— Интересно, каким это образом я должен отсюда убраться? — поинтересовался я.
— Волшебным, естественно, — сказал Один и хлопнул в ладоши.
Я стоял на четвереньках в центре большой грязной лужи. С неба огромными каплями падал дождь — даже не дождь, а настоящий тропический ливень. Странно, когда мы спускались под землю, светило солнце и ничто не предвещало ненастья. Приняв вертикальное положение, я начал высматривать в окружающей меня местности признаки симпатичной богини. Признаки отсутствовали, как и их владелица.
— Анату, мать твою! — надев шлем, сказал я.
— Я тоже рада тебя слышать, — радостно ответила она и вышла из густых кустов барбариса. — Тебе удалось, я не зря верила в тебя.
— Удалось, — проворчал я. — То , что со мной случилось там, внизу, я всю свою жизнь буду вспоминать как самый страшный кошмар!
— Да брось ты! — сказала она. — Ты ведь справился.
— Но какой ценой?! Меня чуть не убили! Моё тело покрыто ранами и видела бы ты сколько я потерял крови…
— В том мире. В этом на твоём теле нет и царапины.
Быстро стянув с торса спецкостюм, я осмотрел своё тело, и с удивлением стал ощупывать кожу в тех местах, откуда ещё несколько минут назад сочилась кровь. Зубы тоже были на месте.
— Как выглядел Страж? — поинтересовалась Анату, наблюдая за тем, как я напяливаю на себя обратно спецкостюм.
— Как маленькая рыжая девчушка — безобидная и забавная.
— Она тебе никого не напомнила?
— Да нет, — удивился я, — а что, должна была?
— Зная Одина, конечно. Он любит пугать людей их самыми потаёнными страхами, а они, обычно, родом из детства. Вспомни, с тобой не училась девочка, похожая на Стража?
— Действительно, — встрепенулся я. — Джессика Ливингстоун! И как я сразу не догадался! Но она никогда не была моим страхом, скорее наоборот, мы с друзьями над ней всё время стебались. Джессика была той, над кем легко и безнаказанно можно было издеваться, в каждой школе такие есть.
— О, это не удивительно. Этот бездарь Один опять перепутал эмоции — вместо страха подкинул смешной образ.
— Вот уж смешной! — возмутился я. — Уж и не знаю, что может быть страшнее маленькой девочки, убивающей тебя. Уж от кого от кого, а от такой милой крошки я такого не ожидал! Этот ваш Один всё правильно рассчитал.
— Одно непонятно, — сказала Анату, — зачем старый бездарь устроил весь этот цирк, если энергию можно было включить одним его вмешательством?
— Даже не знаю, — пожимая плечами, сказал я. — Он вообще какой-то странный. И мне показалось, что вы с Хатом ему не особо симпатичны.
— Думаешь, он нам симпатичен?! — вспыхнула она. — Этот похотливый идиот очень долго добивался моей взаимности, а отвергнутый мужчина — не подарок, сам понимаешь…
— Да, он же жалкий старик…
— Старик? — засмеялась Анату. — Напялил на себя дурацкий общепринятый людьми образ… Вообще, в нашем мире он выглядел бы как прыщавый студент, злоупотребляющий продуктами, содержащими холестерин.
— Толстячок значит? — усмехнулся я.
— Ну да, — улыбаясь, сказала она, — жирдяй тот ещё!
— Погоди, — отстраняясь, сказал я, — а где ты была всё это время?
— О чём ты? — встрепенулась Анату.
— О том, что когда я дрался с этим ублюдочным Стражем, да и после этого, я звал тебя, но ты не отвечала.
— Я не могла тебе помочь, — ответила она. — Приняв вызов, ты оказался совершенно в другом мире.
— Поясни, что-то я тебя не понимаю.
— Ну, как тебе сказать… — задумчиво ответила Анату, — мы: боги — можем находиться только на своей территории, в том мире, который мы создали, а та реальность, в которой ты оказался, был миром Одина, а он меня в него не приглашал. А самостоятельно я туда попасть не могла.
— А жаль, — расстроено сказал я. — Твоя помощь мне бы не помешала.
— Да ладно, Теди, всё уже закончилось, и закончилось хорошо — ты справился, ты включил механизм. Теперь нам осталось только запустить оружие, и Земля будет спасена.
— Люблю хорошие новости, также как хороший секс, — ехидно улыбнулся я. — Та к что, двигаем в новое место?
— Двигаем, — неуверенно сказала Анату.
— Что-то не так? — поинтересовался я.
— Даже не знаю как тебе сказать… — грустно посмотрев на меня, сказала она.
— У нас — у землян — между любящими людьми тайн не бывает, — осторожно беря её за подбородок и заглядывая в огромные голубые глаза, сказал я.
