— Вы собственно кто и к кому пожаловали? — поинтересовалась хозяйка.
Дама смерила ее высокомерным взглядом, размышляя, а стоит ли отвечать прислуге?
— Меня пригласил Мальтус, — все же соизволила молвить она, использую свободный стиль обращения к королю, подчеркивая этим их неофициальные отношения. — Кстати, где он?
— На совещание, и о Вашем визите не предупреждал, — натянуто улыбнулась Сэнта, думая с какого фига он позвал постороннею бабу в их дом, или решил, что, если свадьба вопрос решенный, то можно наглеть? — С какой целью пожаловали? — дала второй шанс жениху она, а то может что-то не так поняла?
— За дочкой приехала, — решила просветить «няню» она.
Сэнта несколько зависла, пытаясь припомнить, кому может доводиться мамой столь юная особа. Ответ нашелся сам собой, в зал не заметив посторонних, влетела Эдик, слегка не вписываясь в поворот, чудом не задев гостью.
— Ники! — завизжала дамочка (аж, уши заложило!).
Ребенок быстро среагировал, шарахнулся от загребущих ухоженных ручек за спинку стула, на котором сидела волшебница.
— Кто это? — шепотом спросила девочка, наклонившись к Сэнте.
Но неизвестная особа услышала и, не успела волшебница и рот открыть, как она разразилась гневной тирадой:
— Вот молодежь пошла! Совсем от рук отбилась, надо было тебя в строгости воспитывать, а то бабушка только и делала, что вас баловала.
— Аннет?! — удивилась Эдик. До нее пришло узнавание, эта была мама Ники. В реале она выглядела несколько иначе, чем на плакатах и профессиональных обработанных фотках.
— Наконец-то, — обрадовалась женщина. — Ну, подойди, обними маму.
— Я не Ники. Я Эдик, — и под изумленное вытянувшееся лицо женщины девочка направилась к лестнице. — Пойду, ее позову, — крикнула Эдик, поднимаясь по ступенькам.
Сэнта старалась не рассмеяться в голос, но пару раз пришлось притвориться, что поперхнулась. Пазл сложился: кто такая не представившаяся гостья — мама Ники, дочь Нины Прокопьевны и некогда любовь всей жизни Мальтуса — знаменитая актриса Аннет. У волшебницы кольнуло сердце и, конечно, она понимала, что к прошлому глупо ревновать, но было неприятно.
— Радость моя, я говорил, что я быстро, — шепнул ей на ушко мужчина, незаметно появившийся за спиной, бесцеремонно забрал стакан, который она держала для имитации кашля, якобы первая помощь. Мальтус сделал пару глотков и поставил пустой сосуд на стол. Сэнта на него так недобро посмотрела, его привычка: пить с ее чашки, влезать в ее кусок тортика, кусать из ее рук печенье и вафли, — ей не нравилась. Она была на все сто процентов уверена, что чувство жажды его не мучало.
— Кх-кх, здравствуй, Мальтус, — обратила на себя внимание гостья.
Волшебник, нехотя, отвлекся.
— Привет, Аня, — несколько удивился он, явно не ожидая с ней встречи. — Какими судьбами в столь ранний час?
— Мама! — по лестнице вприпрыжку спускалась Ники.
— Привет, доча! — улыбнулась во все тридцать два белоснежных зуба женщина, но руки распахивать не стала, помня о своем недавнем позоре. — Я пришла за дочерью. Хочу ее забрать с собой, пусть приобщается к театральной жизни, осваивает профессию, так сказать с «пеленок».
— Да? — удивился король. — Вот это новость. Насколько мне не изменяет память, мы договаривались о вашей встрече, а не о том, что ты ее увезешь с Цветкольф, или я тебя сейчас не правильно понял?
Девочка остановилась на полпути, прислушиваясь к разговору взрослых.
— Правильно, — кивнула великая актриса. — Я мать и имею право забрать своего ребенка с собой.
— Может ты ее и родила, но она является подопечной моего королевства, тем более несовершеннолетняя. Я ее с тобой не отпущу, — твердо заявил он.
Ники развернулась и побежала наверх, ее маневра никто не замет, кроме Сэнты, которая встала и пошла за ней, а бывший воздыхатель и зазнавшаяся актриса продолжили дальше выяснять отношения, никого не замечая:
— До меня дошли слухи, что ты собрался жениться, вот своих детей и воспитывай, а моего ребенка отдай мне! — требовала Аннет.
