Я пошатнулась. Перед глазами поплыло, браслет на запястье нагрелся, и из него по телу потекло тепло. Стало легче. А ещё я отчётливее увидела колдовство на двери. Да и ауры девочек стали поярче.
— Правильно, качай силы из браслета, — сглотнула Тимея.
— Ты видишь, что я делаю? — удивилась я.
— Чувствую, правда, очень слабо. Сил примерно нисколько, но чувствую себя ведьмой, а не человеком. И знаете, девочки, быть ведьмой мне нравится в разы сильнее, — уверенно сказала она и весело сверкнула серыми глазами.
— Так что с дверью будем делать? — шмыгнула носом и поёжилась Мадина.
— Как что? Попытаемся открыть и пройти. Если эта ловушка против оборотней, то нам она вреда не причинит, — ответила Тимея.
— А если против всех? — Эльвира прижала пальцы к щекам.
— Лейла, ты как? Если ты меня ещё чуточку подпитаешь, то я постараюсь разобраться, — обернулась ко мне Тимея.
Я согласно кивнула. На ногах держалась не очень твёрдо, но на меня, как на боевую единицу, всё равно никто не рассчитывал. А на выход я при случае и по стеночке дойду. Или девочки доведут, не бросят.
Мы с Тимеей взялись за руки, и я расслабилась, отдавая ей силы браслета. Тот возмущённо нагрелся, запястье начало ломить, но я терпела. А после браслет словно потух. Тимея разорвала связь, и он снова потеплел. Хитрый какой, не нравится ему делиться с другими. С характером попался.
— Колдовство очень мощное. Мощнейшее. Развеять с наскока точно не смогу, — с сожалением протянула Тимея. — Думаю, что оно и правда настроено на ауру.
Сероглазая ведьма взялась за ручку, плавно опустила её и потянула дверь на себя. Ничего не произошло.
— Заперто.
— Ну так мы уже знаем, как с этим бороться. Лейла, дай кинжал.
— Не советую… это сталь, закалённая в крови оборотня, — подал голос Евстигней. — Мало ли на что настройка.
— Знаете, что? — зло сощурилась Тимея. — Пора к роду воззвать. Лейла, дай кинжал, — она требовательно протянула руку.
Я вложила в её ладонь подарок Артура.
Тимея деловито прошлась по комнате, выбирая место, а потом принялась чертить узор на полу. Круг, в него вписан ещё один круг. Они соединены росчерками, складывающимися в сложный рисунок. В итоге получился странный семиугольник. Закончив, ведьма плюхнулась в средний круг, задрала рукав и полоснула по предплечью. Брызнула кровь. Там, куда упали густые вишнёвые капли, рисунок налился светлой силой.
— Я Яхно, взываю к Яхно… От прошлого к настоящему. От первой к последней. От рода к крови. Я Яхно, взываю к Яхно! Дай силы!
В замкнутом помещении поднялся вихрь. Он растрепал чёрные волосы ведьмы и впитался во внутренний контур. Рисунок на полу светился почти целиком. Тимея повторяла призыв раз за разом, пока помещение не залило желтоватым свечением.
— От Яхно к Яхно, от настоящего к прошлому, от последней к первой, от крови к роду… Прими благодарность!
Рисунок на полу погас. Сама ведьма светилась так ослепительно, что я отвернулась. К двери Тимея подошла молча. Посмотрела на замок, и он мигом почернел, покрылся ржавыми пятнами, а затем рассыпался в труху. Тимея потянула на себя створку и открыла проход. Проём был словно затянут пеленой.
— А вот теперь посмотрим, что они тут навертели.
Тимея осторожно коснулась пелены и хищно улыбнулась. Голубоватое свечение словно волнами пошло, а потом выплеснулось на ведьму. Но её аура была слишком сильна, волна колдовства впилась в неё, и схлынула к ногам. Пелена побледнела, но не исчезла.
— Ничего, ломать — не строить. Никто же всерьёз не рассчитывал, что тут будет ведьма на пике силы, — зло усмехнулась она.
Тусклое свечение упорно не хотело сдаваться. Выгибалось дугой, отпружинивало, покрывалось пятнами, но не исчезало. Тимея бледнела — как аурой, так и лицом. Заёмные силы быстро таяли, а пелена всё так же упрямо держалась в проёме.
Наконец, Тимея отступила.
