Свечи сами собой вспыхнули яркими огоньками, зеркало приобрело обычный вид, и в комнате потеплело. Баба Ванда похлопала Корделию по щеке, чтобы вывести ее из транса.
– Очнись, можешь открыть глаза, все уже кончилось! Почитаем сейчас, что у тебя получилось. Надеюсь, это вам поможет.
Ниночка, зябко обхватив себя руками, сидела на диване бледная от страха…
Свой день рождения Саша решил отметить не с друзьями, как обычно, а с Ниночкой. Это событие потребовало внесения серьезных изменений в его холостяцкий образ жизни: квартира слишком заросла грязью, чтобы в нее можно было привести симпатичную девушку. Поэтому он прибрался в доме на скорую руку, убрал с дивана постель, чего никогда не делал без крайней необходимости, застелил диван новым пледом, а на журнальный столик поставил большую вазу с фруктами.
Холодильник был пуст, потому что Саша старался не тратить времени на такие пустяки, как приготовление обеда или ужина, не говоря уже о завтраке. Жил, так сказать, на подножном корму: хлебе, пиве и колбасе. Но такое событие, как визит дамы, требует особого меню! К тому же в доме нет ни капли вина, не говоря уже о приличиствующем случаю торте и коробке конфет.
Переодевшись в джинсы и такую же джинсовую куртку, Саша отправился в магазин и купил все, что требуется. Он долго и тщательно выбирал красное вино, торт взял низкокалорийный, чтобы угодить девушке, а коробка конфет, которую он с трудом уместил под мышкой, была величиной с аэродром. «Вот теперь полный боекомплект…» – подумал довольный Саша.
Магазин был далеко от дома, и Саша шел не торопясь, прогулочным шагом, наслаждаясь хорошей погодой, как вдруг ему навстречу метнулась молодая настырная цыганка в цветастых юбках, с монисто на шее и красным платком на голове. Цыганок Саша побаивался и сейчас постарался пройти мимо, втянув голову в плечи. Но цыганка быстро подошла к нему и крепко схватила за руку.
– Дай погадаю, драгоценный-бриллиантовый мой, – привычно роняла слова цыганка, сверкая золотыми зубами. – Ты простой, добрый, люди тебе завидуют, все у тебя будет, и любовь будет и счастье… Ой! – Она толкнула Сашу и отпрянула от него.
Саша удивился и спросил, что случилось.
– Прощай, мой золотой! – заторопилась цыганка и быстрым шагом пошла прочь. Вид у нее был самый испуганный.
Саша растерялся и не двинулся с места, а цыганка, оглядываясь, подбежала к своим товаркам и, бурно жестикулируя, стала что-то рассказывать, показывая на Сашу пальцем. От пестрой толпы отделилась толстая старуха в таком ярко-зеленом платке, что было больно глазам. Старая цыганка подошла к Саше и молча взяла его за руку. Долго смотрела на ладонь, сопя и прищелкивая языком, потом сказала:
– Беда около тебя ходит, парень! Полюбил ты девушку, и она тебя полюбила, только она погибнуть может. Ты ей или помоги, и тогда счастливым будешь, удачливым будешь, или уйди с ее дороги, если забоишься. Потому что знак на тебе редкий. Можешь голову сложить, а не сложишь, разбогатеешь. Вот так.
Саша полез в карман за кошельком, но старуха остановила его:
– Денег мне твоих не надо, так сказала, по доброте…
– Спасибо вам, – с чувством сказал Саша.
Он почему-то сразу поверил старой цыганке и понял, что речь идет о нем и Ниночке. Только все так туманно и непонятно. Саша решил, что поговорит об этом вечером с Ниной, может быть, все встанет на свои места.
Весь вечер он ждал Ниночку, прислушивался к звукам на лестничной клетке, а та все не возвращалась…
Баба Ванда сложила листы стопочкой, но читать не торопилась. Корделия бросила взгляд на бумагу, исписанную чужим, незнакомым убористым почерком, и страшно удивилась. Уж точно не ее это рука! Она никогда не писала так затейливо, с таким количеством завитушек и хвостиков, с давно отправленной в утиль буквой ять и ерами в конце слов мужского рода. И что самое странное, она ведь использовала карандаш, а текст написан был пером и фиолетовыми чернилами! Мало того, он представлял собой зеркальное отражение букв, то есть был написан задом наперед!
– Слушайте, девочки, – сказала Ванда, – как интересно все получается…
Она поднесла текст к зеркалу, чтобы вернуть словам обычный вид. Из того, что надиктовал Малышкиной неведомый дух, выходило вот что: брошенные отцом Ниночка и Корделия подрастали и не знали ничего друг о друге, шли годы, а проклятия, которые посылали на голову неведомой сопернице их матери, все набирали силу и наконец ударили по девочкам.
