— Гастроли? Еще три вот таких ночи?
— А что за проблема? — сказал Асфальт. — Отлично было! Все веселились. Вы лабали два часа! Я два часа выкидывал их со сцены! Я в жизни не чувствовал себя так… — он замолчал.
— Вот именно, — сказал Клиф. — Штука в том, что я шел на сцену и садился на свое место, даже не зная, что мы будем делать, в следующий момент Бадди заиграл на своей… на этой своей штуке, еще через секунду я заиграл бам Бам ча ча БАМ бам. Я даже не знал, что я играю. Оно возникало у меня в голове и сразу шло в руки.
— Точно, — сказал Глод. — Я тоже. Как будто я доставал из моего рога что-то такое, что я никогда в него не клал.
— И мы не играли, — заявил Клиф. — Мы жили игрой.
— Ты ведь сто лет в шоу-бизнесе, так? — спросил Глод Асфальта.
— Ага. Всюду бывал, всякого повидал. Всех их знаю.
— Видел когда-нибудь публику вроде этой?
— Видал, как они кидались цветами и улыбались. В Оперном…
— Ха! Цветами? Какая-то женщина бросила на сцену свои…свою одежду.
— Точно! Прямо мне на голову попала!
— Еще когда мисс Вава Вум исполняла свой Танец с Перьями в клубе Скунса на Пивоваренной, публика разнесла сцену как только она сбросила последнее перо.
— И что, это было похоже на сегодняшний раз?
— Нет, — согласился тролль. — Я хотел сказать, я никогда не видел публику такой… голодной, даже у мисс Вава Вум, а уж она заставила их пустить слюни, скажу я тебе! И конечно, никто не кидал на сцену белье. Обычно она сама кидала его в зал.
— Есть еще кое-что, — сказал Клиф. — Здесь в комнате четыре человека, а говорят только трое.
Бадди поднял голову.
— Только музыка важна, — пробормотал он.
— Это не музыка, — сказал Глод. — Музыка такого с людьми не делает. Она не заставляет их чувствовать себя так, как будто их через вальки пропустили. Я так вспотел, что могу теперь сменить жилетку в любой день, — он вытер нос. — И еще — я смотрел на всю эту публику и думал: их же здесь собралось побольше чем на десять долларов.
Асфальт протянул ему клочок бумаги.
— Нашел билет на полу, — сказал он.
Глод прочел его.
— Доллар пятьдесят? — сказал он. — Шестьсот человек по полтора доллара каждый? Это же… это же четыреста долларов!
— Девятьсот, — сказал Бадди тем же ровным голосом. — Но деньги не имеют значения.
— Деньги не имеют значения? Что ты городишь? Какой ты после этого музыкант!
Некоторое время был слышен только приглушенный рокот зала.
— Ты хочешь после всего этого вернуться в какой-нибудь подвал и играть перед полудюжиной человек? — спросил Бадди. — Кто был самым знаменитым горнистом, Глод?
— Брат Чарнел, — мгновенно ответил гном, — Все знают. Он украл золотой алтарь из Храма Оффлера, выковал из него горн и играл волшебную музыку до тех пор, пока боги не изловили его и не засунули его горн в…
— Правильно, — сказал Бадди. — Но если ты сейчас вернешься в зал и спросишь, кто самый великий горнист в мире, как ты думаешь — вспомнят они какого-то маленького рецидивиста или они заорут: Глод сын Глода?
— Они… — Глод смешался.
— Правильно, — повторил Бадди. — Музыкант должен быть знаменитым. Ты уже не сможешь остановиться. Мы не сможем остановиться.
Глод ткнул пальцем в гитару.
— Это все вот эта штука! — заявил он. — Она очень опасна!
— Я могу ей управлять!
— Да, но до чего она нас доведет!
— Важно не то, чем вы кончите, — сказал Бадди. — Важно, как вы до этого дойдете.
— По мне, так сказано слишком по-эльфийски…
Дверь опять открылась.
— Эээ… — сказал Достабль. — Ребята, если вы сейчас не выйдете и не сыграете еще, то мы окажемся в глубоком коричневом…
— Не могу играть, — заявил Глод. — За недостатком денег кончилось дыхание.
— Я ведь сказал — десять долларов, разве нет? — спросил Достабль.
— Каждому, — сказал Клиф.
Достабль, который предполагал, что выйдет отсюда, потеряв не менее сотни, замахал руками.
— Вот ваша благодарность, да? — спросил он. — Хотите, чтоб я себя без ножа зарезал, да?
— Мы тебе даже поможем, если хочешь, — предложил Клиф.
— Хорошо, хорошо, хорошо! Тридцать долларов! — сказал Достабль. — А я останусь без чая.
Клиф посмотрел на Глода, который все еще переваривал изменения в списке самых знаменитых горнистов.
— Там среди публики полно гномов и троллей, — заметил Клиф.
— "Нора глубока, гора высока"? — предложил Глод.
— Нет, — сказал Бадди.
— А что тогда?
— Я обдумаю кое-что.
Публика повалила на улицу. Волшебники собрались вокруг Декана, щелкая пальцами.
— Прощай, крошка, крошка, прощай, и на прощанье я сварю тебе чай! — распевал счастливый Декан.
