Меня заметили и стали продвигать по службе. Федерации крайне досаждали террористы. Смертники-одиночки просачивались на пассажирские суда, в правительственные здания, на трибуны по время крупных мероприятий. Они взрывали себя, а вместе с собой забирали на тот свет множество жизней невинных граждан. Чтобы предотвратить теракты, в их ряды постоянно внедрялись федеральные агенты. Однажды и мне довелось поучаствовать в подобной операции. Я бы направлен под видом простого беженца в одну из колоний, где, по слухам, существовал лагерь, где готовили террористов. Среди них особенно ценились бойцы человеческого происхождения – среди сапиенсов других рас недовольных хватало. Мне удалось выйти на организацию, и даже некоторое время пробыть в числе ее верных членов. Но до отправки в лагерь не дошло. Я узнал о готовящемся крупном теракте в Солнечной системе и доложил о нем командованию. Катастрофа была предотвращена, меня в спешном порядке эвакуировали. После моего вылета из колонии последовала целая серия арестов – забирали всех, кто значился в рапорте.
Я получил очередные лычки на погоны, став капитаном федеральной службы. Карьера складывалась удачно, а вот семейная жизнь дала трещину. Катя постоянно скандалила. Я никак не мог понять, чего ей не хватает. Мне казалось, в нашей жизни все в полном порядке – жилье в общежитии, денег хватает, занимаемся сексом каждый день, когда я не на задании. Позже я понял, что она была истеричкой и нимфоманкой и все, что мне было нужно, немедленно с ней развестись.
Однажды я вернулся из рейса раньше, чем планировал – за доблесть мне дали двухнедельный отпуск. Если бы я знал, что застану дома, отказался бы. Вся моя жизнь рухнула из-за этих чертовых двух недель.
Как сейчас помню, я набираю код на электронном замке. А он оказывается заблокирован. Тогда я звоню в дверь. Меня охватывает тревожное предчувствие. Кто-то забрался в дом, думаю я. Возможно, он и сейчас там. Я рванул вокруг дома. И застал его вылезающим в окно. Удар в печень, локтем по спине. Я выхватил из сумки захват для запястий. В считанные мгновения скрутил его, перевернул на спину… и узнал своего друга Владика, тогда уже вполне успешного пилота федеральных сил.
– Георг, – прохрипел он, – не знаю, что на меня нашло… Прости.
Я глянул вверх. В проеме окна стояла, она, прикрыв рот ладонью, попятилась в темноту дома. Оставив бывшего друга валяться на лужайке, я влез в окно.
Меня не легко пронять, но тогда я чувствовал такую боль, что скулы сводило.
– Сука! – сказал я и ударил ее по лицу…
С тех пор во мне что-то надломилось. Я старался держаться от женщин подальше, не желая испытывать боль. Любимая женщина – единственное уязвимое место. Я и подумать не мог, что она нанесет мне удар в спину.
После развода командование вызвало меня для обстоятельной беседы.
К такого рода делам в федеральной службе относились серьезно. Полагаю, и без штатного психолога дело не обошлось.
– Как настроение? – поинтересовалось командование.
– Нормально, – ответил я. – Хотя бывало и получше.
– Испытываешь ли ты ненависть к своей бывшей жене?
– Нет, – я решил, что не имеет смысла говорить о своих истинных чувствах: – Я думаю, я просто выбрал не ту женщину.
– Тебе надлежит пройти тесты, – сообщило командование, – и затем в течение трех месяцев посещать психолога.
– Я в порядке, – возразил я.
– Это общая процедура. Так записано в уставе.
Пойти против устава я не мог. Нас учили в академии, для федерального агента устав – то же самое, что и библия для религиозного фанатика.
Тесты показали, что я стал не только садистом, но и женоненавистником. Мне собирались прописать курс лингвопрограммирования, но, по счастью, тестирование выявило, что я и лингвопрограммистов недолюбливаю тоже, и мне просто дали внеочередной отпуск. Я потратил его на дегустацию всех возможных напитков. И к окончанию трех недель был уже вполне в форме – меня не душила жестокая обида – я спал по ночам, и руки не сжимались в кулаки при виде женщины, похожей на бывшую жену. Говорят, клин клином вышибают, и вот в одном из кабаков я подцепил весьма аппетитную красотку. За неделю до окончания отпуска она меня так утешила, что я даже решил на ней жениться – что только не придет в голову, когда в крови столько спирта. По счастью предложение я делал, едва ворочая языком. Проговорил вкрадчиво: «Выходи за меня, Танюха. Ты у меня будешь, как шелковая… То есть нет… Чего глаза таращишь? Оговорился мужик немного. Я имел в виду, будешь в шелках купаться. Есть такое выражение… А я говорю, есть… А я говорю… Да пошла ты, дура».
