— Видать, огонь Индрика только на лед действует, — сделал вывод Колядар. — А над снегом он не властен.
Попробовал Колядар своим мечом разрубить стену фигурную снежную да тоже не смог. Лишь его меч затупился и покрылся инеем.
— Подожди, Колядар, — остановила его Саша, подходя. — Хитрость, видимо, здесь какая-то нужна, не сила.
— Какая же? — спросил он, рассматривая диковинную неприступную стену из снежных сцепленных фигур. — Может, матушку кликнем? Она точно подскажет.
— Смотри! — указала Саша вверх. — Вон там, высоко, чуть справа, видишь, дыра странная, будто сломана кем-то стена в том месте или не хватает чего-то в этом ковре снежном сотканном. Хотя остальная стена целая везде. Если отойти на десяток шагов, где я стояла, оттуда хорошо это заметно, — добавила Саша.
— Точно! Верно смекнула! — воскликнул Колядар, задирая голову вверх и смотря на дырку на высоте пяти метров. — Не хватает там двух фигур, это точно.
— А фигуры те как будто за руки дитя снежное держат, которое ручки к верху подняло. — добавила Саша.
Он пораженно обернулся к ней и вымолвил.
— Ты тоже об этом подумала, что и я?
Она кивнула в ответ, и Колядар, схватив ее за руку, потянул ближе к стене. Они быстро взобрались по снежным фигурам вверх, упираясь ногами и руками в небольшие дыры. Достигнув нужной, на высоте, Колядар, чуть придерживая Сашу, помог ей занять место в одной из дыр и сам умело умастился с другой стороны дыры. Молодые люди уперлись ногами внизу снежных фигур и одной рукой сверху, чтобы не упасть. И едва взялись свободными руками за холодную ручку снежного ребенка, как стена затрещала и начала стремительно рушиться. Вмиг Колядара и Сашу накрыл яростный снежный поток-лавина, и они упали на землю, накрытые снегом.
Колядар пришел в себя и едва не задохнулся. Он мощным ударом выбил снежную шапку, которая укрывала его с головой, и стал яростно хватить ртом воздух. Увидев серое небо вверху, он стал мощно выбираться руками и ногами из снежного капкана и уже через минуту вылез из сугроба. Быстрым движением смахнув с лица снег, он проворно осмотрелся и увидел только край серебристой юбки Саши, торчащей из сугроба чуть в стороне. Остальное ее тело было засыпано снегом. Он стремглав кинулся к ней, бешено, неистово и мощно разгребая снег, пытаясь достать девушку из сугроба. Ее сильно завалило, и только спустя пару минут ему удалось вытащить ее из снежного капкана. Она не двигалась, и Колядар быстро положил ее на заснеженную землю, встав перед нею на колени.
— Саша! Сашенька! — он звал ее, но она не дышала. Понимая, что она задохнулась под снегом, он начал испуганно вертеть ее, пытаясь хлопать ее по спине, поворачивая на бок. Он осторожно, но неистово давил ей на грудь ладонями, как учила когда-то его матушка спасать утопленников, вдыхал ей в рот горячий воздух из своего рта, но все было напрасно. Она не приходила в себя. Холодный пот выступил на его лбу, и он совсем потерялся, и, наверное, впервые не знал, что ему делать.
— Да пропади ты пропадом, колдун проклЯтый! Зачем надо было вызывать ее сюда, если все так жутко вышло! — цедил он, хлопая девушку по щекам, то и дело наклоняя свою голову к ее груди и пытаясь услышать ее сердцебиение. И яростно выпалил: — И зачем мне это царство такой ценой? Когда ее нет более? Да пропади ты все пропадом!
Она не двигалась и не дышала. Он с диким отчаянием начал трясти ее, не желая принимать, что Саша умерла. Но он чувствовал, что ее уже не воскресить.
— Просыпайся, говорю! Александрина! — завопил он жутким голосом. И уже с глазами, полными слез, глухо добавил: — Сашенька…
Сколько раз он жаждал, чтобы она оставила его в покое за эти пять дней, сколько раз в начале их знакомства он прогонял ее прочь, сколько раз говорил ей неприятные слова, сколько раз потешался над нею и твердил, что непременно отправит ее домой. И вот теперь это случилось, как он и хотел, — теперь она исчезла из его жизни навсегда. Но сейчас эта чудовищная несправедливость и гибель девушки терзали до исступления его сердце, и он отказывался верить во все это.