Люди часто не осознают силу проклятия и в пылу гнева бросают страшные слова, которые начинают жить своей жизнью, в конце концов обязательно возвращаясь к хозяину и разрушая его судьбу. Особо страшные проклятия имеют свойство концентрироваться и переходить по наследству. Так они и преследуют весь проклятый род вплоть до седьмого колена.
Остановить накопление проклятий сложно. Самый действенный метод – это раскаяние, но зачастую люди, запустившие механизм, уже на том свете, и каяться некому, а сфера действия проклятия все расширяется, вовлекая в себя детей и внуков. Проявиться проклятие может самым неожиданным образом, часто даже на фоне полного благополучия, и тогда все только руками разводят, с чего бы это случиться такому несчастью, да еще с таким хорошим человеком. Произнесенное слово не терпит легкомысленного отношения, оно может отомстить.
Это же относится и к мату, и к деструктивно-разрушительному жаргону. Ведь все слова окружены смысловыми, а значит, и магическими полями. Люди гораздо чаще, чем всем нам это кажется, становятся жертвами чужих и своих слов, вернее их смысловых полей.
Желая Елизавете, матери Корделии, всяческих несчастий, мать Ниночки запрограммировала, сама того не желая, несчастный случай со смертельным исходом.
– Что же это получается, – спросила тихим голосом Корделия, – теперь мне за все отвечать?
– Получается так, – кивнула Ванда, – но, знаешь, есть поговорка: кто предупрежден, тот вооружен!
– А что мы можем сделать? – разволновалась Корделия.
– Вот именно! – вскричала Нина. – Чем это мы вооружены, никак не пойму?
– Успокойтесь обе! – рявкнула на них баба Ванда. – Дайте подумать…
Баба Ванда закурила свою трубку и закрыла глаза. Сидела она так довольно долго, потом как бы очнулась, подошла к Корделии, взяла ее за подбородок и, глядя ей в глаза, почему-то заявила, что времени осталось мало.
Она вынула из сундука толстую старинную книгу и углубилась в изучение ветхих страниц. Ниночка и Корделия сидели тихо, боясь лишний раз глубоко вздохнуть, чтобы не помешать ведунье. Баба Ванда молча читала книгу, ее глаза за синими стеклами очков быстро бегали по строчкам. Наконец она отложила пухлый том и обратилась к гостьям:
– Во-первых, вы должны найти своего отца, а он должен участвовать в обряде очищения от проклятия, во-вторых, если мы избавим от опасности Корделию, оно тут же перекинется на Нину. Поэтому нужно проводить обряд одновременно с вами обеими. Сейчас я постараюсь замедлить действие проклятия, чтобы выиграть немного времени. Во время обряда я соединю обе половины ваших брошей-полумесяцев в полную луну, затем ваш отец избавится от этой вещи, а сейчас садитесь обе за стол и закройте глаза ладонями. Сидите тихо.
– Огородись род от проклятия чрез мой рот, – нараспев произнесла баба Ванда, – защитись род до седьмого колена, до тринадцатого и до двадцать четвертого; проклятие остановись, перед речкой задержись, зацепись за берег, за острые каменья, за черные коренья, там тебе лежать и не бушевать, из-под берега не выходить, проклятый род не губить; слово мое замок, слово мое ключ, сама замкнула, не тебе раскрывать. Язык. Ключ. Замок. Все, открывайте глаза, несколько дней я выторговала.
– Как же мы будем искать отца? – недоуменно спросила Корделия. – А вдруг он вообще из Москвы уехал или умер уже? У мужа есть знакомый в милиции, полковник Ягодкин, может быть, он поможет?
– Мы даже года его рождения не знаем, – растерянно сказала Ниночка.
– Будем искать, – твердо заявила баба Ванда, – есть у меня знакомый один, старейший колдун Москвы, не практикует уже. Старенький совсем, но сил у него еще много. Он лучший специалист по поиску.
– А когда, когда искать будем, баба Ванда? – Корделия в умоляющем жесте нервно сцепила пальцы рук.
– Ой, глупая… – сказала баба Ванда, – да прямо сейчас! Ты фото папашино привезла? – Корделия утвердительно закивала головой. – Вот и чудненько, сейчас только приберу на столе… – Она подхватила семисвечник, понесла его к настенной полке.
Корделия и Нина, не сговариваясь, бросились ей помогать… Как только следы гадания были удалены, все трое направились к выходу. У порога Ванда задержалась, хлопнула себя по лбу:
– Стойте, я на кухню. Надо взять кое-что… Вы идите, я присоединюсь через минуту.
Шофер такси дремал, откинувшись на сиденье. Корделия постучала в стекло, он проснулся, открыл дверцы и потер лицо ладонью, окончательно просыпаясь. Появилась Ванда с пластиковым пакетом в руках. Наконец все расселись: сестры на заднем сиденье, ворожея на переднем пассажирском.