— Не могу. Снять не получается, тут вся стена как один большой артефакт. Но я ослабила, насколько смогла, — она обернулась к Евстигнею. — Попробуете?
— Да. Рискну. Раз ты систему затронула, то мог сработать маячок, если он был. Тогда они сюда только во всеоружии сунутся. А один я против них не выстою. Лучше действовать на опережение, чем казни ждать.
— Девочки, пойдём.
Она первой шагнула в едва заметную кисею ворожбы. Я пошла второй и очутилась у подножия лестницы.
— Мы пока останемся с этой стороны, мало ли, — тревожным шёпотом предложила Эльвира.
Евстигней сделал шаг вперёд и двинулся сквозь пелену. Короткая вспышка озарила крошечную площадку, на которой мы оказались. Он вывалился наружу и рухнул на колени, стиснув зубы. Вся кожа сначала стала красной, а потом покрылась волдырями. Он молча сжимал свои клинки и смотрел в пол. Даже побелевшие костяшки пальцев покрылись водянистыми пузырями.
— Могу попробовать обезболить, — Тимея предложила едва слышно, опускаясь перед ним.
Он замотал головой.
— Тогда просто перевяжем?
Евстигней поднял на неё затуманенные от боли глаза и в оскале показал клыки.
— Ладно, будем считать, что это отрицательный ответ. Девочки, идите сюда.
Мадина с Эльвирой подошли к нам и сочувственно уставились на Евстигнея. Тот несколько раз глубоко вздохнул и поднялся с колен. Волдыри стали белыми, кожа на них помутнела и загрубела. Затем некоторые из них полопались, на коже проступили потёки. Тело покрылось розово-бордовыми корочками. Подгоревшая борода торчала клочьями, остатки волос стояли дыбом. Пахло палёной шерстью и кровью. Мы терпеливо ждали, пока ему станет легче. Всё-таки у оборотня с их бешеной регенерацией это не должно занять много времени.
Я осмотрелась. Вместо бетона под ногами теперь лежал облицовочный мрамор. Изящно изгибаясь, вверх уходила отполированная до блеска каменная лестница.
— Спасибо, что ослабила, ведьма, — тихо проговорил Евстигней, вставая с колен.
Обожжённое тело всё ещё выглядело как одна сплошная рана, но оборотень расправил плечи, принюхался и щёлкнул выключателем. Пролёт озарился светом нарядных бра, висящих на стене.
Поднявшись ещё на один уровень вверх, мы наконец оказались в помещении с окном. На улице всё ещё стояла непроглядная темень. Я впервые задумалась о том, что чувствует сейчас Артур. Где он? Наверняка вне себя от ярости и тревоги.
В доме было тихо, это сонное спокойствие уже начинало казаться подозрительным. Неужели никто ничего не слышал?
Судя по обстановке, мы оказались в холле, направо от нас располагалась парадного вида дверь, налево — гостиная, а впереди угадывались столовая или кухня. Мраморная лестница делала мягкий изящный изгиб и поднималась выше ещё на два этажа.
Подойдя к двери, я постаралась ощупать её колдовством. Вроде бы чисто. Обычная дверь. Ключи торчат изнутри. Взяв у Мадины перчатку, я отомкнула замок и аккуратно приоткрыла створку.
Перед нами раскинулся огромный парк. Редкие фонари несмело разбавляли ночную тьму. Вероятно, летом между мощёными дорожками зеленел газон, но сейчас всё было припорошено снегом. А на этом снегу стояли собаки.
Огромные, с оскаленными пастями, разных пород, в том числе и десятки метисов. Я даже не смогла посчитать их количество. Понятно, почему хозяева не боялись, что мы покинем гостеприимный дом. Здесь слишком много зубастых стражей, чтобы можно было выбраться с территории живыми.
— Выходите. Закрой дверь, не будем пока никого будить, — скомандовал Евстигней.
Собачки обнажили клыки, подобрались ближе к крыльцу, но не поднялись на него. Они не лаяли, только вздыбили шерсть на загривках и тихо скалились. От этого становилось лишь страшнее.
А дальше на крыльцо вышел Евстигней.
От него повеяло такой силой, что грозные твари прижались к земле, обтирая животами выпавший снежок, и принялись поскуливать, как нашкодившие щенки. Пара собачек забилась в конвульсиях, а у меня заломило виски. Эльвира покачнулась, но Мадина успела подхватить её под руку. Тимея прижалась к стене и прикрыла глаза.
