— Нет, я его исцарапаю!
А Даник плюхнулся на землю и подпер подбородок ладонью:
— Ну слушаем, слушаем.
— Так вот. Как вы помните, первым актом марлезонского балета было явление Бритого Кекса. Может быть, он действительно чего-то испугался, но уж внимание к себе точно привлек и в лучах славы грелся не один день. ("И в карамельках", — тихо пробурчала Катька. Макс сделал вид, что не услышал.) Стало быть, в его интересах было поддерживать версию с привидением. Это раз. Многие в «Чайку» приезжают не впервые, и все всегда делятся страшными историями. Происходящими если не с ними, то, желательно, с их знакомыми и лучше здесь, на месте. Про умершего физрука они могли слыхать и совместить два и два. А тут еще и мы со своим расследованием.
— Жуть, — произнесла Катька удовлетворенно.
— Это два, — загнул палец Максим. — Факт третий: педагоги — тоже люди. Правда, здесь мы натолкнулись на ложный след. Это когда Валькира "устав ведьм" посеяла.
— Это они с Ленкой развлекались для удовольствия, — уточнил Даник. — Кстати, иностранное слово там было «ковен» — ведьмовская организация.
— Ага, спасибо. Из факта третьего, — Максим внушительно поднял палец, — вытекает желание одного известного нам человека поставить себе на службу эту суету. Кстати, мысль мы ему подали сами. Помните, когда он в акациях подслушивал? И он весьма умело подливал масло в огонь. Не корысти ради, а чтобы доказать себе и другим…
— Кто он? — не вынесла Катька. Глаза ее сверкали.
— Тот, кто на тебя напал, тот, кто облился Жанночкиными духами, в общем, тот, на кого мы могли подумать в последнюю очередь.
— Кто?!! — проорала Катька. — Убью!
— Тебя убьет, — пояснил другу Даник.
— Я назову это имя позже. Тем более, что оно не главное. Этот м-м… мужчина только помог усугубить замешательство и помешал настоящему преступнику добраться до клада.
На него уставились, как пораженные громом. А Максим довольно улыбнулся и произнес слегка укоряюще:
— Я же вам говорил, что читать полезно.
— Сдавайтесь!
Вот этого только не хватало. Пока они почти мирно обсуждали в кустах свои проблемы, трое гнусных врагов подобрались вплотную и намеревались взять их в плен! "Тс-с!" — шепнула и без того злющая Катька и выпуталась из малины.
— Не буду, — сообщила она. Гордо выпрямилась, сложив на груди руки, перед «ливнями». Только бы коллеги все не испортили, сразу кидаясь на помощь. С тремя она, Катька, прекрасно справится.
— Какие люди! — произнес предводитель, окидывая девчонку наглым взглядом. — Объявляю тебя нашей пленницей. Пойдешь с нами.
— Не пойду.
— Тогда мы тебя оглушим.
Катька презрительно пожала плечами:
— Пжалста. Все равно нести придется.
— Взять ее!
Подчиненные замотали головами: они Катьку знали.
— Взять, я приказываю! — предводитель наставил брызгалку на своих же бойцов. Катька прыгнула, стукнула его по плечу:
— Оглушен!
Придержала, закрываясь от струй воды его телом: падать в траву, как требовали правила, он сразу не решился. Она же мо-окрая! Воины, от неожиданности и возмущения исчерпав свой боевой (и жизненный) запас воды, горемычно поплелись в мертвятник. Данила с Максимом выскочили тоже, связали и обыскали Катькину жертву и положили ее на дорожке — пусть подбирают.
— Вот так тебе обижать девушек! — заявила Катерина в назидание. И сыщики вернулись в джунгли.
— Знаете, кого бы, на месте милиции, я стал подозревать в первую очередь?
— Кого? — спросил Даник.
— Нас. Увиливаем от мероприятий, ведем подозрительные разговоры, крутимся в подозрительных местах, собирались совершить попытку взлома… Вот я и подумал…
Даник с Катькой насторожился, готовясь к очередной сенсации.
— И тогда я подумал, — Максим ожесточенно поскреб затылок, — я вдруг подумал, что он ведет себя совсем наоборот.
— Ага, озарило свыше, — совсем уж обозленной Катьке припомнился символ одной ЧГКашной команды. Назывался он «Инсайт» (по-русски вроде бы "озарение") и представлял собой нечто среднее между молотком и кувалдой. Симрику здорово повезло, что этого «инсайта» не было у Катьки под рукой.
— Знаете, если бы он себя проявил, я бы меньше мучился. А он не проявлял. Он не делал ничего такого, чтобы на него можно было выйти. Но судьба и происки Т…
Макс вовремя прикусил язык.