— Аня, у тебя совесть есть? Ты ее хоть раз после того, как сбагрила, видела?
— Конечно, видела! Я ж не ты!
— Ага, сама воспитывать не стала, на мать спихнула.
— Лучше так, чем второсортные нянечки! Я все понимаю ты человек занятой, некогда тебе с ними возиться, дела королевства надо решать. Вот только одного понять не могу, зачем ты с няней любовь крутишь? Как на тебя это не похоже: ты и прислуга.
— Кто? — не понял король, но тут до него дошло. — Вообще-то она моя невеста к твоему сведению, а нянь для детей я не нанимал, сами справляемся.
Сэнта не вслушивалась в суть их разговора, она быстро забежала на второй этаж и вошла в комнату Ники, плотно прикрыв за собой дверь, отрезая все посторонние звуки. Ребенок сидел на кровати, поджав под себя ноги, и тихо плакал, уткнувшись головой в коленки. Волшебница села рядом, силой прижала ее к себе. Девочка разрыдалась в голос.
— Тише, тише, все будет хорошо, — шептала Сэнта, гладя ее по голове. — Не принимай слова Мальтуса близко к сердцу, если ты захочешь, он тебя отпустит.
Ники подняла голову, посмотрела ей в глаза и со злобой в голосе произнесла:
— Я ненавижу театр.
— Почему?
— Он украл у меня семью! Мама только им и живет, на меня ей плевать, да и бабушка нас бросила, умчалась на свои гастроли.
— Сложный случай, — Сэнта поджала губы, крыть ей было нечем.
— Радость моя, вот почему так важен для нас День Семьи, — тихо сказал Мальтус, который до этого молча наблюдал за ними, стоя в косяке двери.
«Мамочку» он легким взмахом руки прямым адресом направил в театр, вспомнив, что он король и вдобавок сильный волшебник. Препираться с ней ему быстро надоело, все равно ничего не докажет и не объяснит, что она не права, а так воспользовался тем, что закон — это он.
Мужчина подошел к ним и сел на ковер перед кроватью.
— Сэнта, я тебе и раньше говорил, что волшебники и маги живут долго. Длинная жизнь так сказать смывает некие грани, понятия, а зачем собственно жизнь дана? Многое забывают, что они сюда пришли не только получать удовольствие. И живут только в свое благо. Для них дети…, как бы так мягче сказать? Есть и есть. Они сами по себе, дети сами по себе. Если материально они обеспечивают свое чадо, то до воспитания им нет дела. Так мы и получаем общество, где обделенные вниманием «дети» по своему подобию воспитывают свое потомство. Не могу сказать, что это хорошо, поскольку страдает психика, внутренние обиды выливаются на внешнее поведение, манеру общения. Я за здоровое общество.
— Я тебя поняла, ты хочешь быть примером, — кивнула женщина.
— Мой род всегда был примером, но после войны многие устои пошатнулись…, а к плохому… так быстро привыкаешь — это как болезнь. Общества.
Они сидели молча, каждый думая о своем: король, мечтая о большой и дружной семье; его невеста о возлагаемой на нее ответственности и если в нем она была уверена, то себя не хотелось подставить под монастырь; а Ники о маме, ей хотелось проводить с ней больше времени, но понимала, что если она примет ее предложение, то видеться чаще они не станут.
— Ники, что хочешь ты? — спросил волшебник.
У Сэнты округлились глаза, она не думала, что Мальтус так просто сдастся и отдаст ребенка скитаться по городам Листерии, ведь девочка могла принять любое решение, а король просто шел ва-банк, из-под своего крыла, пусть и биологической матери, отпускать дите не собирался.
— Ники, ты хочешь с мамой уехать и колесить с ней и театром по миру? — повторил свой вопрос он.
С мамой она хотела, но театр там был лишний, не хотела она делить свою маму с ее работой, которая важнее родного ребенка.
— Я не хочу работать в театре, — тихо сказала Ники.
— Вот и отлично, — подвел итог Мальтус. — Вопрос решен. Иди вниз под елкой тебя ждет сюрприз.
И в подтверждение его слов раздался радостный вопль Эдик, которая таки добралась до подарков. Ники, недолго думая, помчалась к сестре.
