– Иам, латхат, иушес, гаили, мумхан, ваасес! Тут ам! Рааис, Кулла, Абакам, Абаркалам! – Свечи вспыхнули ярким багровым светом. – Кастанами абу Кастанами! Такаса фами абу Кастанами!
Свечи, зашипев как змеи и резко изогнувшись в противоположные стороны, потухли. Баба Ванда отшвырнула погасшую связку в угол, легко поднялась с колен и села за стол напротив хрустального шара. Совершив обряд на достижение успеха в любом деле, она могла твердо рассчитывать, что задуманное свершится в точности так, как ей бы хотелось.
Из легкой газовой ткани она свернула что-то вроде воронки и со словами «корпус нон гравитас» заставила ее повиснуть в воздухе. Затем наклонилась к хрустальному шару и сосредоточилась. Дым внутри шара пришел в движение, завихрился по краям и стал темнеть, вскоре в центре образовалось окошечко, в которое было все отлично видно. Окошко расширилось, и баба Ванда увидела Оссуария, который сидел посреди кирпичного коридора на небольшом камешке. За ним был виден гигантский черный собачий нос, такой большой, что в одной его ноздре могло уместиться трое Оссуариев.
Баба Ванда с усмешкой протянула к стеклянной сфере обе руки, мысленно взялась за изображение и начала вытягивать его на себя. Шар показал, словно камера наездом, приближающиеся и увеличивающиеся в размере удивленные глаза Оссуария. Спустя секунду он выпал из матерчатой воронки прямо на стол бабы Ванды.
Ворожея подставила уродцу руку, а когда тот подпрыгнул и уселся на ней, отнесла его к ударной установке. Там она пересадила гомункулуса на перекладинку между барабанами и велела ему сидеть тихо, пока она найдет время с ним серьезно поговорить. Оссуарий послушно кивнул и уселся поудобней, взмахнув кожистыми, как у летучей мыши, крылышками…
Перед тем как вернуться к столу, Ванда постучала несколько раз ладонью по бочонку из кабинета Брюса. Новый барабан отозвался долгим таинственным гулом…
Подходя к своему дому, Ниночка Водорябова увидела перед дверью подъезда крохотного серого котенка. Обойти малыша было невозможно, он сидел прямо перед створкой.
– Ты чей? – спросила у него Ниночка. – Потерялся?
– Мяу! – подтвердил ее версию котенок.
– Нет, не могу тебя взять собой, я целый день на работе…
– Мяу?
Котенок был тощий и страшненький, и Нина подумала, что, пожалуй, его никто не подберет и ему придется погибнуть. Поколебавшись, она наклонилась и протянула к сироте руку. Котенок немедленно взобрался ей на ладонь.
– Да ты, кажется, умничка?
Нина отнесла заморыша домой и выпустила в коридоре. Котенок сразу пошел на кухню и сел возле холодильника, умильно поглядывая на хозяйку.
– Ах ты умница! – восхитилась Нина. – Ну давай я покормлю тебя.
Пока котенок, урча, расправлялся с половинкой нарезанной мелкими кусочками сосиски, Ниночка переоделась и поставила чайник. Зазвонил телефон, и она неохотно поплелась в прихожую.
– Алло?
– Нина Водорябова? – спросил незнакомый голос.
– Да, это я… – немного растерянно ответила Ниночка.
– Здравствуйте. Вас беспокоит Ролан, режиссер программы «Метеоскоп». Помните меня?
– Помню, вы меня подвозили на автобусе. – У Ниночки перехватило дыхание от волнения: еще бы, звонит сам великий Ролан Качков. Интересно, что ему нужно?
– Мне вас порекомендовала Корделия Петровна как способного сотрудника, поэтому мы хотим предложить вам перейти в нашу студию и вести передачу «Метеоскоп». – Качков помолчал, давая собеседнице время переварить услышанное. – Я вас не тороплю, можете не отвечать сейчас, подумайте. Зарплата достойная, есть возможность карьерного роста.
– Я согласна! – поспешно крикнула Водорябова, изо всех сил стараясь совладать с собой и дрожащим от радости голосом.
– Сможете подъехать сегодня к семи, нет, лучше к половине седьмого?
– Да, конечно, я совершенно свободна, – вырвалось у Ниночки помимо ее воли.
– Тогда до встречи, – сказал Качков и нажал на кнопку отбоя.
Водорябова уставилась на телефонную трубку, из которой неслись короткие гудки. Нет, вроде бы ей это не приснилось! Ниночка издала радостный вопль, от которого даже певец Витас умер бы от зависти, и подпрыгнула на месте по меньшей мере на полметра.
Не зная, что ей делать в первую очередь, одеваться или накладывать макияж, Ниночка оглянулась. На полу сидел котенок и доверчиво смотрел на нее своими желтыми глазками.
– Да ты, кажется, принес мне счастье, малыш? – спросила Ниночка.
Котенок утвердительно мяукнул.