Собственно, зря старался. Потому что как раз в этот миг, заглушая его, огласил окрестности пронизывающий, морозящий до костей волчий вопль. Не вой — именно вопль. Похоже, получивший роль здорово старался, но в жизни с волками не сталкивался, а поэтому голосил в меру сил и личной фантазии. Боевые действия на территории на какое-то время приостановились. Еще бы! Физрук Гена уронил немного ржавый ключ и долго искал его в мокрой траве. Он знал, что в сценарии волка нет. Еще Генаша знал, что в игре случается мастерский произвол, и волк откуда ни возьмись появляется. Но и его слегка застало врасплох. Не кстати вылезла луна…
— Луна есть? — поинтересовалась Кира мрачно.
— Ну…
— А если есть луна, тогда будет и оборотень. Волей мастера. Ринальдо! — завопила она, стоя на крылечке.
Подскакал озабоченный сверх меры Ринальдо.
— Пока ты труп, — сообщила ему ласково Кира, — поработаешь оборотнем. Надевай.
Ринальдо взглянул на меховой намордник:
— А… нужно?
— Нужно.
Кира сунула ему в руку два деревянных кинжала:
— Вот твои зубы, ядовитые. Коснулся, считай, готов. Завалишь кого — вой от радости. Погромче! — напутственно проорала она вслед. Ветошок неторопясь всходил над ребристой шиферной крышей.
— О-о, воет! — радостно вскричала через пять минут Ленка. Еще через минуту в мертвятнике появился сопящий от злости Вадимчик.
— Убили? — Елена Тимофеевна подавилась слюной: Вадимчик был вождь «ливней» и один из самых сильных бойцов.
Воспитатель плюхнулся на крылечко. Все было ясно.
— Кто? — занервничала Ленка, мысленно сравнивая габариты Вадимчика и Ринальдо. — Оборотень?
Вадимчик покаянно уронил голову.
Прискакал Ринальдо, чудно светя фонарем под глазом. Он все еще подвывал и был очень доволен: не каждому удается даже через самовынос сложить такого могучего бойца.
— Может, я очень занудно рассказываю?
— Нет, что ты, — произнесла Катька с милой улыбкой людоедки. — Мы тебя очень внимательно слушаем.
— Факты говорили одно, а письменный источник — другое. Психологический портрет не складывался. Не совпадал. Я думал, крыша поедет. А потом вдруг понял, что это два разных человека.
— Понимаем, — со скорбью в голосе пробормотала Катька.
— И они могли бы работать в паре. Один всех на себя отвлекает, а второй обделывает темные дела. И в… ну там, в письменном источнике, их было двое.
— С двоими нам не справиться, — задумчиво произнес Даник.
— И не надо! — радостно сообщил Максим.
Ему не удалось договорить и на этот раз. Пришлось заползти еще глубже. Катька запуталась в колючках волосами, и Даник едва успел зажать ей рот. Через минуту по смутным огонькам фонариков стало ясно, что это свои. Отряд вел Иван Владимирович.
Еще через минуту оказалось, что за «кострами» гонится не поймешь кто. Музрук отдал приказ. Отряд сомкнул снятые с противопожарных бочек щиты. Лохматое существо приближалось, кроссовками время от времени взрывая дерн.
— Ты кто? — спросил Ванечка.
— Я? Я — кот сэра Генриха. Дайте мне колбаски!
Прикрываясь щитами и держа строй, отряд сделал шаг назад. Сухо хрустнули ветки.
— Колбаски хочу! — возгласил леший сварливым голосом. И тоже шагнул — вперед.
Иван Владимирович понял, что отступать некуда: позади малина.
— Копья, — скомандовал он.
Над щитами высунулись, почти упершись «котику» в грудь, две ручки от граблей, с оголовья оздобленные поролоновыми нашлепками.
— Иди, иди, киса. Отсюда!
Кот обозлился. Еще раз душераздирающе потребовал колбасы и полез на рожон.
Дальнейшему не верили ни он, ни латники, ни троица сыщиков в кустах. Несмотря даже на то, что котик повис на копьях и действительно был переброшен через строй прямо в хрустнувшие малину и кленики у забора, почти им на головы. Ветки спружинили, коту, кроме пары царапин, ничего не было; а вот отряду «костров», получившему противника в тыл, пришлось спасаться бегством.
— Кошмар, — прокомментировал Максим, окапываясь под ветками. — Еще ни одно следствие не проводилось в такой жуткой обстановке. Все куда-то носятся, топочут… Ладно. Я рассуждал так. Положим, их действительно двое. Тогда один бузит, чтобы все бегали вокруг, как сумасшедшие, а второй тихонько пакостит совсем в другом месте. Как раз на ум пришло старинное кладбище возле столовой. А вдруг он там копается? И что-нибудь уже выкопал. Во, опять побежали, — Симрик прервался, ведя головой на звук. — Но… Моему логическому построению противоречили два пункта. Нет, даже три. Во-первых, на том кладбище никто не копался. Во-вторых, составленный нами психологический портрет занудного неудачника не соответствовал ни одному из лиц, описанных в документе, — он лениво отвел залетевшую в их заросли стрелу, — а в-третьих, там ясно указывалось, что предмет, который этот неизвестный жаждет вернуть, сокрыт в месте наибольшей напряженности событий.
