– Так надо ему таблеток прописать, – Робинзон продемонстрировал кулаки. – От головы.
– Прописывали уже, – посмеиваясь, сказал рангун. – Бесполезно.
«Федералы понапихали на борт черт знает кого, – подумал я, – все еще хуже, чем мне представлялось. Не приходится удивляться, что кто-то кому-то отрывает хвосты».
– И что, часто у него такое? – поинтересовался я между делом, рассматривая раздачу.
– Раз в несколько месяцев. Постепенно накатывает. И накрывает, – Сивый зашел в крести. – Да он безобидный. Только орет постоянно и говорит всякую белиберду, обидеть норовит. Мы потом уже потешались над ним, даже били редко.
– А что ж ты так разозлился, когда он по тебе прошелся? – поинтересовался Робинзон.
– Неприятно, все же. Я бы ему пару оплеух отвесил, и хватит с него. Вон он какой хлипкий. Еще загнется…
– А может, он не такой хлипкий, как кажется, – прогудел немониец.
Я и не заметил, как шарообразный уголовник вкатился в кают-компанию и застыл у стола.
– В смысле? – заинтересовался Сивый.
– Вдруг он скрывает, на что способен?
– Это вряд ли, – оскалился жестокой улыбкой рангун, – а то бы его не колотили в тюряге все кому не лень. Он же еще и постукивал, гнида.
– Ну, стукачу сам бог велел между рогов двинуть, – одобрил Робинзон. – Будь моя воля, я бы вообще всех стукачей сажал на перо.
– Вы же, вроде бы, не кровожадная раса, – заметил я.
– Кто это вам сказал, капитан? – Робинзон насупился. – Когда нас прижмут к стенке, мы способны быть очень жестокими.
– Капитан, верно, имеет в виду, – рангун хмыкнул, – что когда люди вас переселяли куда подальше, вы и пикнуть не посмели.
Таргариец покраснел от самой лысой макушки до мочек мясистых ушей.
– А вы пикнули?! – с угрозой проговорил он. – Хоть словечко сказали, когда вас присоединяли к Федерации?
– Ладно, без обид, – скривился как от зубной боли рангун.
Для большинства сапиенсов были крайне болезненны воспоминания о былых временах, когда они в одночасье из свободных и гордых народов превратились в «братьев меньших». «Большой брат» в лице Федерации, чьей столицей являлась Земля, пришел к ним и протянул руку технологической помощи. А заодно отобрал независимость. Система, где проживали таргарийцы, оказалась крайне богатым регионом. Настолько выгодный сырьевой ресурс власти Федерации, конечно же, не могли упустить. Для того чтобы организовать добычу, им пришлось выселить таргарийцев с их исконных планет. Говорили, будто переселенцам предоставили систему не хуже, чем их прародина, но сами таргарийцы считали иначе.
В отношении других рас также было допущено множество несправедливостей. Если бы только они могли противостоять экспансии людей, но сапиенсы отлично представляли, чем это грозит. Имелись прецеденты. Гордая раса элкинов, взявшая в руки оружие, чтобы отстаивать независимость, была объявлена полуразумной и агрессивной и почти полностью истреблена. Ни разу в жизни мне не доводилось видеть ни одного элкина. Ходят слухи, за границами цивилизованного космоса они еще встречаются, но лично я думаю, все это бабушкины сказки. Многим сапиенсам из числа присоединенных народов хочется думать, будто кто-то из бунтарей уцелел и процветает. Это не так.
– Не надо спорить, парни, – я широко улыбнулся, – вы все проявили трусость. – Иногда надо показывать этим ребятам, кто здесь капитан. А капитан пиратского корабля – это тот человек, который может ругать свою команду последними словами, и ему за это ничего не будет. На сей раз, мне тоже все сошло с рук. Парни только хмурились сердито, отмалчивались и чаще, чем обычно, сплевывали на пол.
Иногда от скуки мы делились друг с дружкой своими преступными подвигами. Скрывать что-то было не от кого – федерал редко к нам присоединялся. В основном, рыскал по кораблю. У меня сложилось впечатление, что он ожидает очередного убийства. Хотя лично я готов был поставить выигранные полмиллиона на то, что следующей жертвой станет он сам. Как только Дымов появлялся в кают-компании, разговоры смолкали. Все ожидали, что он предпримет…
– А я ей и говорю, – рассказывал Сивый, – ты что, милая, белены объелась? Посмотри внимательно на этот прикид. Я тебе не фраер какой-нибудь. Я при капусте. Ясно тебе, центровая?.. Тут она, конечно, тон сменила. Ой, говорит, простите покорно. Я вас поначалу не по масти приняла. Пойдемте со мной ко мне домой. Вот, говорю, совсем другой разговор. Идем, говорю, цыпа.
Рангун замолчал.
– И что дальше было? – поинтересовался таргариец через некоторое время, раскладывая карты по мастям.
– Да ничего особенного, – рассказчик пожал плечами. – Все как обычно.
– Послушай, Сивый, – вмешался я, – у всякой истории должны быть начало конец. А в конце то, ради чего ты ее рассказываешь. Понял?
