— А-а-а! Не там! В другую сторону! Там нет двери! — прокричала, разворачиваясь, Тамарка, которая неслась чуть впереди меня. Тут мы взвизгнули и порскнули в разные стороны перед почти нагнавшим нас монстром. Тот на секунду остановился, не зная, кого из двух зайчих ловить следом, а потом развернулся за Тамаркой, потихоньку превращаясь в подобие ходячего костерка.
— Это нечестно! — визжала где-то в стороне Тамарка. Где-то в той же стороне громыхал голем. Я, пользуясь моментом, понеслась к противоположному по диагонали углу комнаты, ко второму факелу, неподалеку от которого, судя по всему, и должна была быть дверь. Чуть не врезавшись в стену, я остановилась в месте предполагаемого проема и похолодела. Пробежалась туда и обратно вдоль стены, трогая каменную кладку. Двери не было. Что-то мне это напомнило. Я продолжила исследовать стену и побежала вдоль нее, когда неожиданно в меня врезалась Тамарка. Мы завизжали так, что аж уши заложило.
— Там нет двери! — разобравшись, кто передо мной, провыла я.
— Ка-ак? — удивилась Томка и опять завизжала. Мы бросились врассыпную. Голем, вновь устремился следом за Томкой, видимо больше любил рыженьких девушек, чем темно-русых (хотя под пылью не сильно-то и разберешь), и в прямом смысле пылал от страсти. Я наугад бросилась к противоположному факелу, отчаянно надеясь, что, может быть, Тамарка просто проглядела выход. Наконец в пыли проступило пламя, я обрадовано подалась к нему и, отшатнувшись, оббежала огромного голема по широкой дуге. Тот продолжил брести куда-то вперед. Происходящее напоминало довольно страшненькие жмурки. Это притом, что глаза были завязаны отнюдь не у водилы.
Наконец я с опаской приблизилась к пламени настоящего факела. И, не веря увиденному, уставилась на стену перед собой. Томка не обманула, двери не было. Это что здесь сейчас еще и кридои появятся для полного комплекта? Я привычно протянула руку, чтобы тронуть холодный камень. Но рука не ощутила ничего. Я заинтересовалась и сунула руку в стену целиком. Рука с готовностью исчезла в каменной кладке. Это что же? Или меня столь быстро в этом подвале настигла смерть, и я не заметила, как превратилась в привидение. Или это...
— Томка! — закричала я в ту сторону зала, где, судя по взвизгам, пребывала Тамара. — Давай быстрее сюда! Дверь здесь! Эта зараза умеет ставить мороки!
После этих слов тут же кто-то побежал. Звуки все приближались ко мне... И в стену в аршине от меня на полном ходу врезалась Тамарка. По инерции от удара бегунья отлетела назад и шмякнулась на пятую точку. Я не успела подать ей руку, как подруга уже сама энергично подскочила, и, заприметив и со злорадным воплем подобрав с пола брата-близнеца обнаруженного мной намедни меча, с диким нечленораздельным ревом на лад копья метнула его в приближающегося голема. Я была безмерно поражена такой демонстрацией силы и, даже забыв о приближающейся угрозе, смотрела на нее с немым восхищением.
— Вот тебе! Маньяк! — бешено раздувая ноздри, мстительно прокричала Тамарка. И, заметив, в каком месте продолжает уходить в стену моя рука, толкнула меня вперед и сама выскочила вслед за мной в коридор. Мы выпали в коридор, кашляя от дыма и пыли. Голему меч хоть и отбил полруки, особого неудобства не доставил, гремя и потрескивая, он вывалился вслед за нами в коридор и там и осел в виде кучи горящего хлама, морок на двери развеялся. Как раз когда из-за поворота с факелом выбежал обеспокоенный Труль Шлисович.
К этому времени в комнате уже истончились, лопнули невидимые нити, и осыпался на пол почти весь хлам, разумеется, кроме пыли, которая все еще стояла столбом.
— Что произошло? — поинтересовался Труль Шлисович после того, как затушил полыхающую кучу и пару очагов, возникших в комнате.
— Что... чхи!.. это было? — одновременно вопросила я и пояснила: — На нас напала какая-то дрянь из хлама.
Труль Шлисович несколько недоуменно вперился в останки, в которые я ткнула пальцем.
— Да не такой уж он был и страшный! — пнула исходящую слабым дымком кучу Тамарка и трусливо присела, когда та чуть осыпалась и просела.
Труль Шлисович, оттерев нас от кучи, с интересом присел перед ней и зачем-то поводил поверх руками, затем проделал незнакомые нам пассы палочкой. Мы, чихая время от времени, заинтригованно наблюдали. Потом, кряхтя, завхоз разогнулся.
