Я, всё еще под впечатлением от мысли, что могла оказаться последователем «голого короля» на глазах у многочисленной публики, встала. Но под жадным взглядом Эльиньо села, где сидела.
– Я и в сапогах могу, – сообщил этот извращенец, распуская завязочки на штанах и освобождая доказательство того, что, да. Может. Хоть сейчас.
Он потянул руку, накрывая ладонью мою грудь. Тестостерон пыхнул во все стороны плотным облаком. Ареолы моих сосков сморщились и заострились. А ниже судорожно сжалось и так повлажнело, что мне стало неловко перед покрывалом.
Я сползла на пол, села на пятки перед королем и развела колени шире, упиваясь его реакцией. А затем стянула с него сапоги, сначала один, потом второй, глядя в черные зрачки, тяжело вздымающуюся мускулистую грудь и приоткрытые губы. Закончив с обувью, я встала и толкнула его на свою кроватку.
Меня накрыло нежностью от слов «своя кроватка».
Я потянулась, чтобы провести пальцами по восхитительным рельефам доставшегося мне волей магии мужчины, но внезапно он оказался сверху и навис в нескольких сантиметрах от моего тела, потираясь лишь кончиком головки между влажных складок. У меня что-то сдвинулось в мозгах, в ушах зашумело, а перед глазами поплыло. И желание прижаться к горячему телу надо мной стало невыносимым. И притянулась к нему, обняв за шею и касаясь закушенных губ. Мои попытки поймать его снизу успехом не увенчались, зато тереться между складок он стал настойчивее, отправляя меня каждый раз в эротическое путешествие к звездам. Я беспорядочно касалась губами его лица: губ, скул, щек, глаз, теряя рассудок и пытаясь ногами притянуть к себе его бедра.
Он закрыл глаза, запрокинул голову и застонал.
А в следующий момент поднялся, развернул меня коленно-локтевую и ворвался в меня, как глиссер на воздушной подушке в родную гавань. Крепко сжав меня за пятую точку, заставляя тереться чувствительной грудью о покрывало, он брал меня и от меня, отдавая взамен всего себя. В этот момент, по крайней мере. Так я ощущала.
А потом меня вынесло из реальности фейерверком удовольствия и его тоже, и он уронил меня на живот и упал сверху, покусывая и зацеловывая мне шею, лопатки, позвоночник, ягодицы.
Я лежала и ничего не соображала.
…И в следующий раз ничего не соображала.
После третьего раза я сообразила, что неплохо было бы поспать.
У Его Величества, видимо, такая мысль тоже возникла, потому что он тоже вырубился. На моей кровати и в моих объятиях.
…И никто мне этой ночью не приснился!
Впервые в жизни я была рада отсутствию снов.
Реальность №2. Утро седьмое. Туманное
Я проснулась от женского голоса.
– Тая Альёна! Тая Альёна! – звал он меня. – Просыпайтесь!
Я зевнула, села и открыла глаза.
У двери в комнату стояла Микела с ридикюлем и щипцами для завивки и энергично махала мне рукой, будто я отправлялась с Казанского вокзала.
– Тая Альёна, Его Величество велели вам собраться после завтрака и прибыть в рабочий кабинет тая Верховного мага, – счастливо протараторила камеристка.
– А когда-а-а у нас завтрак? – поинтересовалась я, зевая и прикрывая рот рукой.
– Тая, наверное, хотела спросить не «когда?», а «где?». – Камеристка ткнула пальцем в сервировочный столик.
С моим завтраком в моей спальне. А?
– Какое красивое ожерелье подарили вам Его Величество, – заискивающе улыбаясь, отметила Микела.
Я опустила взгляд вниз и подтянула покрывало вверх. Да, действительно, на той части груди, которая выше груди, поблескивало магическими искорками фамильное украшение тая Леонарду. Судя по ощущениям, это единственное, что было на мне надето.
– Очень красивое, – согласилась я с той частью, с которой могла согласиться, не солгав. – Микела, подожди, пожалуйста, за дверью, пока я буду одеваться.
– Но я могу… – начала камеристка, вытягивая шею, как сколиозная жирафа.