– Не совсем.
– Вот скоро у нас всех будет конец, – прогудел немониец. – Такой конец, какому не позавидуешь.
– Не каркай! – возмутился Сивый. – Может, этот кто-то завязал с убийствами…
– Не думаю, – сказал я. – Если в ближайшее время федерал не поймает этого мокрушника, клянусь богом, я его сам искать буду.
– Давно пора, – буркнул Робинзон. – Я, вообще, смекаю, что этому легавому дали установку нас всех, одного за другим порешить. Вот он и старается. Зря ты, капитан, ему это дело доверил.
– Посмотрим. Не справится, передоверю.
– Кому?
– Да хоть бы и тебе.
– Это можно, я всех на чистую воду выведу! – обрадовался Робинзон.
– А я бы его прямо сейчас позвал сюда, – Сивый нахмурился, – и спросил с него по понятиям. Чем, мол, ты тут занимаешься? Ты дело вообще делаешь, которое тебе поручено? Или прохлаждаешься, легавый? След надо брать! А не жрать и спать!
Я внимательно посмотрел на рангуна.
– А ты, похоже, напугался, лохматый! – Я хохотнул.
– Я?! Да мне по барабану собственная жизнь. Хоть сейчас ласты откину. Любопытно просто, кто это такой ловкий и сильный, что хвосты и руки отрывает, как простые веревочки от колбасы. Ладно… Расскажу и я вам историю. Ох, и было дело. Решили мы с корешами разжиться капустой. Ее нам, ясное дело, постоянно не хватало. Обмозговали, что да как, и решили, что лучше всего брать богатый транспортник, где пассажиры первого класса ходят в рестораны и плещутся в бассейнах. С кораблем проблем не было, имелась у нас отличная боевая посудина. И вот взяли мы их на абордаж. А там, мама моя, одни – рангуны. Ну, мы, конечно, сразу вскипешились, стали искать виноватого. Кто корабль выбирал? Кто нас так мог подставить?
– А вам что, не все равно было, кого грабить? – поинтересовался я.
– Конечно, нет, – заверил Сивый. – Как можно своих братьев рангунов грабить? Это люди достойны того, чтобы у них все забрать. Ты только, капитан, не обижайся, но ваши всю галактику заколебали. К тому же, всем известно – у людей все есть. И гражданские права, и наличные, и недвижимость. Будущее твое обеспечено, если только ты родился человеком.
– Что ты несешь? – рассердился я. – Людей по тюрьмам не меньше вашего брата.
– Это потому, что вас много. Вас больше всех остальных рас вместе взятых. Вы плодитесь с огромной скоростью. Всем известно, так стремительно размножаются только полуразумные расы и люди. Другие сапиенсы воспроизводят себе подобных куда реже.
– Все, завязывай с рассказом, – сказал я, – у меня твой шовинизм вот уже где. – Я провел ладонью по горлу. – Если еще хотя бы раз, услышу, как ты людей поносишь, попрошу телекина, чтобы ты молчал неделю.
– Очень по-человечески, – констатировал Сивый. – Вы, люди, вечно затыкаете другим рот. Зато хотите, чтобы все слушали вас.
Я решил, что спорить с ним бесполезно и просто сказал:
– Да, это так. Хорошо быть доминирующей расой в галактике.
Все сразу попритихли, и дискуссия о том, какие все люди – сволочи как-то сама собой сошла на нет.
– А вот у меня было дело однажды, – снова начал делиться своими преступными подвигами Робинзон, – взял я как-то магазин в Мамбасу, триста рублей прихватил и ящик водки. А утром пошел с повинной. Ну, мне за чистосердечное и накрутили всего пару месяцев, тем более что деньги я вернул.
– С повинной? – удивился Сивый. – Это еще зачем?
– А так получилось, что в то же самое время грабанули другой магазин, ювелирный, и там уже сто тысяч вынесли наличными и драгоценности. На меня могли подумать. Я тогда в Мамбасу на большом подозрении был. Только из заключения, ходил каждый день отмечался, что тяну лямку, то есть работаю, и на преступной карьере поставил крест.
– Ну, ты даешь! – я рассмеялся. – Сдался федералам только от того, что на тебя могли подумать. – И осекся. – Погоди-ка. Ты сказал, что ювелирный в то же время ограбили. Как же ты мог в двух местах одновременно быть?
– Во-о-от, – протянул с довольным видом Робинзон, – и меня тоже решили, что не мог. Это же я ювелирный подломил. Только немного раньше. Как я потом летел на всех порах, чтобы поскорее продуктовый подломить. Им и в голову не пришло, что один и тот же сапиенс может за одну ночь два магазина ограбить. Да еще потом с повинной придти. Я же им расписал слезно, что меня, дескать, бес попутал. Никак я не хотел этот магазин грабить. Но вот, воровское проснулось что-то в душе, и все. Я потом на эти сто тысяч, когда на волю вышел, жил припеваючи целых полтора месяца. А потом за одну ночь спустил все в казино…