— А ну вылезай, скоморох недорощенный! — суровым голосом обратился неизвестно к кому Труль Шлисович. Мы проследили за его взглядом. Пусто. Я пожала плечами, Тамарка покрутила пальцем у виска и мы осторожненько, вдоль стеночки начали пятиться в сторону выхода. — Все равно не отвертишься! — продолжал стращать коридорные стены умалишенный завхоз. — Ты хоть понимаешь, чего натворил? А?
— Сами виноваты, — раздался скрипучий голосок. Мы с Тамаркой замерли. Неужто Труль Шлисович чревовещанием увлекается? Слабо верилось, хотя с него станется. Перед завхозом по-прежнему никого не было. Но мы заметили, что он смотрит куда-то вниз. Куча хлама загораживала нам обзор, поэтому пришлось подобраться поближе.
— Эй, а я тебя знаю! — как-то обиженно взревела Тамарка, тыча пальцем в маленькое косматое существо, с которым, судя по всему, и разговаривал Труль Шлисович.
— О, горе мне, — как-то флегматично хмыкнул на ее выпад дедок.
— Да, горе! И я тебе его сейчас обеспечу, — встряла я и, зачем-то закатывая все равно уже грязные рукава, обратилась к Трулю Шлисовичу: — Так это он нам такое развлечение устроил?
Труль Шлисович смерил меня непонятным взглядом, а потом снова посмотрел на своего знакомца.
— Ну, — проговорил завхоз, — рассказывай, ослушник.
— Скорее не ослушник, а осел, — плюнула ядом в сторону врага Тамарка, а потом удивилась: — Почему ослушник?
— А нечего было тырить мое имущество! — не остался в долгу косматый дедок.
— ТВОЕ имущество? — вылезли на лоб мои глаза. Приняв для себя как аксиому, что хлам, разбираемый нами сейчас, когда-то принадлежал князю Ширмею, сейчас я судорожно искала черты сходства между виденной однажды гравюрой и неким самозванцем. Подобия не было. Насколько я знаю, князь давно и безвозвратно был казнен, приведения же, хоть и нематериальны, обычно имеют вид бывшего живым тела. И даже если допустить, что князь каким-то чудом остался жив после (страшной!) казни, ему сейчас должно было быть далеко за... смерть. Хотя (я скептически всмотрелась в малорослика), если бы он и остался жить и после отведенного людям возрастного порога (после повествования Ладмира я уже во что угодно могу поверить), то вполне допустимо, что к своим семистам годам мог иссохнуть и превратиться в нечто подобное. Приходила еще мысль, что принадлежать ему могли только платья, которые мы и правда бессовестно похищали. Но, как она приходила, так и уходила обратно, абсолютно обалдевшая, потому что роскошные дамские платья, которые даже мне и Тамарке были длинноваты, надетыми на странное в два локтя ростом существо представлялись так же, как лошадиное седло на змее, то есть никак.
— Ничего твоего мы не брали! — тем временем гордо вздернула вверх нос Томка.
— Ага, значит, все-таки что-то да брали! — тут же подловил ее странный субъект. Тамарка смутилась, а я, опасаясь, что она сейчас нас с потрохами сдаст перед Трулем Шлисовичем, быстро влезла:
— Ты к словам не придирайся! Ты вообще нас хотел убить!
— И не собирался я вас убивать! Так, попугал маленько! — взвился дед и, мгновенно утихомирившись, невзначай добавил. — Хотя не буду отрицать, что мыслей таковых не приходило.
— Ах ты, гад!! — бросилась, было, на него Томка, но Труль Шлисович перегородил ей дорогу одной из своих рук. И она в бессильной ярости грозила кулаками из-за нее. — Да я из-за твоей пугани чуть..., — она, махнув кулачком, осеклась, опустив рискованные подробности, и засопела.
— Да кто он вообще такой? — спросила я Труля Шлисовича почему-то шепотом.
— Как кто? — удивился завхоз.
— Подвальный я! Дура! Под-валь-ный! — взбешенно запрыгал объект моего интереса.
— Так все-таки подвальный или дура? — мгновенно сориентировалась Томка. А я, если честно, немного оторопела. То есть, сейчас-то я конечно видела черты сходства с домашней нечистью: и повышенную шерстистость, и вредный характер, всем он походил на нашего Афанасия. Становилось понятной его неприязнь к расхитительницам подведомственной ему территории. И тем более стыдно мне было, что он входил в область нашей с Томой будущей специализации. Вот только, насколько я знаю, подвальный — это по виду маленькое, с мужской кулак существо, поросшее шерстью, из которой меж тем растут еще более длинные брови и борода.
— Чем вы его кормите?! — помимо воли произнес мой язык. Труль Шлисович усмехнулся (В первый раз! Я чуть не села на пол. О боги, и где землетрясение? Да нет, его нет не потому, что я все-таки не села!! Наверное, вместо землетрясения на улице просто пошел зелененький снег) и сказал:
