— В самый раз. Умираю, наконец-то. Хатши почти полностью блокируют мой дар, да и Камень Душ не ошибается, возвращая то, что заточил в себе, лишь перед самой кончиной пленника. Такое только с теми магами происходит, кто шансов жить дальше не имеет. Ты не представляешь, что я сейчас чувствую… Впервые за много лет! Больно и грустно, но это ЧУВСТВА и СВОБОДА! Начинаем…
— Подожди! — вспомнил я кое-что. — Я тут, когда от усталости рубился на рефлексах, увидел на несколько секунд линии Творцов у хатша. Как свои, только… Не свои! Размышлять не было времени — к вам прорывались, но…
— Подробнее! — с трудом привстал на локтях маг.
— Нет подробностей! Есть чувство, что могу к ним прикоснуться.
— Ты чувствуешь их?! — неверяще спросил Мениус.
— Одного — так точно.
— Соберись, как я тебя учил, и попытайся снова войти в состояние Шурсы.
— Получилось.
— Твари, что?
— Вижу их энергию. Много особей, но чую, что могу воздействовать на их линии.
— Вот что, Илиий… У меня ещё есть пара минут. Попытайся рассинхронизировать хатшей. Как себя лечил, но только наоборот.
Ломая энергетическую сетку зверей, внезапно понял, что они поддаются мне и падают рядом с ученическим домиком, переставая светиться в Шурсе.
— Они тоже уязвимы… — уже почти полностью отключившись, прошептал маг. — Есть и на Гон управа… Последнее… Тебе раскрывать свой талант не стоит, поэтому пусть все думают, что это моё предсмертное проклятие. Замруд, придумай историю, а я… Возьми меня за руку, Король шутов.
Послушно исполнил последнюю волю умирающего. По венам, неожиданно, горячей волной пробежало нечто. Голова закружилась, но тут же всё прошло.
Тело Мениуса выгнулось дугой и застыло. Только открытые глаза смотрели в потолок, провожая свободную от оков душу нашего лекаря в неизведанные дали.
Чёрт! Горевать рано, но очень хочется! Достойный мужик, и так рано ушёл! А если у меня не выйдет? Если… Как там сказал Замруд? “Встретим смерть в бою!”. Но это потом! Сейчас надо вспомнить то, чему учил меня наш лекарь, и не оплошать! Войдя в состояние Шурсы, стал изменять энергетические каркасы хищников, постоянно увеличивая границу своего воздействия, доведя его до пятисот метров. Силы уходили с неимоверной быстротой, но даже в мыслях не было останавливаться. “Друзья должны жить!” — билось в голове, не давая отключиться. Через некоторое время, впав в полный ступор, я только и делал, что “ломал” хатшей… Всё! Высосан полностью! Извините… Темнота.
Ложка с солёной кашей пытается раздвинуть сжатые губы. Повар, что ли, влюбился, пожалев сахара? Невкусно, но очень хочется есть. Проглатываю варево, которое тут же попросилось назад. С трудом удерживаю его в себе.
— Ну, давай, красавчик… Ну ещё немножко… — слышу сквозь “вату” знакомый голос. — Очнись и покушай!
Открываю глаза, щурясь от яркого света. Рядом сидит Цветочек с опухшими глазками и красным носом. Слёзы с её щёк падают точно в поднесённую ложку. Понятно, откуда “пересол”.
— Привет. Долго я? — пытаюсь спросить осипшим голосом.
— Наконец-то! — радостно восклицает она, но тут же делает “деревянное” лицо, и добавляет. — Жри, давай! Мы тут волнуемся, а ты валяешься! Перепугал всех! Особенно… Э…Парба! Вот!
— Ничё я не волновался! — заявил простодушный Большой, сидевший с другой стороны моего недееспособного тела. — Илий — мужик крепкий!
Штих наклонился и что-то прошептал ему на ухо. После этого Парб резко “сдал назад” и, повернувшись к Фанни своей мордой со страшной раной, наспех зашитой грубыми нитками, добавил:
— Хотя… Оно, конечно, так! Точно! Это я волновался, а не Фанька! Она, вообще, не волновалась! Вот нисколечко! И всю ночь с тобой не сидела! Это другие были, а она только сейчас пришла!
Носач, сморщившись, потёр ладонями лицо и прокомментировал услышанное:
— Беги, недотёпа! Цветочек тебе теперь, точно, печень выест!
