― Думаешь, с нелюбимой женой он таким же добрым будет? ― поделилась я сомнениями. ― С женой, которую даже не может обнюхать, чтобы определить, насколько она ему подходит?
― Ардашир тебя полюбит! ― тут же возразил Тель. ― Может, уже любит! Тянет его к тебе без всякого нюха, иначе разве стал бы целовать? Я вообще давно заподозрил, что не зря Перводраконица послала нам встречу с его превосходительством. Наверняка решила помочь ― и ему, и тебе.
Это был убедительный довод! Веский. Я мигом вспомнила все те неловкие моменты, когда истинный, казалось, готов был наброситься на меня с отнюдь не братскими и не дружескими объятиями. Когда он упивался нашими взаимными, запретными, а оттого еще более острыми и будоражащими ласками.
Лысый хвост! Да у меня самой возникали подозрения, что я-Мартелла могу оказаться его Сокровищем! Вот только накануне я отмела эти мысли, как слишком смелые и нереальные, а сейчас вдруг схватилась за эту надежду, как за соломинку.
― А ты, Тель? ― спросила дракончика. ― Разве ты не чувствуешь, насколько мы подходим Ардаширу? И как тебе вообще быть связанным с его магической сутью?
― Мне ― хорошо, Марти. Так хорошо, что даже страшно: вдруг все кончится, не успев начаться. Но я не знаю, как должен дракончик вроде меня ощущать совместимость истинного и его Сокровища. Не уверен, что об этом вообще кто-то из вас, делесов, задумывался. Разве только кто-то из истинных, занимающихся наукой и исследованиями.
Я вздохнула, положила ладонь на загривок своему крылатику, начала бездумно почесывать его между крылышек. Тель застрекотал. Вначале ― неуверенно, потом ― все звонче. Вот и пусть стрекочет. А я, как Чапай, пока думать буду.
23. Неожиданное решение
Ардашир миновал плотное первое небо, которое не пустовало даже в поздний предполуночный час, с трудом избежав нежеланных встреч. На втором небе было намного свободнее: сюда обычно поднимались только те драконы, которые торопились по срочным делам или отправлялись в дальний полет.
Но и здесь Ардаширу было тесно и неспокойно. Ему хотелось умчаться к самым звездам, в недосягаемую даль, раствориться в бескрайности и рассыпаться мириадами таких же маленьких искр, какие сверкали над его головой. С трудом работая усталыми крыльями, он из чистого упорства поднялся еще выше ― в третье небо, мягкий воздух которого с трудом удерживал немалый вес истинного.
Здесь, на невероятной высоте, не было никого. Только сам генерал да пара полупрозрачных облачков. А там, далеко внизу, остались все безрадостные мысли Ардашира и его сердечное смятение. Впрочем, с такой высоты даже они казались далекими, мелкими и незначительными. Что для вечности одна драконья жизнь? ― мгновение. Что для империи судьба одного из истинных? ― капля в море.
Мало ли драконов погибало в прошлом от невозможности соединиться с той, к которой оказался привязан по чьей-то злой воле? Тысячи! Десятки тысяч! Ардашир прекрасно знал историю своего мира. И теперь вспоминал, словно перечитывал заново древние манускрипты, рассказы летописцев до-имперских времен.
Империя Салманаах появилась относительно недавно, всего-то три поколения назад. Враждующие между собой земли сумел объединить под своей рукой прадед нынешнего императора. А тогда, во времена Раздора… опоить слезами девственницы истинного, повлиять на которого другими способами не удавалось, ― это было излюбленное средство борьбы за власть!
Дракон, оказавшийся привязанным к неизвестной ему делессе, или погибал, или соглашался на выдвинутые ему условия, лишь бы не сгореть в любовной горячке, не уйти к Перводраконице, так и не оставив после себя наследников. Ах, сколько брачных и военных союзов было заключено благодаря слезам девственниц! Сколько войн было развязано ради того, чтобы заполучить в жены ту, которая стала драконьим Сокровищем!
