Кстати о внешности героя. Вы… быка когда-нибудь видели? А теперь поставьте его на задние лапы и побрейте налысо. Еще рога уберите. Во-от. Вылитый герой на поляне.
— Вирт, он меня пугает, пошли отсюда? Вирт?
Парень стоял неподалеку и разглядывал собственное отражение в каком-то ручье. У мужа явный шок. И столько ярости в глазах.
— Как это все вернуть назад? — сквозь зубы.
Но его перебили. В кусты влезла огромная лапа, и меня резко выдернуло на поляну, все за то же многострадальное плечо.
— О! Баба… — ошарашено меня разглядывая.
— Вирт! — Рефлексы — вещь страшная. Сама не знала, что именно это заору.
Из кустов тут же вылетел эльф, подошел к буйволу и легко, без замаха, врезал ему коленом между ног. Буйвол свел глаза к переносице и замер. Меня же вырвали и за руку поволокли обратно к кустам. Я его обожаю.
— Оу-у! — простонали нам вслед.
— Ты в кого меня превратила?!
— В эльфа, — радостно уворачиваясь от веток и глядя на прыгающий впереди затылок парня.
— Я тебе дам — эльфа! — Рычание в каждой букве. — А ну рассказывай, как ты смогла перекрыть мою магию?!
Он не может колдовать?
— Не знаю, — растерянно.
На меня оглянулись, тяжело вздохнули и потянули влево. В самую, так сказать, чащу. А позади нас нарастал возмущенный вой.
— Зараза.
Киваю. Он прав: нам будут жестоко мстить за поруганную честь, да и просто прибьют из гордости.
А меня… наверное, украдут. Хотя что-то мне этого совсем не хочется.
Опять вся история наперекос.
— Можешь вернуть мой прежний вид? Или хотя бы магию?
— Нет, — упрямо.
Даже и пытаться не буду. Я вообще хотела, чтобы он котенком стал, так что мало ли в кого его теперь превращу. А просто снять чары — не позволяет гордость.
— Ладно, — зло, — но тогда не жалуйся.
Нас все-таки догнали. Вирт остановился, заставил отступить ему за спину и встал перед рычащим монстром, лишь отдаленно напоминавшим человека. (Анаболики — зло! А парень их явно переел в детстве — налицо сплошные горы мышц и явное отсутствие извилин.)
— Отойди, эльфеныш. Мне нужна только твоя сестра.
Сестра? А, так он решил, что волосы закрывают острые ушки. Ну в остальном я действительно чем-то похожа на эльфу. Наверное.
— Она моя жена, — цедит сквозь зубы, щуря глаза.
Понимающая усмешка.
— Я тоже пленен прелестями девы, но тебе, детка, жениться рановато. Вот я — другое де…
Ему врезали в челюсть. В прыжке, ногой.
С ужасом смотрю, как тушу сносит и впечатывает в дерево. Ничего себе. Мелкий, мелкий, а удар как у экскаватора.
— Ну ты… — пытаясь встать и опираясь на погнутый ствол. — Ну ты… — Налившиеся кровью глазки нехорошо сверкнули.
— Еще хочешь? — задиристо подняв нос и нехорошо улыбаясь.
Мужик хотел. И даже очень.
А через минуту, убедившись, что Вирту ничего не угрожает (верткий, да и бьет так, что гору мышц мотает по лесу из стороны в сторону), я уселась под деревцем и, больше не глядя на идиотов, попыталась наколдовать что-нибудь съедобное. Хотелось есть. А драка… это всегда надолго.
Грохот упавшего тела. Ступня мальчишки, попирающая грудь монстра, и гордость в золоте прекрасных эльфийских глаз. Завораживает.
Сижу, кашляю, отмахиваюсь от дыма и пытаюсь спасти остатки завтрака. Бли-ин, сгорел.
— Марина?
— А? Ой, прости, Вирт. Ты все?
— Да.
— Тогда иди и убей кого-нибудь съедобного. А то, что я наколдовала, сгорело.
Эльф почему-то смотрит на валяющегося под ногой парня… Тот замер и как-то напрягся.
— Я невкусный, — зачем-то уточнил поверженный. — Местами — чистый яд.
— Верю. — Не могла не съязвить. — А тебя вообще как зовут-то?
— Гриша, — неуверенно.
— А я — Марина. Это вот Вирт.
Муж подал ему руку и помог встать.
— Успокоился? — поводя ушами и склоняя голову чуть набок.
Я замерла, любуясь мальчишкой. Да-а, его только в фильмах снимать. Изящный, тонкий… эх…
— Да я это… так, просто мимо проходил, — робко на нас глядя. — И… у меня пожрать есть!
Довольно улыбаюсь. Вопрос завтрака решен.
Вяленое мясо, согретая над огнем вода и хлеб — не самый плохой выбор. А за помидоры я его чуть не расцеловала (вмешался Вирт, показав обоим не внушительный кулак, Гриша проникся).
