В комнату поднялись стражники.
– Заприте этого негодяя в темницу, – приказал принц, – да следите за ним как следует, чтобы он не сбежал во второй раз.
– Не слушайте его, – закричал Гранди, – это вовсе не ваш принц! Это морская ведьма!
– Голем спятил, – прошипела ведьма. – Вы сами видите, что я вовсе не изменился.
– А вот и изменился! – не унимался Гранди. – Все вы наверняка заметили, что в последнее время принц ведет себя странно. Это потому, что в его тело вселилась ведьма. Он никакой не Штопор, а подлый самозванец.., даже самозванка.
Стражи заколебались. Слухи о странном поведении принца до них безусловно доходили, но внешне он оставался прежним, так что, в конце концов, эльфы двинулись к Гранди.
– Разве ваш принц, настоящий принц, приказал бы отравить ручного дракона? – громко спросил голем.
– Что? – подняла голову Рапунцель.
– Да то, что они отравили Стэнли, а меня бросили в подземелье. И еще называют себя эльфами!
– Бежать! Бежать отсюда! – отчаянно завопила девушка и непроизвольно увеличилась.
Пол под ней опасно прогнулся.
– Только попробуй, и он умрет! – Принц упер штопор в живот Гранди.
Девушка расплакалась и вновь уменьшилась, сделавшись ростом с эльфа.
– Не уступай ведьме, – сказал ей Гранди, – она все равно убьет меня, как только захватит твое тело. Спасайся. Спускайся вниз, к Стэнли, и беги в замок Ругна. Дракон знает дорогу.
Рапунцель не смогла вынести всего этого. Раздавленная отчаянием и страхом, она упала без чувств.
– Уведите голема! – приказала ведьма. – Девицей я займусь сам.
– Не слушайте ведьму! – отчаянно заверещал Гранди. – Спросите хоть служанок, какой из нее принц – одна видимость. Да разве эльфийский принц стал бы угрожать смертью невинным созданиям?
Стражи переглянулись – они и сами заметили странную перемену в поведении принца, и им было над чем задуматься.
– t– Повинуйтесь, – злобно взвизгнула ведьма, – не то я пробуравлю вас насквозь!
– Вот те на! – промолвил один из эльфов. – Голем-то, похоже, говорит дело.
– Негодяй! – Ведьма сделала выпад штопором.
Однако стражи мгновенно достали свое оружие – отвертку и напильник. Металл звякнул о металл, высекая искры. Здесь, на вершине вяза, каждый из стражей обладал такой же силой, что и принц, но их было двое.
– Дело темное, – промолвил второй страж. – Думаю, необходимо наладить суд.
– Только через мой труп! – вскричала ведьма с такой злобой, что эльфийские черты исказились; миловидный принц сделался похожим на старую каргу из башни.
Но стражи не дрогнули. Будучи народом свободолюбивым и честным, эльфы не намеревались делать того, что считали несправедливым. Сейчас они поняли, что, подсыпав яда дракону и бросив в подземелье голема, опозорили свое племя.
Ведьма тоже сообразила, что перегнула палку. Она не хотела ввязываться в спор, опасаясь, что, не будучи эльфийского рода, выдаст себя какой-нибудь оплошностью и окончательно потеряет доверие своих подданных.
– Ладно, – провозгласила она устами принца, придав своей физиономии выражение спокойной уверенности, – в таком случае, я требую судебного поединка. Мы померяемся силой с големом, и победитель получит девушку.
– Звучит разумно, – сказал Напильник. – Решено, поединок состоится завтра утром.
Гранди не спорил, ведь возразить – значило быть убитым на месте, но и особого восторга не испытывал. Пребывая в теле эльфа, ведьма обладала чудовищной силой, и голем не рассчитывал одолеть ее в бою. Похоже, ему удалось лишь добиться отсрочки своего конца. Зато Рапунцель мигом повеселела.
– Ты победишь, Гранди! – радостно воскликнула она. – И все будет хорошо.
Или плохо, угрюмо подумал голем. Но в любом случае он подарил девушке ночь надежды, и одно это кое-чего стоило.
Поутру Гранди все еще чувствовал себя таким усталым, что не мог ни согнуться, ни разогнуться. Страшное напряжение предыдущего дня продолжало сказываться, хотя ночь он провел не в подземной темнице, а в уютной лиственной каморке. Голема накормили, а его стертые до крови руки эльфийские девы обработали целебным бальзамом. Жаловаться не приходилось, хотя его и содержали под стражей, – точно так же эльфы караулили и ведьму. Гранди знал, что до окончания тяжбы Рапунцель не позволят встретиться ни с одним из соперников.