Помочь снять с меня непосильную тяжесть покрывала? Посчитать количество засосов и выяснить места их локализации? Если бы у меня спросили о лучшей кандидатуре на роль родонской шпионки, я бы указала на Микелу. Ей даже платить не нужно с ее острым недержанием языка и атрофией пробочки в том месте, где вода не держится.
– А я – не могу, – заткнула я ее фонтан. – Я тебя позову.
Я пошлепала в гардеробную, надеясь обнаружить там вчерашнее платье. И корсет. И кринолин. Не то чтобы я по ним скучала… Но нельзя же так – пф-фу-у! – деньги на ветер пускать? Две мои месячные зарплаты! Если они лишние, мог бы премией выдать. Я пока не знаю, зачем мне сдались эти деньги, но они, как домашние питомцы, дарят радость самим фактом того, что они у тебя есть.
Я надела белье на вязочках и поставила в задачи обсудить с местной швеей другие, более консервативные варианты трусов а-ля «я не жду гостей». Затянула халат и крикнула Микелу. Еще одну галочку я поставила напротив вопроса, а могу ли я пригласить прислугу разделить трапезу. Вдруг это уронит меня в местной Табели о рангах с нулевой позиции до минус бесконечности?
– Микела, ты же знаешь, что Его Величество пригласили меня издалека, – напомнила я озвученную ранее версию. – Мне сложно ориентироваться, как здесь что устроено и кто за что отвечает. Расскажи мне, пожалуйста, кто есть кто во дворце? – попросила я, раз у меня есть такой подарок для шпиона и время на еду.
– Да, конечно, тая Альёна, – закивала камеристка.
Имена и титулы мне ни о чем не говорили. Я понятия не имела, кто те мужчины, о которых она рассказывала. Но чем больше она говорила, тем ниже опускалось мое настроение по шкале хренометра.
Когда я просила короля о должности, я не понимала самого главного: женщины здесь не могут занимать должности. Сложно судить, как ихнее величество изначально воспринял мои требования. Но, похоже, ему потребовалось некоторое время, чтобы наложить швы на разрыв шаблона.
Меня занесло в самый что ни на есть махровый патриархат.
Собственно, с первого взгляда на Жюльку было понятно, что женщинам здесь не алё. Но почему-то в книгах, которые я читала, попаданке, если она умная и красивая (чем не про меня?), полагались глубокое почтение, уважение и признание ее выдающихся заслуг перед сообществом или отдельными его членами (мне больше с членами везёт). А с чего бы? Чтобы мужчины в нашем мире продвинулись с уровня: «Человек ли женщина?» до «Давайте дадим ей поиграться в выборы», должен был случиться технический прогресс, на секундочку.
И если уж совсем честно, то никто никаких прав и свобод женщинам не давал. С чего бы мужчинам терять сексуальную и домашнюю рабыню? Сказал ей принести тапочки в зубах – она несет. А куда деваться? Кто девушку платит, тот ей и музыку заказывает. Просто однажды женщина стала зарабатывать достаточно, чтобы послать своих опекунов и жить так, как ей хочется.
Но для этого сначала должен был появиться рынок рабочей силы, на котором спрос превышал предложение. Иначе кто возьмет на работу женщину – слабую, глупую и истеричную (по умолчанию), если на то же место претендует сильный, умный и уравновешенный (по умолчанию) мужчина? Ну вот вы бы, если бы работника себе нанимали, при прочих равных кого бы выбрали? Задумались? Во-от! А у нас, между прочим, равенство полов почти сто лет как. А у них тут Барокко в самом разгаре.
С другой стороны, конечно, соблазнительно послать свое право на труд, которое, по сути, обязанность, и принимать преклонение (по пятницам) и всякие подарки (ежедневно). Всего-то нужно ножки раздвигать (от двух до семи раз в неделю) и темпераментно подмахивать. Совмещать приятное с полезным для здоровья. Ну и еще слова восхищенные говорить для мужского эго.
Только тут в чем проблема?
Ведь ни в одной книжке не говорится, что случилось с главной героиней через двадцать лет, когда она приобрела тридцать лишних килограммов, комплект морщин и дурной характер в преддверии климакса. Хорошо, если есть влиятельные родственники или богатый дядюшка, который может отписать наследство. А если нет? Где-то я себе в карму нагадила. Могла же в тело какое-нибудь попасть, чтобы и внешность, и родственники, и дядюшка…
