Приглушенные голоса звучали ближе.
— Золото, Золото, Золото…
— А теперь ты поешь припев!
С другой стороны, есть же и нормальный вход в библиотеку.
Он проковылял к стеллажам и снял с полки основополагающий труд Горботюльпа «Уништожение Насекомьих». Целых две тысячи страниц.
* * *
Ваймс шел по Лепешечной улице и чувствовал себя веселым и беспечным. Издалека до него доносились отчаянные вопли внутреннего Ваймса, но он предпочитал не обращать на них внимания.
Быть настоящим анк-морпоркским стражником и при этом оставаться в здравом уме — невозможно. Ты не мог оставаться безразличным к происходящему. А проявить в Анк-Морпорке хоть какую-нибудь заботу о ближнем — это примерно то же самое, что открыть банку с мясом посреди стаи пираний.
Каждый поступал по-своему. Колон просто старался не думать, Шнобби наплевал на все, новички еще слишком мало прослужили, поэтому пока ничего не поняли, а Моркоу… Моркоу был самим собой.
Каждый день в этом городе умирают сотни людей, чаще — в результате самоубийства. Так какая разница — несколькими больше, несколькими меньше?
Рядом с особняком госпожи Овнец стояли несколько карет, а сам дом, казалось, был оккупирован родственницами различных категорий и Взаимозаменяемыми Эммами, которые что-то пекли и что-то начищали. Ваймс проскользнул мимо них более или менее незамеченным.
Госпожу Овнец он нашел в драконьем сарае. Она была в своих обычных резиновых сапогах и противодраконьих доспехах. Сибилла убирала навоз и, вероятно, пребывала в счастливом неведении относительно царящей в особняке суматохи.
Услышав скрип двери, она подняла голову.
— А, это ты. Ты рано сегодня, — сказала госпожа Овнец. — Мне до чертиков надоела суета, и я решила спрятаться здесь. Но скоро придется вернуться, переодеться и…
Увидев его лицо, она резко прервалась.
— Что-нибудь случилось?
— Я пришел насовсем.
— Правда? На прошлой неделе ты сказал, что дослужишь до самого конца. Тебе это будет даже приятно.
«От старушки Сибиллы ничего не утаишь», — подумал Ваймс.
Она похлопала его по руке.
— Я рада, что все закончилось, — сказала она.
Капрал Шноббс ворвался в штаб-квартиру и захлопнул за собой дверь.
— Что? — спросил Моркоу.
— Все очень плохо, — сказал Шнобби. — Говорят, тролли планируют маршем пройти к дворцу и освободить Углеморда. По городу бродят толпы гномов и троллей, приключений ищут. И попрошайки. Леттиция пользовалась известностью. Кроме того, на улицах полно народа из других Гильдий. Город сейчас, — добавил он многозначительно, — очень похож на бочку с порошком № 1.
— Как вы относитесь к идее ночевки на открытой местности? — вдруг спросил Колон.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Если сегодня ночью кто-нибудь поднесет к чему-нибудь спичку, то прощай, Анк, — буркнул сержант. — В таких случаях обычно мы закрываем городские шлюзы. Но в реке сейчас всего несколько футов воды.
— Чтобы потушить пожары, вы затопляли город? — удивилась Ангва.
— Ага.
— Есть еще кое-что, — продолжил Шнобби. — Люди бросались в меня разной гадостью!
Моркоу наконец оторвался от разглядывания стены, достал из кармана потрепанную черную книжечку и принялся перелистывать страницы.
— Слушайте, — спросил он несколько отстраненным голосом, — а не было ли особо злостного нарушения закона и порядка?
— Было. И продолжается вот уже лет четыреста, — тут же ответил Колон. — Сам Анк-Морпорк — это особо злостное нарушение всех законов и порядков.
— Я имею в виду более злостного, чем обычно. Это очень важно. — Моркоу перевернул страницу и зашевелил губами.
— А бросаться всякими отбросами? По-моему, более злостно нарушить закон нельзя, — встрял Шнобби.
Моркоу оглядел задумчивые лица напарников.
— Вряд ли нам удастся прилепить сюда такой ярлык, — с сомнением промолвил Колон.
— Ко мне-то все прекрасненько прилипло, — возразил Шнобби. — И даже за воротник затекло.
— А почему они в тебя бросались? — спросила Ангва.
— Потому что я — стражник, — объяснил Шнобби. — Гномы невзлюбили Стражу из-за убийства господина Крюкомолота, тролли ненавидят Стражу из-за ареста Углеморда, а обычные люди озлоблены на Стражу, потому что вокруг полно неуправляемых гномов и троллей.
Кто-то яростно замолотил в дверь.
— А вот и разъяренная толпа, — сказал Шнобби.
Моркоу открыл дверь.
— Это совсем не разъяренная толпа, — сообщил он.
— У-ук.
— Это орангутан и гном без сознания. А с ними — тролль. Кстати, орангутан очень сердит, если тебе, Шнобби, от этого легче.
Вилликинс, дворецкий госпожи Овнец, приготовил горячую ванну. Ха! Завтра он будет его, капитана Ваймса, дворецким, и эта ванна тоже будет его.
Ванна совсем не походила на те старые сидячие корыта, в которых плескаешься рядом с камином, чтобы вода не остыла. В особняке госпожи Овнец дождевая вода собиралась с крыши и, после того как из нее отфильтровывались голуби, направлялась к древнему гейзеру, заменяющему нагревательную систему. Потом по стучащим и стонущим свинцовым трубам она достигала пары могучих бронзовых кранов, из которых и выливалась в эмалированную ванну. На огромном пушистом полотенце были разложены здоровенные жесткие щетки, мыло трех сортов и губка.
Рядом с ванной терпеливо ждал Вилликинс, слегка напоминающий увешанный полотенцами «змеевик».
— Да? — осведомился Ваймс.
— Его светлость… то есть отец ее светлости… он любил, когда ему терли спинку, — объяснил Вилликинс.
— А ты пойдешь и поможешь старому гейзеру поддерживать температуру воды, — твердо сказал Ваймс.
Оставшись в одиночестве, он первым делом сорвал с себя нагрудник и зашвырнул далеко в угол. За ним последовала кольчуга, потом — шлем, кошелек и различные кожаные и матерчатые предметы, которые обычно отделяют стражника от окружающего мира.
После чего Сэмюель Ваймс с некоторой робостью погрузился в пену.
— Попробуйте мыло, мыло должно помочь, — посоветовал Детрит.
— Сиди смирно, понял? — сказал Моркоу.
— Вы же мне голову отвинчиваете!
— Намыльте ему голову.
— Намыль себе голову!
Наконец со странным звуком шлем был снят с головы Дуббинса.
Появилась голова, щурящаяся от яркого света. Потом глаза отыскали библиотекаря, и Дуббинс зарычал.
— Он ударил меня по башке!
— У-ук.
— Он говорит, что ты так внезапно выскочил из-под пола… — перевел Моркоу.
— И это что, причина, чтобы бить меня по башке?
— У некоторых существ, которые вылезают из-под пола в Незримом Университете, совсем нет головы, — заметил Моркоу.
— У-ук!
— Или этих голов сотни. Куда вы там копали?
— Не куда. А откуда. Мы пытались выкопаться, и все потому, что…
Моркоу откинулся на спинку стула и стал внимательно слушать.
— Выстрелил в вас? — переспросил он.
— Причем пять раз, — с довольным видом подтвердил Детрит. — Я обязан доложить о порче казенного нагрудника. Задник остался цел и невредим, его защитило мое тело и тем самым сберегло ценное для города имущество стоимостью в три доллара.
Моркоу стал слушать дальше.
— Канализация? — задал он еще один вопрос.
— Это похоже на целый город, только подземный. Мы видели высеченные на стенах короны и прочие таинственные рисунки.
Глаза Моркоу загорелись.
— Это значит, что канализация восходит к временам, когда у нас были короли! А потом мы постоянно надстраивали и надстраивали город, совершенно забыв, что находится там, внизу…
— Гм. Внизу находится не только это, — перебил его Дуббинс. — Мы… нашли там кое-что еще.
— И что же?
— Лучше бы мы его не находили, — вставил гном.
— Вам это не понравится, — сказал Детрит. — Это очень плохо, совсем плохо, даже хуже, чем плохо.
— Мы решили не трогать его, оставить все как есть, — продолжил Дуббинс. — А вдруг это улика? Вы должны сами все осмотреть.
— Начнется ужасный переполох, — сообщил тролль.
— И что же такое вы там нашли?
— Если мы вам скажем, вы обзовете нас глупыми этническими шутниками, — ответил Детрит.
— Так что лучше сами посмотрите, — закончил Дуббинс.
Сержант Колон оглядел собравшихся стражников.
— Что, мы все должны идти? — несколько встревожено спросил он. — Э-э… А может, оставить здесь нескольких старших офицеров? Вдруг что непредвиденное случится?
— На тот случай, если что-нибудь случится здесь? — уточнила Ангва. — Или на тот случай, если что-нибудь случится там?
— Со мной пойдут младший констебль Дуббинс и младший констебль Детрит, — объявил Моркоу. — Думаю, другим стоит остаться в штаб-квартире.
