— Это вся красота точно сойдет через двенадцать часов? — спросил я оцепеневшего от испуга торговца.
Его молчание и расширившиеся глаза мне не понравились. Да и химик он так себе.
— Сойдет, — наконец кивнул он, — точно-точно. Ты какой шар хотел? Бери бесплатно.
Нотки паники в голосе Шутки и его неожиданная щедрость напрягали еще сильнее. Но я решил, что сейчас у меня есть проблемы и поважнее артефактора-недоучки.
— Красный.
— Возьми еще петарду бесплатно! И бенгальский огонь! — тут же выпалил Горб, укрепив мои подозрения в том, что через двенадцать часов я буду проклинать его на чем свет стоит.
Время, Драэн. Потом разберешься с этим идиотом.
— Давай.
Я выбрал шар подходящего оттенка и даже рассчитался с Шуткой за петарду и бенгальский огонь. Когда я был на мели, он делал мне скидки. Даже при том, что у него самого дела никогда не шли хорошо.
До перехода в Крысиный мирок я шел уже быстрым шагом. Теперь привлекая всеобщее внимание. Ну еще бы — на такого попугая всем охота поглазеть.
Вот уже и ларек с елкой. Ее тоже нарядили самыми дешевыми, но очень броскими пластиковыми игрушками. Но я все равно выглядел ярче.
Аптечный ряд практически опустел, кому он нужен накануне праздника. Вот после торжества будет весьма востребован, это да.
Ника уже ждала меня, все в той же одежде и все с тем же рюкзаком. На бродяжку я произвел неизгладимое впечатление. И она до боли напомнила мне сестру, когда вместо рвущегося с губ ругательства выдавила:
— Всегда завидовала тем, кто не боится быть ярким.
— Я просто случайно облился краской, — признался я.
Ника вздохнула с облегчением.
— Знаешь, тебе даже идет, — попыталась приободрить меня она, — у тебя как раз такая внешность, которая может выдержать любые сочетания цветов.
— Дело не во внешности, а в амплуа, — распространяться сейчас на эту тему не хотелось.
Вообще не хотелось разговаривать, а объяснять человеку, что моя нынешняя роль прощает любые эксперименты с одеждой и гримом, но не с настроением, и подавно. Потому что я в очередной раз не справлялся с маской веселого клоуна.
Ника зачем-то взяла меня за руку. Может, почувствовала мою тревогу.
— Драэн, все будет хорошо. Поверь. Ты справишься, — сказала, глядя мне в глаза.
Хотелось расхохотаться. Конечно, справлюсь. Нет у меня в этом никаких сомнений. Неприятности начнутся потом.
Я шагнул за искажение, даже не обернувшись, чтобы убедиться, что Ника следует за мной.
Крысиный мирок встретил меня такими же тишиной и вонью, что и в первый раз. Серые неподвижные фигуры стояли и сидели, прислонившись к серым же стенам, многие и вовсе лежали. Я чувствовал их взгляды, но не мог поймать ни одного. Крысы избегали смотреть в глаза своему новому «королю». И чего это они? Боятся, что ли?
Плевать. Мне без разницы.
Я решительно достал флейту и поднес к губам.
Мелодия простая, как и положено шлягеру. Первые несколько нот дались с трудом, а потом пошло. Тара-тара-тара-тарарам-тарам-тара-тара-та-тарам.
Ну давайте, шевелитесь. Быстро-быстро все встали и пришли сюда. Мне надо вас к половине двенадцатого доставить к выходу. И забыть о вас, как о неприятном тягостном кошмаре.
И крысы зашевелились. Медленно, словно во сне. Сначала задергались их пальцы, потом руки и ноги, еще через несколько тактов поднялись головы. И я нечаянно поймал взгляд одного из существ. Мужчина лет тридцати, примерно как я. Красные глаза крыса на мгновенье вспыхнули, пронзив меня ненавистью, но уже в следующую секунду погасли, блеск уступил место бесконечной апатии и безнадеге. Я всегда знал, конечно, что крысы тоже живые, но понял это только сейчас.
А движение вокруг все нарастало. Крысы тяжело поднимались. Давайте быстрее, я не собираюсь тут торчать ни одной лишней секунды.
Я ускорил мелодию. Флейта болезненно взвизгнула. И крысы потянулись ко мне.