— Не убежит… — добавила подруга. — Дурак!
— Кто? — спросили хором мы трое.
— В любого из вас ткнёшь — не ошибёшься! Будешь жрать или нет?!
Силы возвращались быстро, и я сел, несмотря на лёгкое головокружение, демонстративно обратившись к великану:
— Парб! Передай тем, кто дежурил со мной, огромное спасибо и скажи им, что я счастлив от того, что у меня есть такие замечательные друзья. Фаннории только не передавай — она ведь не переживала.
— Так это ж только Цветочек и была рядо…
И тут случилось редчайшее явление в мире Маллории — наш скромняга Штих отвесил Большому знатный подзатыльник, заставив того прерваться на полуслове! Ответной реакции, кроме очередного виноватого взгляда, не последовало.
— Ну, раз мы разобрались, — продолжил я, — то не расскажете, что произошло?
— Много чего, — взял слово появившийся Замруд Хохотун, выдвигая приготовленную версию событий. — Наш маг Мениус, умирая, сотворил нечто, отчего к ученическому домику не смог приблизится ни один хатш. На улицу ещё не выходили, боясь Гона, но, кажется, он закончился — за всю ночь ни одного нападения, и через щель на чердаке видно, что трупы хищников валяются по всей площади. Сейчас пойдём посмотрим, но уверен — опасность миновала.
— Да. Набираю команду для вылазки, — подтвердил Бурт, внимательно осматривая из-под окровавленной повязки на лбу нашу группу. — Большой и Носач! Идёте со мной. Сум Ручей тоже с нами.
— Меня возьми, — вставая, предложил я свою кандидатуру.
— Лежи, — возразил он. — Ты, Илий, после такого слаб ещё.
— После какого такого? Всю ночь продрых, в отличие от вас!
— А чего вырубился? — спросил Парб. — Неспроста ведь!
— Тонкая душевная организация дала сбой! Переволновался. У меня всегда так. Один уснуть не может, когда "трясёт", а я сплю беспробудным сном. Теперь выспался и готов к подвигам.
— Точно готов? — подозрительно осведомился Замруд.
— Готовее некуда!
— Тогда не имею возражений. Сейчас все измотаны физически и эмоционально, так что, свежий боец не помешает. И не геройствовать там. В случае опасности все быстро бегите в укрытие, — закрыл тему Магистр.
Гон, действительно, закончился. Кругом одни трупы и больше ничего. Осторожно обойдя всю территорию Школы, вернулись к нашим с радостным известием.
Люди обнимались и плакали, забыв, кто — стражник, а кто — шут. Выжили! Пусть не все, пусть с огромными потерями, но выстояли! Сегодня каждый может отмечать второй день рождения!
Весь день потратили на скорбное, но очень важное дело — выискивали наших павших среди хатшей, которых тоже относили за ограду. Филь… Блямб Пустозвон… Воины с заставы… Охранники и ученики Школы, с которыми прожил бок о бок столько дней… Как же их много…
— Вот… — сказал мрачный Сум, опуская в братскую могилу двуручный меч, — От Мердина только он и остался. Долго не мог запомнить его имени, а теперь, уверен, до конца жизни не забуду.
Мы осторожно складывали тела побратимов, боясь даже после их смерти причинить неудобства — каждый заслужил уважительного отношения к себе.
Каждый…
— Живые! Нашлись живые! — с криками прибежал один из уцелевших охранников. — Двое в амбаре под мешками! Марамба Хваталка и ещё один веренгец — Телеб Большеротый!
— Под мешками? — нехорошо ухмыльнулся Бурт. — Веди-ка их сюда.
Через некоторое время появились “найдёныши”. Оба довольно щурились.
— А расскажите мне, мил люди, как вы в амбарчике оказались? — мягонько, голосом “доброго” следователя на допросе, поинтересовался начальник стражи.
— А что ещё оставалось делать, когда твари через стену полезли? Мы отступили вместе со всеми и спрятались, не имея возможности пробиться к нашим. Творцы уберегли — выжили!
— Ваш отряд у ворот был? Сколько человек?
— Верно. Семеро. Кроме нас, все погибли, — с притворной грустью опять ответил Телеб Большеротый, радуясь благополучному финалу.
Неожиданно Бурт врезал без замаха ему кулаком лицо. Отлетевший ученик упал навзничь, явно, пребывая в нокдауне.
