол. Последний оставшийся в живых воин Боаган, так и не выпустивший руку Ишико, отреагировал даже раньше, чем раздался хруст разгрызаемых костей товарища - выхватил меч, и, резко развернувшись, бросился бежать, практически неся на себе девушку, не успевающую переставлять ноги с такой скоростью. Айшари вцепилась в Ишико всеми четырьмя лапами, стараясь удержаться. Та даже не почувствовала, что ей в плечо вонзаются весьма приличные для такой маленькой зверушки когти - ее мир сузился до боли в почти вывернутой телохранителем руке.
Этот безумный бег не мог продолжаться долго. Гончие, насытившись, все равно настигли бы их, но конец наступил еще раньше, у очередного ответвления. Воин, видимо, успев что-то ощутить, неожиданно сильно толкнул, почти бросил девушку вперед. Нанесенный из-за угла удар лишь рассек ей подол одежды. Зато последний телохранитель уклониться уже не успел. Два параллельно расположенных лезвия вырубили по куску в пол-ладони высотой из его меча, обеих рук и груди. Отсеченные голова и плечи почти ткнулись макушкой в ногу растянувшейся на полу Ишико - девушка совершенно не ожидала толчка. Не сумевшая удержаться Айшари кубарем прокатилась несколько шагов. Вскочив на лапы, бывшая эльфийка стремительно перемахнула через в ужасе отползающую хозяйку... И тоже немного попятилась, вздыбив шерсть и зарычав. Во-первых, она вспомнила, в каком теле находится. А во-вторых, увидела, с кем придется иметь дело.
Сгорбленная коренастая фигура в порванных и запачканных кровью одеждах. Уродливые, распухшие кисти с тремя пальцами - еще нормальным большим, и двумя отвратительными отростками, оканчивающимися изогнутыми стальными когтями - вросшими прямо в тело мечами. Пара длинных на одной руке, и пара коротких - на другой. Кровь на тускло мерцающих клинках казалась черной. Таким же странным, матово-серым блеском отливали белки глаз и торчащие из пасти во все стороны клиновидные зубы. Но по-настоящему напугали бывшую эльфийку горящие зеленью вертикальные полосы зрачков и аура - тьма, жажда и злоба, смешанные в одно. Эта аура несомненно принадлежала демону, причем не слабому.
Повисла пауза. Подоспевшие к месту событий гончие замерли в отдалении, лишь иногда просяще скуля - труп последнего телохранителя был слишком близко к более сильной твари.
- Где он?! - рык, вырвавшийся из глотки одержимого, было сложно разобрать. - Где твой хозяин, маленькая дрянь?!
- Ч-Ч-Чего ты хочешь? - запинаясь, ответила Ишико, подбирая ноги под себя и готовясь вскочить. Свободной рукой девушка нашаривала рукоять короткого меча, спрятанную в сложном узле праздничного пояса на спине.
- Заткнись мясо, не с тобой разговариваю! - кончики длинных клинков-когтей указали на Айшари, - ТЫ! Отвечай!
Бывшая эльфийка от удивления перестала рычать и села, обвив себя хвостом. Попыталась заговорить, но получился лишь вопросительный писк. Ишико показалось, будто бугры на лысом черепе чудовища попытались переползти с место на место:
- Издеваешься?!
Айшари увидела удар, успела отпрыгнуть... И была подхвачена рукой Ишико, бросившейся спасать любимицу. Прижав зверушку к животу, дочь старшего рода проворно отскочила на шаг и направила извлеченный меч на одержимого.
- Демон, ты совсем обезумел? Шарик не умеет говорить! Что тебе нужно?
Айшари с досады чуть было не укусила себя за лапу. Она-то так надеялась, что Ишико не придала значения надписи на ошейнике!
Демон, занявший чужое тело, сделал шаг вперед, протягивая руку с более короткими когтями:
- Это не твое дело. Отдай ее, и останешься жива!
- На гномах это не работает, - неожиданно раздался громкий голос откуда-то из-за стаи гончих, - Путь долга - это путь смерти, вот во что они верят. Следовать долгу, презрев смерть - почетно, и не дрогнувший с честью будет принят предками.
Свора мелких демонов двинулась было на новую добычу, но неожиданно остановилась. А потом, жалобно скуля и расталкивая друг друга, попятилась в стороны. По образовавшейся тропе неспешно шел еще один одержимый. На этот раз все изменения, произошедшие с дородным, кряжистым воином Цаорамэ заключались в закатившихся глазах, светящихся таким же ярким серебристым сиянием, как и лежащий на левом плече клинок меча. В правой руке были зажаты шампур с жареным мясом и леденец - палочка с кристаллом застывшего сиропа. Мизинец был продет сквозь ручку небольшого кувшина. Сосуд раскачивался в такт шагам и разбрасывал вокруг капли вина.