Несколько десятков фигур гораздо быстрее остальных двигались по главной улице. Практически бежали. Маленьких фигур. Крысята оказались возле меня куда раньше взрослых крыс. Видимо, на них флейта действует сильнее.
К горлу подкатила тошнота.
И про то, что у крыс бывают крысята, я тоже всегда знал. Но опять же — понял это только сейчас. Самое ужасное, что в их глазах безнадежности не было. Только любопытство и доверие.
Я резко прервал мелодию.
Взрослые крысы остановились, но на мелких это не подействовало. Пришлось крикнуть на них сорвавшимся на фальцет голосом:
— Пошли вон! Пошли вон отсюда!
Но даже это не сработало. Крысята продолжали стоять рядом, глупо вращая головами, взрослые крысы таращились на меня своими отвратительно-красными глазами.
— Уберите их! Вы что, совсем тупые? Я же уведу их в ловушку! — Я оглянулся на эту безликую серую массу, не понимающую таких простых вещей.
Какие-то две крысы все-таки бросились к крысятам, но заторможено, словно лишь подчиняясь моему приказу, а не своим чувствам. Это неестественно. Так не бывает! Флейта? Как она работает?
— Драэн? Ты в порядке? — Ника коснулась моего плеча.
Я отшатнулся.
— Я не буду! — вырвалось у меня.
— Вот как? — Спокойствие женщины нервировало еще больше. — Чего именно ты не будешь?
Хороший вопрос. Выполнять уже взятый заказ? Подчинятся приказам госпожи?
Мне конец. Но сама мысль о том, чтобы снова поднести к губам флейту пугала еще больше.
— Я не поведу их на убой, — решительно сказал я.
— А что, так разве можно? Я вроде как тебя купила, ты должен делать, что я приказываю.
— Нельзя. Сообщи о моем поведении господину Квази, и тебе вернут деньги и выплатят компенсацию, — сообщил я.
О своих перспективах думать не хотелось.
— Ты это твердо решил? — вздохнула бродяжка.
Я поспешно кивнул, чувствуя, как решимость начинает отступать.
Ника поджала губы, а потом вдруг повернулась к какому-то седому бородатому старику, сидящему на рюкзаке в двух шагах от нас, и заявила:
— Ну, ты выиграл, с меня два пива.
Я вытаращился на человека в болотном плаще и дурацкой шляпе с козырьком. Одеяние не оставляло сомнений в его профессии. Еще один бродяжка. Откуда он здесь и как я мог его не заметить? Лицо пожилого мужчины показалось знакомым.
— Я была уверена, что он выполнит заказ! — с досадой добавила Ника.
У них было пари?
Старик рассмеялся. И тут я его узнал. На той фотографии он тоже улыбался.
— А я верил Владычице, — сказал мужчина, которому Клара Синицына отдала свое сердце.
Ну заодно до меня дошло, кто у нас Владычица Леса. Очень смешно. Интересно, это прозвище — ирония или самоирония? И ведь что самое забавное, по внешним признакам Клара, безусловно, была Владычицей Леса, а вот по сути — это насмешка. Потому что ничего общего с эльфийскими лейфами у нее нет.
Мужчина поднялся со своего рюкзака и подошел ко мне. Фотография на столе у Клары даже близко не передавала ни цвета, ни пронзительности его глаз.
— Скажите-ка мне, господин зимы, а поможете ли вы нам, если мы пообещаем позаботиться о ваших подданных? — весело, с неожиданной для его возраста звонкостью, спросил он.
Господин зимы. Ну надо же. Человек знает, как вежливо обратиться к зимнему фейри.
— Для начала я немало удивлюсь такой заботе о крысах, — в тон ему ответил я.
— Ой, кто бы говорил, — прокомментировала Ника.
— Тут никому из нас нечему удивляться, мы все так устроены. Что среди людей, что среди фейри есть те, кому судьба дарит выбор в надежде, что хоть какой-то из миров станет лучше. — Старик улыбался, и я почувствовал, что попал под его нечеловеческое обаяние.
Я теперь понимаю, почему лейфа Клара от него без ума.
— И я рад, что вы готовы помочь нам увести крыс в их родной мир, — мягко добавил бродяжка.
Конечно же, я решил, что это шутка. И даже изобразил вежливую ухмылку. Но нет. Они не шутили. Эти двое чудаков в странных шляпах.
— Знаете, а ведь мир крыс давно потерян, — озвучил я известную всем истину, — лет двести-триста уже как.