— Да это, наверное, не тайна, — задумчиво ответила Анату. — Просто оставшуюся часть пути мы с Хатом пройдём без тебя.
— Что?! — отстраняясь, сказал я. — И это после всего того, что с нами было? Спасибо, Вачёвский, но в твоей помощи мы больше не нуждаемся? Это что ещё за дерьмо?!
— Милый, ты не должен обижаться…
— Должен, не должен — это моё собачье дело, кому я что должен. Вы использовали меня, а теперь, когда начинается всё самое интересное, оказывается, что я вам не нужен! Не нужен тебе…
— Нужен, ты мне очень нужен! — преданно прижимаясь ко мне, прошептала Анату и в её глазах блеснули слёзы, — просто последнее испытание не для людей.
— Вот оно значит как, — криво усмехнулся я. — Значит, любить меня можно, а испытание со мной проходить нельзя. Та к получается?
— Теди, поверь мне, я очень тебя люблю, ты мне по-настоящему дорог! Но, пойми, дальше мы должны идти без тебя.
— Вот дерьмо! — негодующе проворчал я. — Ладно, до отеля хоть доедем вместе, — беря богиню за руку, сказал я. — Давай убираться отсюда, нам нельзя забывать, что часики тикают, ты сама про это всё время говоришь.
Спустившись к дороге, мы остановили машину. На этот раз нам повезло, так как автомобиль оказался последней моделью БМВ, да и водитель нам попался отменный. Отказавшись от денег и немало этим удивив меня, он на бешеной скорости помчал нас к отелю, уверенно входя в невероятно кривые повороты. Всю дорогу мы с Анату молчали, и даже вышедшее из-за туч солнце не смогло скрасить моё плохое настроение. Грустно вздыхая, я смотрел на самую прекрасную женщину в мире, пока ещё сидевшую рядом со мной.
Только сейчас я почувствовал временность наших с ней отношений, всё развивалось так прекрасно, что я даже не мог и подумать о том, что когда-нибудь расстанусь с Анату. И теперь, когда это происходило, я чувствовал ужасную щемящую пустоту. Когда мы выбрались из машины на гостиничной автостоянке, я спросил:
— Анату, что я для тебя?
— Всё, — просто ответила она.
— Умоляю тебя, скажи честно. Ведь я простой человечишка, а ты — ни много, ни мало — богиня, представительница высшего разума, и если уж говорить прямо, не такой я и замечательный — обычный среднестатистический человеческий самец, пусть даже, с точки зрения астрологии, и невероятно удачливый. Зачем я тебе такой?
— На этот вопрос даже представители высшего разума не дадут устраивающего тебя ответа. Я не знаю, зачем ты мне, я лишь знаю, что ты должен быть.
— Ты знаешь, у меня порой такое чувство, что всё, что с нами сейчас происходит, — плод моего больного воображения, настолько всё невероятно.
— Наверное так и есть, — пряча улыбку, сказала Анату.
Я не нашёл что ответить, и просто погрозил ей кулаком. В ответ она рассмеялась, взяла меня под руку и потащила в отель.
Едва мы оказались в холле, я увидел гнусную, отвратительную рожу величайшего мудака и зануды всех времен и народов. Это существо сидело в углу на диване и читало «Нью-Йорк таймс» ничем не выдавая своего гражданства. Увидев нас, человек отбросил газету и ловко снеся на пол стоящую на журнальном столике лампу, направился к нам.
— Джонни! — приветливо обнимая его за плечи, заорал я.
— Та к и знал, что это ты!
На зеленоватом лице этого суслика появилось некое подобие улыбки.
— Приятно, что мои действия так предсказуемы и очевидны. Было бы ужасной ошибкой заставлять тебя напрягать мозги. Я же не изверг; мы всё-таки друзья детства...
— И не мечтай; совместное обучение на факультете журналистики еще не делает нас друзьями. Я большой человек в правительстве, а ты — жалкий бульварный писака, да еще и аферист, как оказалось.
— Джонни, откуда эта злость? Беспочвенные обвинения? Ты вообще о чём, дружище?!
— Я тебе не дружище, я, между прочим, ответственный чиновник государственного департамента, которого направили сюда разобраться с ситуацией, которую ты наворотил, и проконтролировать всё на месте.
— Как ты вырос, сынок, — смахивая несуществующую слезинку, сказал я. — Ты стал большим человеком, мальчик Джонни. Может быть, тебя даже начали интересовать девушки?
— Это не твоё собачье дело, Вачёвский! — визгливо заорал он.
— Анату, солнышко, иди в номер, — хлопая по упругой попке богиню, сказал я.
— Что здесь происходит? — прошипел Джонни, провожая взглядом сексапильное божество.
— Джон Эдмонд Маккенрой, — чеканя слова, сказал я, — ты задаешь слишком много вопросов.