По счастью, мой разрыв с обеими случился аккурат перед тем, как на рынок поступил новый андроид класса «жена». Многие ребята из федеральной службы приобрели себе такую куклу. Ведь живые жены – часто, сущее наказание. Одна дамочка из подследственных, к примеру, вытатуировала на мягком месте имя своего супруга, о чем не преминула сообщить во время личного допроса. Думаете для того, чтобы всегда о нем помнить? Как бы не так. Только потому, что хотела постоянно напоминать ему, какая он задница…
Кто-то из наших брал андроида в дополнение к живой жене, – если она, конечно, не возражала, – кто-то решил ограничиться синтетическим суррогатом живой женщины. Для столь яростного женоненавистника, как я, изделие отечественной промышленности стало настоящей находкой. Ночью я занимался с ней жестким сексом – никаких предварительных ласк, ни единого доброго слова и даже поцелуя, а днем она превращалась в прилежную домохозяйку – пылесосила, мыла, стирала, гладила, готовила еду. Когда я возвращался с работы, «жена» встречала меня в прихожей, помогала снять ботинки и шла со мной в ванную, чтобы как следует намылить спину. Очень скоро я отучился даже мыться сам. И часто размышлял, какие же кретины те мужики, которые предпочитают обыкновенных женщин этому совершенному созданию.
Правда, иногда по ночам мне делалось жутко, когда я лежал рядом с ней в кровати. После секса она была совсем неживой – ставила аккумулятор на зарядку и превращалась в бездушную синтетическую оболочку. Однажды я совершил ошибку, положив ей руку на грудь. Прикосновение к холодной искусственной плоти вызвало у меня столь сильный приступ отвращения, что я несколько дней даже смотреть на «жену» не мог. Потом половой инстинкт взял своё – неудивительно, ведь она выглядела привлекательнее любой живой красотки. К тому же, была смоделирована в соответствии с моими личными предпочтениями – цвет глаз, волос, длина ног, форма грудей и даже их количество. Но с тех пор я старался по ночам не нарушать границ своей половины кровати – мысленно проводил черту, отделяющую меня от андроида.
Один из моих приятелей, Сергей, мы были знакомы по академии, тоже приобрел себе искусственную «жену». К женщинам он питал такие же неласковые чувства, как и я. Жена ушла от него, когда он был в дальнем рейсе. Якобы он слишком много пил, и распускал руки. Не знаю, как с бытовым мордобоем, но на заданиях он, и правда, действовал жестко, а порой и жестоко. Но вот в отношениях с чудом техники размяк.
Помню, мы сидели за кружкой пива в баре, и он делился со мной:
– Не, Гога, – кличка, полученная в академии, – не могу я, когда она все время работает. Выхожу в коридор, а она там моет, моет, моет. И так до бесконечности. Не разгибаясь. Я за ней понаблюдаю немного, и чувствую – не дело это. Нельзя так. Вот здесь вот все переворачивается, – он сделал указательным пальцем круговые движения напротив сердца, – я же к ней нежность такую чувствую. Она ведь никогда не предаст, не сделает больно. А я ее заставляю работать с утра до вечера.
– Она же машина, – возразил я, – ей положено работать.
Сергей посмотрел на меня с осуждением.
– Ну, вот зачем ты так? Я же с тобой сокровенным делюсь. А ты такое… Ты разве к своей ничего не чувствуешь?
– Нет, – отрезал я. Про то, что мне часто не по себе ночами рядом с бездушной куклой, я решил не упоминать. Не поймет. Для него эта машина одушевленнее любой из живых женщин.
– А вот, скажем, сломается она? – настаивал Сергей. – Что будешь делать?
– Сдам в сервис-центр.
– И тебе там предложат – отремонтировать эту или заменить.
– Лучше, конечно, заменить. Все узлы новые.
– Черт, – Сергей грохнул кулаком по столу. – Не понимаешь ты меня.
– И ты меня не понимаешь. Я бы тебе советовал поменьше ей уделять внимание. А еще лучше. Купи себе другую. А эту выброси.
– Ты что?! – вскричал мой приятель, как будто я сказал что-то ужасное. – Даже не смей мне такое предлагать!
– Ну, как хочешь, – я пожал плечами и отхлебнул пиво, – по мне, так ты слишком много внимания ей уделяешь. Я этого не понимаю. Они же даже разговаривать не могут.
– Раньше могли, – с явным сожалением сказал Сергей.
Действительно, первые модификации андроида класса «жена» были оснащены речевыми синтезаторами, но потом, по многочисленным просьбам, в более поздних версиях речевые синтезаторы упразднили. Что считалось успешной конструкторской доработкой и существенно повысило популярность новой модели. Хотя Сергей, когда владевший «женой» с речевым синтезатором, помнится, очень сокрушался.
