Переговоры затянулись на декаду, но больше напоминали череду торжественных мероприятий: похороны - поминки - коронация Бурхарда IV - гулянка - подписание договора о вхождении княжества Лерденского в Дэнляндский союз - гулянка, гулянка и снова гулянка. Во всех мероприятиях король Отто I принимал живейшее участие. На похоронах стал распорядителем и главным оратором, на коронации не только провожал князя в храм, но и корону на него умудрился возложить собственноручно, отобрав ее у жрецов. На пирах сидел во главе стола, на балах шел в первой паре, а на охотах и прогулках - возглавлял кавалькаду.
Николас неожиданно для себя принял участие во всех мероприятиях, хотя его помощь в их проведении не требовалась. Вроде, он неявно пообещал всюду сопровождать короля, но наверняка не стал бы этого делать, если бы не Орлетта. Такого "фестиваля" в Лердене не было очень давно (а, может быть, и никогда не было), и пропускать его молодая герцогиня не хотела категорически. Ей нужен был спутник, ходить одной девушке неприлично. К тому же, по инициативе Отто, все гулянки шли под лозунгом демонстрации дэнского духа, и представители посольств недэнляндских государств получали приглашения не всегда, тем более Галлодии, которая рассматривалась как недружественная держава. В общем, наличие у нее кавалера с "вездеходом" на все мероприятия стало серьезным бонусом, от которого девушка отказываться была не намерена.
Всю декаду Орлетта блаженствовала, находясь в самом центре светской и политической жизни. Сияя глазами, улыбкой, нарядами и драгоценностями, она танцевала все танцы на балах, гарцевала во время конных выездов, играла в карты, лото и шарады, скользила от одной группы к другой на многочисленных приемах, пела и музицировала, флиртовала и пикировалась, слушала и сама рассказывала сплетни и анекдоты. Она привлекала всеобщее внимание обаянием и активностью, поклонники крутились вокруг нее, как комары. Но при этом умудрялась вести себя, в целом, корректно по отношению к Николасу, время от времени демонстративно подчеркивая, что именно он ее кавалер. Хаотически порхая по залам, она сохраняла его где-то в центре вычерчиваемой ею фигуры перемещений, и периодически к нему возвращалась. Первый танец на балах был обязательно с ним и, как минимум, еще один в течение вечера. Его же она подхватывала под руку и тащила к какой-нибудь очередной группе светских львиц или львов, когда атмосфера в этом кружке требовала наличие кавалера, или когда какой-нибудь из очередных ее поклонников делался слишком навязчив. Впрочем, если какие-нибудь дамы или девицы начинали проявлять к Николасу слишком пристальное внимание, она тоже немедленно появлялась рядом. В общем, все время контролировала ситуацию, тратя на этих мероприятиях массу сил, но получая от этого громадное удовольствие.
В отличие от Николаса, которого такой "активный отдых" подруги стал сильно утомлять. Друзей среди аристократов у него не было, собственно, с большинством из них он только на этих мероприятиях впервые и познакомился. Политические беседы его не увлекали, недомолвок и намеков он, не то чтобы не понимал, но совершенно не понимал, почему на данную тему надо было говорить именно недомолвками и намеками. Только обеды, а точнее - пиры, серьезно скрашивали, в общем-то, зря растрачиваемое время. Тут он понимал что и зачем, а, главное, мог все оценить по достоинству со знанием дела. Обязательные патриотические речи, которые шли в нагрузку к тостам и переменам блюд ему не мешали. Он их просто мимо ушей пропускал. Но обеды предварялись и завершались все теми же "тусовочными" мероприятиями, что и какое-нибудь "обозрение". Хорошо, если народ просто в карты играть садился, а то могли и танцы устроить.
Кстати, танцевал Николас очень прилично. Сказывалось увлечение с детства театром, а актер, даже любитель, обязан уметь танцевать и петь на хорошем уровне. Петь на этих вечерах (равно как и "утренниках") ему не приходилось. Он, может быть, и продемонстрировал бы свои музыкальные умения, но от Кэра их никто не ждал, тем по должности голосом только врагов пугать полагалось. Самому же пробиваться через толпу желающих "себя показать" и навязывать свои услуги? А зачем?
С танцами же была другая проблема. Практически все девицы, которых он приглашал, немедленно "делали на него стойку" и принимались отчаянно флиртовать. Сколько-нибудь приятного разговора при этом не получалось, а потом был еще гарантирован "разбор полетов" с Орлеттой. Сама в танцах с кавалерами чуть ли не целуется, а ему - ни-ни! И пойми потом, все эти правила поведения она сама выдумывает, или так и есть? Ну почему, погладить партнера в танце по щеке - это знак кавалеру, что нельзя распускать руки, а случайно перехватить руку за запястье, а не кончики пальцев - неприличная интимная ласка? А если на ногу наступить, это тоже за признание в любви сойдет? Нафиг! Проще у стеночки постоять. Тут даже не Орлеттино ворчание страшно, вдруг и вправду авансов незнакомым девицам понадаешь? А потом отбивайся от них и их родственников...