Недаром, ой, недаром предки Ардашира и других истинных имели привычку капать себе на руку любые поднесенные им напитки, прежде чем сделать хоть глоток! Но времена изменились. Земли и их властители примирились и перестали воевать. Любовная магия оказалась вне закона. И драконы перестали опасаться, что им подмешают в питье слезы неизвестной девственницы, привыкли спокойно пить, что дадут, и не ожидать подлости.
Ардашир с тяжелым вздохом подумал о том, что и Мартель, собственно говоря, не собирался совершать подлых поступков. Парень вряд ли догадывался, какое действие окажет на Ардашира глоток горько-соленой жидкости. Если юный делес даже в бытовой магии ничего не смыслит ― откуда ему знать хоть что-то о запретной любовной магии? Впрочем, это соображение не могло послужить генералу утешением, ведь пути к спасению оно не открывало.
А что могло бы спасти его? Или кто?
Ардашир вдруг подумал о старшем брате. Тот возглавлял Тайную службу императора и был далеко не так прост и прямолинеен, как сам генерал. Хитроумный Хэшпер ― так прозвали при императорском дворе старшего из братьев-Форугов. Уж если кто и найдет выход, так это брат! Правда, явиться к нему с опущенной головой и просьбой о помощи гордому Ардаширу будет непросто. И все же…
Черный дракон с серебряными гребнями, издав яростный вопль, бросился резко вниз, невидимой иглой прошил, проколол грани между тремя небесами, с трудом сумел затормозить над крышами башен. Сел на верхушку одной из них. Она была серого цвета и стояла вне почетного круга из десятка генеральских. На посадочной площадке башни приветливо мерцал зеленый огонек.
Генерал принял человеческий облик, торопливо сломал магический стек, прикрыв, наконец, одеждой и свое смуглое мускулистое тело, и по-прежнему приподнятое настроение, которое сразу же после оборота напомнило о себе тянущей болью. Зеленый огонек мигнул: артефакт распознал гостя. Где-то в глубинах башни раздался удар гонга.
…Ну вот. Сейчас явится брат, и начнется тяжелый разговор.
Ардашир с тоскливым вздохом присел на край парапета спиной к площадке, лицом к виднеющейся внизу улице, которая едва освещалась редкими слабыми фонарями, крепящимися над дверями домов и башен. Попытался собраться с мыслями. Не успел.
― Легких крыльев, брат. Какими ветрами? ― раздался у генерала за спиной голос Хэшпера Форуга.
― Мне нужна помощь, ― не оборачиваясь и не отвечая на приветствия, рубанул с плеча Ардашир ― как в холодную воду с головой бросился.
Сказал ― и замолчал, набираясь сил после признания, которое далось ему очень непросто.
Брат насмешничать не стал. Почувствовал, что дело серьезное. Подошел, уселся рядом, свесив ноги вниз.
― Помнишь, как в детстве? ― спросил с ностальгией в голосе. ― Кто первым в воздухе сумеет крылья раскрыть?
― И порки, которую нам каждый раз после таких соревнований родители устраивали, тоже помню, ― хмыкнул генерал.
― Верно, было такое. Я вот твоего любимого племянника тоже на днях проучил за такие выкрутасы. Времена идут, а забавы у детей все те же… ― Глава Тайной императорской службы усмехнулся. И тут же спросил все так же мягко и задушевно. ― Так какая беда тебя настигла, брат?
― Я выпил слезы девственницы. ― Ардашир выдавливал из себя признания по капле, как сок из альперсита.
Хэшпер помолчал, дожидаясь продолжения. Не дождался. Понял, что придется подталкивать младшенького к дальнейшим откровениям.
― То есть, я могу поздравить тебя с обретением Сокровища? ― поинтересовался осторожно. ― Это та делесса, которую ты принес на своих крыльях из семейного поместья? Она уже приняла тебя?
― Я не знаю, кто та делесса, чьи слезы попали мне под руку. ― Ардашир испытал огромное желание броситься с башни, не пытаясь перекинуться и раскрыть крылья. Пожалуй, такой конец был бы не столь мучителен, чем тот, который его ждал.
― Под руку? Хочешь сказать, что пил слезы из колбы, а не с лица делессы? ― Хэшпер с трудом удержался от того, чтобы не прокричать эти слова на всю улицу. Да что там на улицу ― на всю столицу! ― Как же тебя так угораздило, Арди?