Юля уже пятнадцать минут подряд, не меньше, пыталась отговорить Алису и Швырова от похода в подземелье. Они шли переулками в знакомый сретенский дворик к люку коллектора. Алиса стояла на своем – они должны спасти несчастного Грызлова, и все тут! Швыр угрюмо молчал, но про себя решил ни в коем случае не оставлять Алису в этом опасном предприятии.
– Юлька, да ты просто трусишь! – догадалась Алиса.
– Да, трушу, – честно призналась Юля, – и мне совсем не стыдно. Почему мне должно нравиться подземелье? Я что, летучая мышь какая-нибудь?
– Ладно, – снисходительно улыбаясь, проворчал Швыр, – не хочешь с нами идти, тогда оставайся и жди нас наверху.
«Остаться, а Швыра отпустить с Алисой? – подумала Юля: этого она вынести не могла. – Ну уж нет, фигушки вам!»
– Ладно, я с вами, – заявила она, – только потом не говорите, что я вас не предупреждала!
– Ну вот и хорошо, – примирительно сказала Алиса.
Препираясь, они не заметили, как оказались в чистом уютном дворике. Швыр огляделся по сторонам – никого, ни единого прохожего. Быстро открыв люк, он пропустил вперед Алису, следом Юлю, она, тяжело вздохнув, сползла вниз, как в холодную воду. А затем спустился сам, задвинув над головой тяжелую крышку, и включил фонарь.
– Вперед, мэмз! – Он согнулся в комическом поклоне. – Только после вас!
Фонарь был яркий и хорошо освещал выложенный кирпичом коридор.
– И как это профессор умудряется определять возраст кладки? На мой взгляд, стены здесь везде совершенно одинаковые, – сказала Юля.
– Специалист! – уважительно заметил Швыров.
– А ты умеешь пользоваться магией? – не унималась Юля. – Ну хоть самое простенькое? А, Миха?
– Не очень, – коротко ответил тот, – давайте сосредоточимся на дороге…
Некоторое время все шли молча, стараясь не споткнуться.
– Как мы найдем Грызлова? – спросила Алиса.
– Я думаю, он не успел далеко убежать от тайного кабинета, – сказал Швыров, – будем прочесывать ходы.
– Ужас! – схватилась за голову Юля. – Я надеюсь, ты не скажешь потом что-нибудь типа «нам надо разделиться»? Предупреждаю, я ни на минуту не останусь одна в этих коридорах!
– Мы почти на месте, – сказал Швыров.
Коридор резко вильнул вправо, и вдруг навстречу им метнулось что-то большое и черное. Юля завизжала, Алиса крепко схватила ее за руку. Перед ними стояла странная фигура, высокая, похожая на повешенный на плечики длинный-предлинный плащ. Существо резко переместилось вперед и застыло в каких-нибудь пяти шагах от них. Послышался шепот. Тихий, едва слышный, успокаивающий, не страшный:
– Очерчу я круг, позову тебя, ты, враг мой, встань в круг со мной. Живому одинокому свадьба, а одинокому мертвому поминки. Войдите в круг, поминки справить. Был враг, а теперь друг, будьте не в гостях, а дома…
Существо развело в стороны длинные руки и загородило собой все пространство. Юля сделала шажок вперед.
– Не шевелитесь! – изо всех сил крикнул Швыр. – Только не шевелитесь! Стойте на месте! Глаза закройте, быстро, я сказал!
Девочки зажмурились и застыли на месте. По коже у них прошла волна холодного ветра, уши на несколько секунд заложило, и они оглохли, во рту пересохло, сердце колотилось, как после быстрого бега. Внезапно все прекратилось.
– Можно открыть глаза, – сказал Швыр.
У девочек зуб на зуб не попадал от пережитого ужаса. Юля совсем не могла говорить, а Алиса тихонько спросила:
– Что это такое было, Миха?
Швыров объяснил, что под землей бродят разные неупокоенные духи-мортпауперы, страшные существа, но это не привидения, не упыри, а души самоубийц, нераскаявшихся преступников, умерших от несчастного случая, тех, кто погиб от своей глупой самонадеянности – слишком далеко заплыл, рисуясь перед зрителями, сел пьяным за руль, переоценил свои возможности, да мало ли еще что.
Многие из таких погибших остались не похоронены, не отпеты, а некоторые и забыты своими родными и близкими. Вот и бродят они в темноте, надеясь встретить живых людей, заставить их последовать за собой, чтобы не было так одиноко и бесприютно скитаться в этих подземных переходах, где они тоже никому не нужны.
– Вы, главное, слушайтесь меня, очень прошу! – взволнованно сказал он. – На все вопросы буду отвечать потом. А теперь двигаем дальше.
Ноги у всех троих были ватными, и шли они теперь очень медленно, прислушиваясь к окружавшей их темноте. Но Алиса с удивлением отметила про себя, что относится к происходящему как к чему-то совершенно обыденному, а не из ряда вон выходящему…
