Мысли хаотично скакали в голове.
— Но… но… как насчёт Эммы?
— Эмма в Нью-Йорке с Гаем там, где она всегда будет: рядом со своей парой, — сказал Андрус.
— О. — Значит, Томмазо говорил правду о том, что Эмма и он не более чем два человека с прошлым. — Так почему же сам не пришёл и не сказал мне об этом?
— Во-первых, он сказал, что пытался дозвониться, — сказала Сэди, — но ты не отвечала. Во-вторых, он мужчина, и ему, вероятно стыдно за то, что он чуть не вырвал тебе сердце.
Она потёрла уголок рта.
Мои глаза наполнились слезами.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Потому что последние несколько недель я помогала ему спланировать вечеринку по случаю помолвки, слушая, как он говорит о том, как сильно тебя любит.
Вечеринка по случаю помолвки?
Я обвела взглядом незнакомую толпу элегантно одетых людей.
— Друзья Томмазо, — сказала Сэди, угадав мои мысли. — И каждый человек в этой комнате готов рассказать тебе, как Томмазо однажды помог им, был рядом, когда нуждались в друге, или как он пожертвовал ради них. — Я посмотрела ещё раз. Здесь так много людей. Сотни. Андрус добавил: — Мне жаль, что мы не пригласили двух твоих друзей, ты, невероятная отшельница, но они, вероятно, наделали бы в штаны, учитывая список бессмертных гостей.
— О, прекрати. — Сэди шлёпнула его по руке. Вечеринка по случаю помолвки. Это вечеринка по случаю помолвки. Томмазо устроил всё это, чтобы попросить меня выйти за него замуж.
— Я… я не понимаю. Он даже не любит меня, — сказала я, больше размышляя вслух.
Сэди медленно покачала головой.
— Поверь, он любит тебя. Вот почему настоял на том, чтобы пойти по пути шикарности. Он сказал, что лишь это, — она сделала пальцами маленькие воздушные кавычки, — соответствует мужеству, которое ты проявила, чтобы спасти его.
— О. — Я посмотрела на свои руки, которые подсознательно сжимала вместе.
Сэди взяла мои руки и сжала их.
— Чар, он хороший человек. И действительно любит тебя. Но тебе нужно пойти ему навстречу, если хочешь, чтобы это была та долгая любовь, которую действительно хочешь. Мужчина настолько силён, насколько сильна его женщина, этому я научилась за всё это время.
— Э-э-э… — Андрус запротестовал. — Я… сильный… — Его глубокий голос надломился, когда он понял предупреждение, которое она бросила в него взглядом. — Я такой же сильный, как и ты, любовь моя.
Она одобрительно кивнула.
Тем временем я стояла там, поглощённая собственными мыслями. Томмазо любил меня? Честно говоря, не могла в это поверить. Любила ли я его? Я думала, что да. Я рисковала жизнью, чтобы спасти его. И я чувствовала себя глубоко опустошённой, когда думала, что потеряла его из-за Эммы. Вау. Я выдохнула. Когда это произошло?
Я всегда представляла, что влюблённость будет подобна удару молнии или удару по голове. Но она как-то незаметно подкралась ко мне. Я догадалась, что не все поняли сказку о сильной любви. Они просто влюблялись. А потом, если везло, они продолжали сильнее влюбляться. С течением времени я влюблялась всё сильнее. Я понадеялась, что так будет и с нами. Долгая совместная жизнь, полная влюблённости. Каждый день понемногу больше.
— Куда он пошёл? — спросила я.
Сэди улыбнулась.
— Он пошёл либо в «Похотливый единорог», чтобы выпить, либо домой.
— Что за «Похотливый Единорог»? — спросила я.
— Очень возмутительный ночной клуб, — сказал Андрус. — Предлагаю поискать его дома. Я пришлю адрес сообщением.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Попытка Зака уговорить Эшли, Богиню Любви, помочь ему завладеть сердцем Тулы с треском провалилась. Он предложил купить Эшли бельгийского шоколада на год, так заманчиво, правда? Ещё предложил пожизненную подписку на услуги по уборке, где горничными были мужчины в килтах, но она сказала:
— Спасибо, я почти уверена, что мой муж будет возражать.
Он даже предложил никогда больше не обращаться к ней за помощью, на что она рассмеялась и сказала:
— Да, верно. Ты бог, и живёшь от кризиса к кризису. Ты бы сдержал это обещание в лучшем случае на неделю.