— Уже заполночь, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, щелкая пальцами. — А я ничуть не беспокоюсь! Чем займемся теперь?
— Почему бы нам не пошуметь? — предложил Декан.
— Да уж, — сказал Профессор Неопределенных Исследований. — Мы пропустили ужин.
— Пропустили ужин? — переспросил Главный Диспутатор. — Вот это да! Это все Музыка Рока! Мы даже не огорчены..
— Нет, я имел в виду… — Декан сделал паузу. Он не очень хорошо представлял, что он имел в виду и как раз сейчас напряженно над этим размышлял. — Так далеко до Университета, — признал он. — Я полагаю, мы могли бы остановится где-нибудь выпить кофе или что-то вроде.
— Может быть, пончик или пара пончиков, — предположил Преподаватель.
— Возможно, небольшой кекс, — добавил Чтец.
— Я был бы рад яблочному пирогу, — заметил Главный Диспутатор.
— И кексу.
— Кофе, — сказал Декан. — Йеее. Кофейня! Точно.
— Что такое кофейня? — спросил Главный Диспутатор.
— Что-то вроде шоколадки? — предположил Преподаватель. Забытый ужин начал настоятельно напоминать о себе каждому желудку.
Декан посмотрел на свою новую блестящую кожаную мантию. Все говорили, что она отлично выглядит. Все восхищались надписью РОЖДЕННЫЙ РУНИТЬ. С прической тоже все было в порядке. Он подумывал о том, чтобы сбрить бороду, оставив баки, поскольку чувствовал, что это правильно. А кофе… да… кофе тоже имело какое-то отношение к делу. Кофе было частью всего этого.
И музыка. Она пронизывала все это. Она была во всем и повсюду.
Однако чего-то все же не доставало. Он не знал, чего именно, но был уверен, что узнает, как только увидит.
На аллее позади Каверны царила тьма, и только самый острый глаз мог различить несколько фигур, прижавшихся к стене. Редкие проблески тусклого металла могли бы подсказать знающему наблюдателю, что перед ним боевики Гильдии Музыкантов, Певцы Гармонии Гришэма Фрорда. В отличие от большинства нанимаемых мистером Клитом людей, эти обладали истинным музыкальным талантом.
Они тоже пришли сюда, чтобы увидеть группу.
— Ду уап, у ду уап, у ду уап, — сказал тот из них, что поменьше.
— Бубубубубу, — басом ответил высокий. В таких компания обязательно имеется некто высокий.
— Клит прав. Если они всегда будут приводить публику в такое состояние, все остальные просто окажутся за бортом, — сказал Гришэм.
— О да, — ответил кто-то басом.
— Как только они покажутся в дверях, — сказал Гришэм. — Я дам счет.
Три ножа выскользнули из ножен. На лестнице послышались шаги. Гришэм кивнул.
— Раз. Два. Раз два три че…
— ДЖЕНТЛЬМЕНЫ?
Они повернулись.
Перед ними высилась темная фигура с мерцающей косой в руках.
Сьюзан улыбнулась ужасной улыбкой.
— НУ ЧТО, ПО РОСТУ?
— О нет… — простонал кто-то басом.
Асфальт откинул засов и шагнул в ночь.
— А это еще что? — сказал он.
— Что — это? — спросил Достабль.
— Мне показалось, кто-то удирает… — тролль прошел вперед.
Раздалось звяканье. Он наклонился и подобрал что-то с земли.
— И кто бы это ни был, он кое-что потерял…
— А, просто какая-то безделушка, — громогласно заявил Достабль. — Пошли отсюда, ребята. Сегодня вам не понадобиться никакая ночлежка. «Гритц» — вот это для вас!
— Это ведь какой-то для троллей, кажется? — подозрительно осведомился Глод.
— Троллийский отель, — поправил Достабль, в раздражении взмахнув рукой.
— А, я там играл однажды, в кабаре! — воскликнул Клиф. — Вода течет из крана почти в каждом номере! Переговорная труба — можешь проорать свой заказ прямо из номера, и эти парни в модных тапках тут же его принесут! Сервис!
— Побалуйте себя, ребята, — сказал Достабль. — Вы можете себе это позволить.
— А потом этот твой тур, так? — спросил Глод едко. — Им мы тоже сможем насладиться?
— Я должен помочь вам в этом, — заявил Достабль экспансивно. — Завтра вы отправитесь в Псевдополис, это займет два дня. Потом вернетесь через Сто Лат и Квирм и будете здесь в среду, как раз к Фестивалю. Отличная идея — этот Фестиваль! Работать на благо общества, я всегда за то, чтобы работать на благо общества, от этого столько пользы для… для… общества. Пока вы в отъезде, я собираюсь все организовать. А потом… — он положил руки Бадди на плечо а Глоду на голову. — Генуа! Клатч! Хершеба! Чимера! Хауондаленд! Может быть, даже Противовесный Континент, поговаривают, что скоро его опять откроют — это просто удача для всех разумных людей! Ваша музыка плюс мое безошибочное деловое чутье — и мир раскроется перед нами, как раковина моллюска! А теперь отправляйтесь с Асфальтом, берите лучший номер — для моих ребят не может быть никаких ограничений — и ложитесь спать, не беспокоясь о счете!