Он яростно ударил недвижимую Сашу ладонью по груди, сильно и как-то обреченно. И склонил невольно голову, чуть прикрыв глаза. Но его сильный удар пришелся по руне, которая была внутри Саши и которая оберегала ее. Вмиг вспыхнула руна и разлила свое жизненное тепло по венам девушки. И забилось ее сердце, и дыхание вновь вернулось к ней.
Саша вдруг распахнула глаза и уставилась на склоненного над нею Колядара непонимающим взором. Она шевельнулась, и молодой человек вмиг вклинил в ее личико свой загоревшийся надеждой взор, отмечая, что ее серебристые глаза смотрят на него.
— Жива! — воскликнул он неистово. — Вот спасибо вам, Боги Светлые!
Ошалев от радости, он быстро прижал Сашу к своей груди, но уже через мгновение чуть отстранился от нее и проворно наклонился к ее губам. Но она вмиг отвернула от него лицо и уперла свою ладонь в его подбородок, отодвигая его.
— Ты опять целовать меня надумал? — недовольно вымолвила она. — Только попробуй!
Своими словами она вмиг остудила его пыл. И он, нахмурившись, промямлил:
— Я просто поблагодарить тебя хотел, и все. Что ты сразу ерепенишься?
— Изменницей меня называл, — недовольно сказала Саша. — И выгнать из своей дружины хотел, а я, что, должна съесть все это? Нифига!
— И что ты раскричалась? Просто права была матушка, когда тебя со мной послала. Стену эту снежную один я бы точно не разрушил.
— То-то! Хоть где-то я тебе пригодилась.
— Прости меня, — вымолвил он с горячностью и прижал к себе девушку так неистово, что Саша ощутила, как у нее сдавило ребра. Ее головка оказалась над его плечом, и она пару раз моргнула глазами, явно не ожидая подобного от молодого человека, который все это время только и изводил ее словами, придирками, и вообще постоянно прогонял прочь. — Не прав я был.
Он не отпускал ее, уткнув свое лицо в ее шею, а Саша невольно заинтересованно глядела за его спину.
Теперь оказались они перед белокаменным забором, окружающим город с башнями смотровыми и воротами дубовыми.
— Смотри, Колядар, — вымолвила она, высвобождаясь из его объятий. — Разрушили, похоже, мы все замки волшебные, и город перед нами!
Быстро обернувшись и вставая на ноги, молодой человек, помогая девушке тоже подняться, посмотрел вперед.
В это время высокие городские ворота со скрипом отворились, и вышли к ним три девицы в белых нарядных летниках и в кокошниках, украшенных сосульками ледяными, искусно вырезанными, вместо жемчуга и бисера. Красавицы белолицые, темноволосые и синеглазые молодые девицы держали в руках гостинцы. Посередине которая девица — большой каравай на рушнике, справа стоящая девица — поднос с чарочкою сбитня, а третья — сундучок кованый открытый с самоцветными каменьями.
— Долгие лета, царевич наш избранный! — вымолвила первая девица по-доброму, кланяясь красивой головой. Сосульки на ее кокошнике зазвенели.
— Приветствуем тебя в царстве твоем! — сказала вторая.
— Заждались мы тебя. Уж истосковались все, — добавила третья и так призывно улыбнулась Колядару, что Саша вмиг считала уж больно красноречивый и плотоядный взгляд девицы, направленный на молодого человека.
Чувствуя подвох, Колядар поднял меч, и девицы удивленно воззрились на него, совершенно не боясь.
— А ну, Проталина, Капель да Сосулька, уйдите с дороги! — грозно заявил Колядар. — Я к вашему батюшке Карачуну пришел, не к вам! Еще ненароком пришибу! А я не хочу этого!
Девицы чуть сдвинулись в бок, а за их спинами появился Карачун в красивом белом кафтане до пят, с меховой опушкой, высокой боярской шапкой и с леденящим посохом. Вышел Карачун к Колядару и сказал:
— Видать, мало, племянничек, ты от моих верных слуг на поле бранном тумаков получил. Теперь еще и в мой город биться пожаловал?
— Это мой город! И мое царство! Батюшкой моим завещано! И люди выбрали меня!
— Выбрали, — кивнул Карачун. — Только не хотел ты быть царем, али забыл?