На время фестиваля Орлетта полностью переехала к Николасу. Заканчивались мероприятия очень поздно, а начинались часто довольно рано. Проще - совсем не расставаться. Правда, по ночам их "личная жизнь" стала больше состоять из обсуждения событий дня прошедшего и планов на день грядущий. "Обсуждения" в форме монолога девушки, когда собеседнику предоставлялась возможность только поддакивать во время кратких пауз. Планов было "громадье", но они, фактически, полностью совпадали с маршрутом перемещений короля Отто и князя Бурхарда. Коронованным особам тоже приходилось вертеться, как белке в колесе, и именно их присутствие и придавало мероприятиям значимости. Ну а значимые мероприятия Орлетта не пропускала. Николас, как следствие - тоже.
Еще он задавался вопросом: переезд к нему девушки "на время фестиваля" - явление, действительно, временное, или только повод переехать окончательно? На эту тему они так и не говорили, видимо, оба опасаясь сделать преждевременный шаг. Хотя, возможно, и по разным причинам.
Впрочем, завершение "фестиваля" в Лердене означало, что король Отто двинется по столицам Дэнляндских монархий дальше - вести переговоры об объединении. Николасу в этих перемещениях, а возможно, и переговорах, отводилась ключевая роль, так что расстаться с Орлеттой им все равно предстояло на довольно долгий срок. Минимум, месяца на два.
Обошлись снова без объяснений и обещаний. Хотя Орлетта, похоже, для себя все решила. И за Николаса тоже. Но события не форсировала и с требованиями жениться не лезла. Хотя и намекнула, что не мешало бы ему не только по Дэнляндии летать, но и в Галлодию в Лион заглянуть, с герцогом познакомиться. Заодно посмотреть, как большим хозяйством управляться надо. Ему ведь король Отто свое герцогство обещал? Откуда слышала? А разведка на что? Но, главное, она из Лерденского университета до его до окончания уходить не собирается, разве что замуж (многозначительный взгляд). Да и то, не факт что понадобится. К тому же ей в Дэнляндии нравится, она уже здесь, можно сказать, прижилась. Да и своей стала. Особенно после последнего "фестиваля". Они ведь так на нем замечательно время провели!
Увидев, что Николаса от воспоминаний немного перекосило, тему развивать не стала. Просто за заботу поблагодарила.
В общем, улетал Николас в глубокой задумчивости.
Перед отлетом купил еще один хрустальный шар и оставил его Марион. А Орлетту попросил мать им пользоваться научить. Ведь магические способности у той все-таки имелись, возможно, и немаленькие. Только не развивала никогда, но для шара много и не надо. Ну и девушке, чтобы с ним связаться, посольским шаром пользоваться не понадобится.
Однако, воспользоваться этим шаром Орлетте не удалось. Когда она, наконец, вернулась в посольство, выяснилось, что герцог - ее отец потребовал, чтобы она срочно его навестила в родовом поместье. Благо как раз каникулы наступают. Давно не виделись, да и разговор "отеческий" назрел.
Граф де Ризак о причинах столь срочного вызова ее просветить не смог. Наверное, у герцога есть что сказать по поводу ее романа с Кэром-драконом. Учитывая сложную политическую обстановку, по хрустальному шару такие разговоры лучше не вести, тут беседа с глазу на глаз желательна.
Таким образом, девушка уехала из Лердена вскоре после отлета Николаса. Не так быстро, как он, но тоже тратить лишнее время не собиралась. К морю и на корабль. Недели за две-три до места добраться можно. Успеет еще до конца каникул назад вернуться. Ехала, если и обеспокоенная предстоящим разговором, то немного. Конечно, оставлять Николаса без присмотра, пока он ей предложение сделать не успел, надолго не желательно. Но ничего, никуда он не денется, а с отцом, и в правду, поговорить надо.
Доехала даже быстрее, чем рассчитывала. Погода стояла хорошая, ветер - попутный. Как раз на четырнадцатый день до места и добралась. В порту ее встретила нарядная карета и целых два взвода конных телохранителей отца в парадных мундирах. В общем, въезд в родовое гнездо был обставлен крайне торжественно. Замок тоже был украшен флагами и цветами, а вся челядь построилась во дворе стройными рядами. В центре же стоял лично герцог Шарле де Лион, тоже при полном параде. Сделав навстречу дочери два шага (ей самой от кареты десяток сделать пришлось), он прижал ее к своей груди и сообщил ей ворчливым голосом:
