Оказалось, например, что одна из копий злосчастного состаренного листочка с заклинанием, сделанная кем-то из наших одноклассников для своего триумфального «обворовывания Труля Шлисовича», ушла гулять в массы. Про полнолуние в листочке ничего не говорилось, и теперь практически каждую ночь находились наивные, но алчные желающие обналичить несметные сокровища. В то же время находилось еще большее количество жаждущих разыграть доверчивых расхитителей гробниц. Иногда они с кровожадным мычанием вылезали из саркофагов, иногда вылезали все вместе из одного. Иной раз во время проведения «обряда» врывались внутрь в обличьях злобных духов-охранников, нападали на заранее засланного лазутчика, вырывая у него из-под одежды какие-то красные куски, напоминающие мясо (особенно с перепугу), делали вид, что едят их, а потом, вытирая губы рукавами, направлялись к остальным застывшим от ужаса грабителям. Причем на следующую ночь число желающих участвовать в розыгрышах увеличивалось примерно на количество разыгранных в предыдущую ночь, и вроде бы в итоге даже был составлен соответствующий график запугивающих. Со временем число самовыдвиженцев с претензией на сокровище поуменьшилось, и бумагу стали специально подбрасывать жертвам или передавать невзначай.
И вот когда я очередной ночью сидела на кровати, вперившись в противоположную стену и уговаривая себя насчет Ладмира, а если удастся, то и насчет карты спросить Труля Шлисовича, мой взгляд сам собой в миллионный раз поплыл к окну. Проем был пуст, я вздохнула и отвела глаза в противоположную сторону. И взор мой упал вдруг на лыжи Лорга, которые все так же пылились в углу. Какое-то время я смотрела на них. «А не прокатиться ли мне на лыжах?» — подумалось вдруг мне. История моего позора уже давно забылась. Лоргу и Сапню, кстати, как мне удалось позже выяснить, ничего не было за мое хулиганство. Они просто объяснили всем мой проигрыш, тот парень, что чуть меня не пришиб, оказался их хорошим знакомым, вдоволь похохотал над произошедшим и, похлопав их по плечам, отправился спать. Мне же, как ни странно, удалось найти в произошедшем свой плюс. Многие старшекурсники, с которыми я до этого была знакома не лично, а признавала про себя на глазок, теперь при виде меня по-отечески тепло-снисходительно улыбались и здоровались. Может быть, еще и поэтому я не стала мстить парням. Но с некоторых пор у меня появился своего рода комплекс появления с лыжами на людях. Как назло желание покататься только увеличивалось. Спать тоже не хотелось. «А и ладно, ночь же на дворе, кто меня увидит!» — убедила я сама себя и стала осторожно одеваться. С трудом нашла одежду, надела удобные для катания штаны и, стараясь не греметь, чтобы не разбудить Тамарку, выскочила в коридор. На улицу я выбралась без приключений.
Воздух был упоительно свеж. Тихая ночь казалась сказочной и хорошо успокаивала и отвлекала меня от переживаний. Я, кое-как разобравшись с завязками, выпрямилась и осмотрелась. Кататься туда-сюда перед крыльцом главного входа как часовому на посту мне не хотелось, поэтому я решила один раз проехаться по чуть срезанному внутреннему периметру огромной школьной территории.
Минут десять я просто ехала. Мыслей в голове не было, и я наслаждалась абсолютной свободой.
— Увеселяешься? Или втайне худеешь? — прорезал вдруг ночную тишину голос. От неожиданности лыжа у меня наехала на лыжу и, постояв какое-то время в позе человека, вожделеющего справить нужду, я потеряла равновесие и села на зад. Оглянулась по сторонам — никого.
— Да здесь я, — раздался снова чуть раздосадованный (видимо, моей несметливостью) голос. Очень знакомый, кстати, голос. Я задрала голову вверх. На глухой стене строения, мимо которого я проезжала, распластался Ладмир. Несподручная для обычного смертного поза ему видимого неудобства не доставляла. Повисев там еще с чуток, он оттолкнулся от стены и одним мягким прыжком оказался возле меня.
— Ла...! — я, чуть привстав, снова села. Покосилась на неудобные лыжи и, не делая новых попыток встать, стала развязывать крепления. Справившись с этой непосильной задачей, я наконец-то выпрямилась. — Ладмир! — сурово проговорила я. С одной стороны я была ужасно рада наконец-то его видеть, а с другой стороны так же сильно хотела его придушить за то, что заставил меня нервничать.
— Привет! — как ни в чем не бывало поздоровался этот тип.
— Ты где был?! Кинуть меня решил? Если расхотел отдавать мне карту, так нечего было меня обнадеживать, я бы хоть морально к сечению зада готовиться начала!.. — напала я на него. С лыжами в руках я чувствовала себя невероятно грозной. Вампир клыкасто улыбался.
— Знаешь, я тоже безмерно рад тебя видеть, — ехидно перебил он меня.
— Ты принес карту? — строго взглянула я ему в глаза. Ладмир закатил глаза, обращаясь к небу:
— Какие меркантильные ныне пошли людишки! — развернулся и направился в сторону утоптанной дорожки, разговаривая с самим собой. — Кошмар! Куда катится мир?
— Эй! — я наконец-то обнаружила себя стоящей посреди огромного сугроба. — Помоги мне выбраться! — потребовала я. Ладмир, не оборачиваясь, шел вперед, высоко вскидывая ноги и протаптывая в снежном бархане огромные дыры. Пришлось, пыхтя, рассекать сугроб с лыжами в руках вслед за ним. Уже стоя на тропке, вампир удосужился-таки протянуть мне руку. Я, испепеляюще на нее покосившись, проигнорировала конечность и вывалилась из сугроба самостоятельно. Вампир пожал плечами и, накинув на голову капюшон, сунул руки в карманы.
— Как дела? — поинтересовался он.
— Знаешь, у меня неплохо. А вот у тебя будут не очень, если ты мне не ответишь, наконец, принес ты мне карту или нет, — таким же тоном светской беседы отозвалась я, когда мы двинулись по привычке прогуливаться по дорожкам.
— Да принес я твою ненаглядную карту, — проворчал Ладмир и, сунув руку за пазуху, вынул на лунный свет свернутую в рулон бумагу. Я неверяще приняла ее из его рук и, сдернув опоясывающую бечевку, скорее развернула, опасаясь, что внутри просто будет крупно написано что-то вроде «Варька — дура, Ладмир — молодец!» Бумага пестрела миниатюрными тоннелями, поворотами и стрелочками, указывающими, куда нужно заворачивать.
— Тут часть плана первого этажа подвала и как выйти с него в коридор, ведущий к Императорскому дворцу, — склонившись вместе со мной над картой, пояснял Ладмир. — На территории города тоннель пересекается с еще парочкой заброшенных тоннелей. Ты в них не сворачивай, следуй прямо. Ха, ты не лупай, на меня глазами так не лупай! Это не катакомбы ка-на-ли-за-ции, тьфу, гномья тарабарщина! Они выше проходят. Вот если их где не надо прорвё-от!... Ты тогда знаешь что,.. лучше не подходи ко мне недели две, пока запах не выветрится... Да! — Ладмир, не глядя, увернулся от моего пинка. — Так вот! Когда окажешься во дворце, то увидишь, что уперлась в тупик. На самом деле это не тупик, сбоку за чуть выпирающим камнем спрятан в щели небольшой рычажок, его нужно опустить вниз. Откроется выход в покои, которые, насколько я знаю, сейчас пустуют. Вот только они наверняка закрыты, так что как выбраться изнутри, я не знаю. Да, и еще — через какое-то время ход сам закроется.
Я, засопев, возмущенно уставилась на Ладмира:
— Какого хвоса мне тогда нужна твоя карта, если я не смогу выйти из этой дурацкой комнаты!
— Не нужна? — вопросительно поднял брови Ладмир. — Тогда я ее забираю, — и, забрав у меня бумагу, начал тщательно ее скручивать со вселенским спокойствием на лице.
Я, оторопев, цапнула ее обратно. Вампир легко выпустил карту из рук. Я тут же проворно сунула ее себе прямо под рубаху, боясь расстаться с единственной, хоть и призрачной надеждой на выигрыш. И заметила, что Ладмир, улыбаясь, наблюдает за моими действиями.
— Забавляемся? Провокациями балуемся, да? — хмуро поинтересовалась я. — И что же мне делать теперь с этой комнатой?
— Во-первых, это не мои проблемы. Во-вторых, кто тут у нас получает настоящее высшее магическое образование, я или ты? И в-третьих. А ты как хотела? Чтобы тебе Императора в короне на золотом блюде принесли, что ли? — с возмущенным видом договорил вампир. На самом деле что-то вроде этого я и желала, но в голову сразу полезли как крайне непристойные, так и очень кровавые картины приноса мне Императора на блюде, и я не стала отвечать Ладмиру на его выпад. Я рассердилась на себя, собралась и стала серьезной, как никогда. Правда, подозревала, что надолго этого запала все равно не хватит.
— Ну, положим, я выбралась из комнаты. Что там будет дальше? Мне-то ведь надо как-то пробраться в главную из приемных зал.
— Я тебе там с краешку пририсовал, как пройти в центральный холл, из него к приемным залам ведет теплый коридор. По нему в день коронации будет много народа сновать, так что не ошибешься. Лучше придумай отговорку, если тебя вдруг спросят, кто ты такая и почему там ошиваешься.