Верно.
Но это их работа. Спасать мир, спасать всех от зла. Зак зевнул. Чёрт, это уже надоедает. В его вечности семьдесят тысяч лет, и он уже задавался вопросом, в чём смысл всего. Монотонности нет конца — люди создавали проблемы, пытались уничтожить самих себя, боги вмешивались, чтобы спасти положение, и всё заново. Кто знал, что быть таким потрясающим настолько скучно.
— Наслаждаешься вечеринкой?
Зак посмотрел вниз и увидел, что сладкие розовые губы Тулы изогнулись в милой улыбке, а большие голубые глаза смотрят вверх. Было что-то в том, как она смотрела на него. Она всегда такая весёлая и жизнерадостная. В мире с самой собой. Честно говоря, просто стоя рядом с ней, он чувствовал определённое спокойствие, которого никогда не знал, хорошо, это воспламеняло желание трахнуть её до бесчувствия, потому что её трудно достать. Но это говорит его искушение.
Он вздохнул.
«Я придурок. Чертовски горяч, да, но, тем не менее, придурок».
Он посмотрел на океан танцующих людей на танцполе.
— Учитывая, что пара, которую мы чествуем, ушла, а моего брата Баха нигде нет, поэтому напитки на вкус, как моча, полагаю, что вечеринка не соответствует требованиям.
Тула хихикнула.
— Мистер Зак, у тебя ужасная речь. — Он пожал плечами, чувствуя себя немного подавленным. — Эй. — Она взяла его за руку, посылая небольшие волны покалывания по телу. Точнее, по нижней его половине. — Ты в порядке, мистер Зак?
Он продолжал смотреть в сторону.
— Конечно. А что?
— Э-э-э… потому что я надела это отвратительное платье для тебя, а ты не сказал ни слова.
Быстро осмотрев её, он обнаружил, что Тула в кои-то веки избавилась от одежды школьной учительницы — балахонов, водолазок, юбок-брюк, комбинезонов и платья из «Маленького домика в прериях». Да, он часто смотрел это шоу. Ну и что? Симил неотрывно смотрела «Лодку Любви». Почему у него не может быть телевизионной одержимости? Во всяком случае, сегодня вечером на ней было гладкое чёрное платье, которое облегало изгибы вплоть до икр, с вырезом, который настолько глубоким, что пышная грудь практически вываливаясь наружу.
Он снова вздохнул и отвернулся.
— Что? — защебетала она, защищаясь. — Для тебя недостаточно распутно?
— Всё в порядке, — ответил он.
— Тогда в чём проблема? Ты попросил меня одеться вызывающе, что я и сделала. Это моё предложение мира.
Хотя Тула пыталась приспособиться к нему, выглядя как женщина, которая не нуждалась в каком-то искушении, следовательно, подавляя его желание соблазнить — это не сработало.
— Мистер Зак? — На этот раз она впилась ногтями в его руку. — Поговори со мной.
Он посмотрел на её ногти, пытающиеся разорвать его очень упругую кожу. Она зла? Неужели не понимает, как разрушает его жизнь?
— Просто уходи, Тула. Оставь меня в покое.
Она встала перед ним и пристально посмотрела в лицо.
— Что происходит, мистер Зак? Я пытаюсь. Я действительно пытаюсь.
— Пытаешься что?
— Быть тебе другом. Чтобы осчастливить.
Она делала его несчастным. Чертовски несчастным. Всего несколько месяцев назад его сослали в Лос-Анджелес, лишили сил, и в качестве наказания он вынужден руководить этим нелепым брачным агентством. Всё это должно преподать ему урок о значении настоящей любви и о том, что её нельзя купить или украсть. Она даётся свободно, иначе это не любовь. Что ж, он это понял. Понял. Но это не изменит то, кто он — Бог Грёбаного Искушения. И знание того, кто он, кем всегда будет, придавало ему уверенности. Только сейчас он начал во всём сомневаться. Кроме своей крутости, конечно.
— Ты не сможешь сделать меня счастливым, Тула.
— Я не это имела в виду. Просто пыталась облегчить тебе жизнь. — Её голос, как обычно, был наполнен искренностью и теплом. — Знаю, что ты через многое прошёл и мне неприятно, что, находясь рядом со мной, ты всегда расстраиваешься.
