— Тю, это когда было-то! — бесшабашно махнул рукой еще один братец, явно копируя меня. — Теперь я просто лорд де Карт, путешествующий по своей надобности. Давай в карету — устала, поди?
— Э-э-э… Генри, я без них не пойду! — тут же уперлась я. — Это мои…. мои одномиряне. Братец Гришенька и подруга дней моих суровых, Аленка.
— Я понял, Саш. Давайте в карету, у меня там грог есть, и окорок. Время-то к обеду…. Да не боись, во дворец не поедем! Я и сам не жажду видеть твоего… э-э-э… моего бывшего работодателя.
— А куда ж в таком случае мы едем? — с подозрением спросила, оглядывая неприметную дорожную карету. На кОзлах знакомый кучер вожжами потряхивает. Такой же молодой, как и Генри. И похоже, такой же дурной.
На запятках привязаны дорожные сундуки.
— В поместье я тоже не хочу, — выпятила губу.
— Туда мы буквально на день, — поднял руки Генри. — Затариться кое-чем надо. Матушке отписать, что я тебя нашел. А потом… Сашка, хочешь со мной в Огненные горы?
— Огненные горы, говоришь? — прошипела, подталкивая Аленку в карету. Гришенька, как самый подозрительный, уже сидел внутри. — И что у нас там?
Теперь уже Генри подпихивал меня под зад, фыркая насмешливо. Сам бы попробовал в этаком одеянии с грацией трепетной лани по высоким ступеням впорхнуть.
— Там у нас, по непроверенным данным, драконы, — шепнул он в ухо. — Так как? Едем?
— Спрашиваешь! Кто знает направление маршрута?
— Энгель не знает, — правильно понял меня братец. — Никто не знает, Саш. Они еще не в курсе, что ты сбежала.
Мы утрамбовались в карету, расселись по лавкам, и Генри вытащил из-под сиденья самый настоящий дорожный погребец.
— Смотри ты, а наши миры похожи больше, чем я думал, — глубокомысленно заключил Гришенька, глядя, как Генри хозяйственно добывает из вместительного ящика чайник, кружки и уже порезанный окорок. И что-то, отдаленно похожее на спиртовку.
Вскоре мы дружно пили грог, закусывая окороком, хлебом, чесночными колбасками и шоколадом — Аленка оторвала от души плитку. Меня едва на слезу не пробило: наш, родненький горький шоколад, в котором семьдесят процентов какао…. Россия — щедрая душа….
Мы пили, ели, знакомились, обменивались впечатлениями, карета слегка подрагивала и покачивалась, унося нас от столицы в дали неизведанные, и кучер наш мурлыкал какую-то протяжную эльфийскую песню без слов. И жизнь постепенно обретала краски.
Генри
Вот уже целый месяц мы катаемся по стране. Капельник выдался на удивление солнечным и достаточно теплым. Обычно в это время снег еще только начинает раскисать на пригреве, ночью превращаясь в ледяную крошку, которая больно резала ноги коням. Потому мы никуда особенно не торопились, рано останавливаясь на ночлег и поздно отправляясь в дорогу. Проезжали от села до села, расстояние между которыми не превышало обычно половину дневного перегона. Находили харчевню или трактир, в котором можно было за умеренную плату снять сдвоенный номер. Оставляли в нем вещи и отправлялись знакомиться с местными достопримечательностями.
Мои спутники вели себя безукоризненно. Чувствовалось, что привлекать к себе излишнее внимание эта троица не любит.
Сначала я думал, что с пришельцами будут проблемы. Все-таки, они люди. Мне хоть и не часто доводилось с людьми пересекаться, но впечатления были не самые приятные. Однако Григорий и Алена меня удивили. Никуда не лезли, никуда не вмешивались, строго следуя заповеди, вываленной на их головы грозной моей сестрицей:
— Мы в этом мире гости, которые, возможно, станут хозяевами. А потому живем дружно, — заявила она еще в поместье.
Там мы задержались на два дня: надо было переодеть Сашиных родичей в нормальную для нашего мира одежду. Подобрать кое-какие аксессуары, немного замаскировать, чтобы они не слишком выделялись из толпы, когда мы будем путешествовать. И, само собой, пополнить запасы продовольствия.
Первым делом, наши девочки отправились в мыльню, а мы остались. Знакомиться и беседовать.
Григорий оказался весьма неглупым парнем. Как только Саша с подружкой скрылись за дверями, он взял стул, устроился на нем верхом, положив руки на спинку.
— Рассказывай, — велел он, переходя на дружеский стиль общения. — Что с моей сестрицей приключиться успело? Почему она сбежала от тебя?
— Не от меня, — покрутил я шеей. — От мужа.
Светлая бровь Григория поднялась, выдавая его удивление.
— А кто у нас муж?
— Принц Энгельберт, брат нашего короля Эдвина Х. Только
пусть тебе сестра все расскажет, — попросил я, понимая, что и сам в этой истории выгляжу не очень. Не герой, совсем не герой. — Некрасиво, если мы за ее спиной обсуждать будем.
— Сбылась, значит, мечта идиотки, — непонятно высказался Григорий. И потер лицо руками. — Ты мне одно скажи — насколько сильно принц ваш ее обидел. Уж если Сашка в бега подалась….
— Сильно, — выдохнул я. — Он ей изменил, а она это увидела.
Григорий побарабанил пальцами по спинке стула.
— А замуж она добровольно выходила? Или принудили?
Я вздохнул. Как человеку иного мира такое объяснишь-то?!
— Она и не знала, что ее замуж выдали. Принц поклялся возле Священного символа, что возьмет ее в жены. Покровители услышали.
— Да, что-то в этом есть, — хмыкнул Григорий. — Жаль, у нас не так. Я бы тоже одну вертушку перед фактом не прочь поставить, да вот беда — не прокатит. Хочешь сказать, что Сашка вот так запросто смирилась с навязанным замужеством? И ни разу не взбрыкнула?
Я неопределенно помахал рукой. Что можно считать взбрыком?
— Сначала вредничала. Потом вроде бы приняла. Глянь в окно — это они с Энгелем так площадку украсили.
Снежные скульптуры еще и не думали поддаваться весеннему солнцу, радостно искрясь разноцветными огоньками.
— Узнаю сестрицыну руку, она всегда любила снежных баб лепить, — согласно кивнул Григорий. — Что ты думаешь делать дальше? Сидеть на месте — не выход. Сашка заскучает — и тогда я вам не позавидую.
— В курсе, — вздохнул я. — Знаешь, друг Григорий, я предложил твоей… моей….
— Пусть будет — нашей, — милостиво согласился Григорий. — Ты предложил нашей сестрице…
— Да… Так вот — я предложил нашей сестрице путешествие к Огненным горам. Как раз до самой зимы будем по стране кататься. А там видно будет. Либо Саша сменит гнев на милость, и простит принца, или этот умник окончательно все погубит.
— Либо шах медным тазом накроется, либо ишак копыта откинет, — хмыкнул Григорий, вновь принимаясь барабанить пальцами по спинке стула. — Хорошо. Мы едем с вами. Сестру одну я не отпущу. Да и нам с Аленкой надо как-то устраиваться в вашем мире, раз уж мы сюда попали милостью ваших богов. Не спрашивай! Все расскажем, как только решим насущные проблемы и соберемся в одном углу. Чтобы два раза не повторять.
Я лишь кивнул соглашаясь.
И действительно — спустя некоторое время мы собрались на кухне, где было тепло, пахло свежеприготовленной едой, и было удивительно уютно.
Две подруги, напевая какую-то песенку, в мгновение ока накрыли стол, устроились на своих местах и приступили к трапезе. Мы последовали за ними.
После того, как все сыто отвалились от стола, и посуда была перемыта и убрана по местам, Саша сказала:
— Рассказывайте!
И прочно угнездилась в старом кресле с высокой спинкой. Это кресло я помню с детства — так уютно было сидеть в нем вдвоем с Энгелем, слушать мамины сказки и есть пряники, запивая их горячим молоком….
— Рассказывать особо нечего, — начал Григорий, наливая в огромную кружку травяного отвара. — Если помнишь — ты исчезла за несколько часов до новогоднего концерта. Мы так и не поняли — как именно все произошло. Вот только что ты шла позади нас и ворчала, что убьешь одного умника, стащившего противовес. Сначала убьешь, спляшешь на его костях, а потом поднимешь и отправишь выкупать эту железяку у перекупщиков металла. Юр обернулся, хотел что-то сказать, и тут упал штанкет. Тебя краем зацепило, мы к тебе кинулись — а ты уже таешь в какой-то черноте. Медленно так, неотвратимо. Аленка в крик, а мы….