Эльфийские нравы суровы, но чувствовалось, что этот народ привержен справедливости.
В должное время в каморку вошел страж по имени Безмен. В руках он держал подвешенную на шнурке гирьку, позволявшую безошибочно определить, вертикальна ли та или иная стена.
Чувствовалось, что этот эльф любит во всем точность и определенность.
– Голем, – промолвил он, – ты не сведущ в наших обычаях. Известны ли тебе правила судебного испытания?
– Откуда же?
– Ты заявил, что наш принц не тот, за кого себя выдает. Принц твое обвинение отвергает. Поскольку каждый из вас стоит на своем, мы не видим другого способа установить истину, кроме поединка. Обвинителем выступил ты, а потому право выбора формы поединка принадлежит Штопору. Он выбрал игру в лозы и площадки.
– Во что?
– Кажется, у вас ее называют игрой в черточки – коробочки.
– Черточки-коробочки? – недоверчиво переспросил Гранди, припоминая состязание с муральвом в замке доброго волшебника. Тогда это вовсе не походило на поединок, хотя в случае проигрыша ему тоже грозила смерть.
– Условия таковы: противники раскачиваются на лозах от площадки к площадке, при этом каждый обрезает лозу позади себя ножом. Загнав своего соперника на площадку, ты можешь низвергнуть его в Петлю.
Игра явно отличалась от той, к которой привык Гранди, но некоторое сходство имелось. Не исключено, что удастся использовать знакомую стратегию.
– Сдается мне, раньше я в такие игры не игрывал, – осторожно проговорил Гранди.
– Естественно. Особенность этого состязания состоит в том, что сила и рост не дают ни одному из соперников преимущества. Чтобы победить, нужны смекалка и проворство.
Это внушало надежду.
– А что это за Петля – так ты, кажется, сказал?
– Нечто, издревле пребывающее возле нашего вяза. Природа этого явления нам неизвестна, но все, что попадает в Петлю, исчезает бесследно, разве что бросишь туда что-нибудь на привязи, вот как мой безмен, и тут же вытащишь обратно.
– Похоже на Пустоту, – поежившись, пробормотал Гранди.
– На что?
Кажется, эльфы этого племени плохо представляли себе северный Ксанф.
– Пустота – это черная дыра, которая никогда не возвращает того, что попадает внутрь.
– Может, и так, – согласился Безмен. – Тот из вас, кто провалится в Петлю, назад точно не вернется.
Стало быть, поединок и впрямь предстоит смертельный. Попавший в Петлю исчезнет навеки.
Если удастся спихнуть туда ведьму, Рапунцель наконец-то будет свободна. Ну а если карга отправит туда его…
Безмен проводил голема к месту испытания – находившейся рядом с вязом площадке. С ветвей свисало почти до самой земли множество тонких лоз. Площадки были установлены на вершинах вбитых в землю шестов, достигавших чуть ли не половины высоты ствола. Они мягко покачивались на ветру. Присмотревшись, Гранди увидел, что на каждой площадке имеются тонкие перила, за которые можно держаться, но они все равно казались ненадежными. Лично он предпочел бы довериться лозе, только бы хватило сил. Впрочем, эльфийская мазь сотворила чудо – ладони зажили, хотя на них остались шрамы.
Далеко внизу, в центре образованного шестами круга, виднелась большая воронка, а на дне ее – маленькая черная дыра. Петля.
Безмен вручил голему небольшой, как раз по его руке, отточенный с обеих сторон нож.
– Один хлесткий удар разрубит лозу, – пояснил эльф. – Чтобы перерезать шест, требуется больше усилий и больше времени. Имей это в виду.
Гранди пожал плечами – он изучал игровое поле, пытаясь выработать подходящую тактику.
Площадок было шесть. На каждую приходилось по четыре лозы – по углам. Казалось, будто площадки находятся не так далеко одна от другой, однако в действительности расстояние было таким, что попытка перепрыгнуть с площадки на площадку без помощи лозы неминуемо привела бы к падению. Итак, задача заключалась в том, чтобы изолировать ведьму на одной из площадок, а потом сбросить в воронку.
Удастся ли ему это? Должно удаться, сказал себе голем. Другого выхода нет.
Эльфийские девы подвели к месту состязания Рапунцель. Ей предстояло наблюдать за ходом поединка с одной из ветвей могучего вяза.
– О, Гранди! – воскликнула она. – Мои недобрые предчувствия оправдались. Мы пришли сюда на свою беду.
Голем и сам видел, что его упрямое стремление познакомить девушку с эльфийским народом обернулось несчастьем. Теперь Рапунцель могла стать частью этого сообщества, но таким образом, что не порадуешься.