— Так ты откуда? — Сижу у дерева, положив руки на вздутый живот и довольно прикрыв глаза.
— Из-за моря, — грустно. — Приплыл на корабле, а по дороге нас ограбили. Вот… нет денег на обратный путь. Так что хожу, ищу.
— Деньги?
— Ну да.
Кошусь на разбойников, валяющихся в отрубе невдалеке.
— И сколько за них дадут?
— Да нисколько, — хмуро на них глядя.
Вирт принюхивается к мясу, пытаясь привыкнуть к эльфийскому обонянию. Мне кто-то рассказывал, что ушастые чувствуют в сто раз больше запахов и их оттенков. Так что он, наверное, сейчас обоняет мощный аромат сгнивших волокон, перемешанных с запахами грязного мешка, старых портянок и тяжелого мужского пота. Гм. Мне легче, я — человек. Но тоже что-то такое уловила. Зажмурившись ест. Лицо зеленеет, но парень мужественно глотает. Молодец, я в нем не сомневалась.
— А зачем ловил?
— Дык… надеялся, что у них есть деньги.
— И как? — Все еще смотрю на Вирта. Тот достал второй кусок и, набрав в грудь побольше воздуха, поднес его к лицу.
— Нищие какие-то попались. Почти ничего и не взял.
Киваю, сочувственно улыбаюсь. Вирт хмурится.
— А сколько стоит билет домой?
— Дык… сто.
— Золотых?
— Да.
Н-да. Парню еще долго предстоит побираться по лесам. Хм…
— А пойдем с нами?
Вирт подавился мясом.
— Куда? — с воодушевлением.
— В город. Там что-нибудь придумаем с деньгами, да и…
— Я против. — Откашлялся наконец-то. И тут же влез. Из глаз аж слезы бегут, явно пока кашлял — надышался. — Какой город? Тебе просыпаться пора, да и…
— Не хочу.
— Марина, — почти рычание.
Гриша немного отодвинулся, памятуя о силе удара этого мальчишки.
— А что Марина? Ты мне лучше расскажи все, тогда и подумаем. А то пришел, наплел о коме, показал пару фокусов, а теперь просишь проснуться. Ну уж нет. Хватит. Либо ты все мне выкладываешь, либо…
— Тебя поймали. — Тихо. Обрывая весь монолог разом. Просто… голос у него был — таким о трупах близких людей рассказывают. Осторожно сажусь обратно, слушая. — Шпана, пришлые. Не знали, кто ты, и ночью уволокли с улицы в арку. А оттуда — на какую-то квартиру.
Тишина. Гриша почесывает спину, не понимая, в чем трагедия и вообще о чем речь. У меня же как-то резко пересохло во рту, и сердце колотится… хотя все равно ничего не помню. Золотые глаза же — словно мертвые. И лицо… так и хочется погладить по голове и шепнуть, что это был сон.
— Когда я приехал — вся квартира была в крови, ты — сидела у кровати и смотрела в одну точку. Что там произошло, никто не знает. Но парням сильно не поздоровилось, а у тебя в руке был зажат нож.
Киваю, стараясь не смотреть на него.
— То есть… я всех убила?
— Вряд ли. Ты неспособна на это. Возможно, произошла разборка между бандами, почему — неясно. А ты могла взять нож неосознанно.
Снова киваю. Хм… а вообще интересно получается. Муж приезжает за женой, которая в каком-то притоне сидит на полу среди кучи окровавленных подростков, с ножом в руке. Это ж так и шизануться можно.
— Я что-то говорила?
— Нет.
— Как случилось, что я впала в кому?
— Тебя пытались привести в чувство — использовали электрошок.
Прелесть какая.
— И ты позволил?
— Они не спросили, а когда я разобрался — было уже поздно.
— То есть меня забрали в клинику, там лечили. А ты был даже не в курсе как и чем? Я что-то…
— Доктор был ненормальным! Считал, что сам все знает лучше всех, и вообще гений, вот и…
— Ты сдал жену на лечение психопату?
На меня очень нехорошо посмотрели.
— Ладно. Неважно. Уже все неважно. — Потягиваюсь и встаю. — Я все равно ничего не помню. Понимаю, для тебя это, наверное, тяжело. Но я и вправду не помню жизнь, в которой был ты.
— В клинике мне говорили — это может быть защитная реакция на стресс.
— Ну тогда считай, что меня стрессануло.
— А вы вообще о чем?
На Гришу было больно смотреть. Только что обсуждали, что возьмем его с собой и вместе будем зарабатывать на его счастливый путь домой. И тут же о каких-то маньяках-психопатах и моей невменяемости. Хотя судя по его глазам, — он все равно ничего не понял.
— Да так. Мелочи прошлой жизни.
Еще более дикий взгляд.
— Марина, ты должна мне поверить и вернуться.
— Отстань. И вообще у меня теперь новая жизнь и новый мир. Хочешь — присоединяйся, не хочешь — иди. А я… направляюсь в город вместе с Гришей! Ты с нами?
