— Это я уже давно придумала, — фыркнула я. — Наши все надевают мантии, на которые сверху нахлобучивается специальная золотистая сетка для, как выражаются педагоги, «красоты и подчеркивания всей торжественности момента», короче, чтобы пустить побольше пыли в глаза. Бытовой факультет тоже частично задействовали, поэтому мантию я напялю свою, сетку одолжу у Расты, ее группа присутствует не при коронации, а на балах. Если что, скажу, мол, искала туалет, заблудилась, или, что меня послали проверить, все ли в порядке в гостевом крыле. Впрочем, во дворце наверняка будет ужасная неразбериха, всем будет не до меня: магичка, и ладно. Ой, слушай, — пришло вдруг в голову мне, — а охранный контур достает до тоннеля? А то очень не хотелось бы ставить на уши охрану или вообще сгореть как вошедшей без приглашения. Мало ли как он срабатывает на незваных, да и вдруг Имперские маги это все дело ужесточили перед мероприятием.
— Тоннель хоть и давно строили, но отнюдь не дураки, — уверенно заговорил Ладмир. Я из-за его тона сразу успокоилась. — Не думаю, что контур доходит до большой глубины, наверняка поставлен от простого подкопа, ведь там итак постоянное патрулирование периметра. Хотя, — он задумался, — не знаю, ни в чем не уверен.
— То есть как? — простонала я, опять впадая в панику. — Это я ни в чем не уверена! А ты должен, нет, обязан быть во всем уверен!
Ладмир опять задумался, потер себе подбородок и заговорил:
— Скажем так, — я с надеждой замерла, ожидая от вампира умных мыслей, — я уверен, что ты скорее не сгоришь, чем сгоришь.
Я с досады бухнула его кулаком в бок:
— Шш-шутник! — и категорично всучила ему Лорговкие деревяшки. — Неси тогда мои лыжи.
Ладмир послушно взял на себя роль носильщика и взвалил их на дальнее от меня плечо как гномью кирку. Чтобы отвлечься от изматывающих дум, я глубоко вдохнула, выдохнула и решила сменить тему.
— А у тебя как дела? Куда ты пропадал-то?
Ладмир улыбнулся.
— Дела нормально. А что не было, — вампир легкомысленно отмахнулся свободной рукой, — так, добывал информацию по кое-какому делу.
— Про кридоя? — спросила я, заговорщицки понизив голос.
— Нет, — разом посерьезнев, ответил парень, — про него пока ничего не удалось узнать. Хоть бы какую-нибудь ниточку...
— Слушай, а может быть, его Труль Шлисович куда-то перегнал или вообще контрабандно продал кому-нибудь? Я слышала, на востоке есть такие гурманы, что у них демонятина за деликатес идет.
Вампир скептически на меня взглянул, мол, а хоть гран-то мозгов у нее имеется?
— У Труля я первым делом расспросил. Он говорит, что ничего не слышал и в подвал никто не проникал.
— Конечно, кто ж в контрабанде-то признается? — хмыкнула я. — Я бы вот ни за что не призналась. Стоп. А откуда он знает, что в подвал никто не проникал?
Мне сразу пришла в голову мысль, что про всех посетителей завхозу тут же докладывает ябеда-подвальный. Но ведь достаточно умелому магу и его можно обдурить, так, что даже всплеск магии будет еле заметен.
— У него специальная сеть охранных заклинаний раскинута на весь подвал. Никто бы мимо не прошел.
Ладно хоть, ночью не сильно заметно, как я побледнела. А я когда-то думала сунуться без спросу в подвал за платьями! Ночью! Балда!
— Я расстроил твои планы? — Ладмир все-таки заметил мое вытянувшееся лицо. — Ты собиралась лезть в подвал?
— Вот еще, чего я там забыла, — мгновенно придя в себя, я вздернула нос.
— Ну да, теперь уже ничего, — согласился Ладмир. Я закусила губу, поняв намек, но на провокацию не поддалась, хотя мне было до свербления в носу интересно, кто же доложил ему о хищении нами одежды — ищущий сочувствия подвальный или все-таки не погнушался сплетней сам Труль Шлисович?
— Погоди-ка... — дошло до меня, — а как же я пройду незаметно по подвалу до тоннеля?!
— Никак, — грустно вздохнул Ладмир, — придется и с Трулем делиться выигрышем.
— Ка-ак, — я остолбенела, — от него и после твоих-то грабительских условий ничего не осталось! Только пара медяков. Бедная я, беспорточница! — я безрезультатно попыталась пустить слезу, пришлось ограничиться шмыганьем носа. — Слушай, а может, давай ты с ним поделишься, а?
— Я тебе поражаюсь! — восхищенно внимал моему спектаклю парень. — От горшка два вершка, а жадности как на двух троллей!
— Хвос! Так нечестно! — взорвалась я. — Это я своей шкурой рискую! И на мне еще и наживаются все, кому не лень!
Ладмир еще какое-то время наслаждался моими воплями, а потом сказал:
— Да пошутил я. Труль человек старой закалки, он тебе ради шалости не даст лезть на коронацию. Да и не знает он ничего про эти ходы.
Я замерла.
— Ты и про систему охраны пошутил? — с надеждой поинтересовалась я, готовясь после ответа «да» напасть и убивать кое-кого сильно веселого.
— Нет. Это, к твоему сожалению, правда.
«Зато к твоему счастью», — подумала я, разжимая кулаки.
— Перед тем как лезть в подвал, я тебе надену на шею один свой амулет. Система определит тебя как свою и не сработает.
— Ладно, — облегченно вздохнула я. — Слушай, а что могло помешать похитителю кридоя напялить такой же амулет?
Вначале Ладмир улыбнулся:
— Да потому что это один из амулетов времен артефактного комитета, глупеха, — а потом вдруг посерьезнел и надолго задумался, наверное, по поводу своего отвратительного и неискоренимого хамства.
Мы, сделав небольшую петлю, возвращались к главному корпусу.
— Кстати, как твое самочувствие? — поинтересовался вдруг Ладмир.
— Нормально, — чуть помедлив, настороженно ответила я, недоумевая, чего это ему вдруг пристало интересоваться моим здоровьем.
— Ничего необычного не чувствуешь? — продолжал выпытывать странное Ладмир.
— Нет. А что? — совсем уж обеспокоилась я и начала судорожно выискивать у себя признаки какого-то страшного заболевания. Через одежду визуальных симптомов видно не было, поэтому я стала прислушиваться к организму. Сразу показалось, что вот там что-то болит, здесь колет, а вот тут подозрительно хрустит при каждом шаге. Я похолодела, поняв, что вот сейчас умру и найдут меня здесь наутро. Вместе с лыжами! Какой позор! И ученики будут бессердечно смеяться, стоя над моим остывшим телом!
— Стой! — вдруг остановился Ладмир, глядя куда-то перед собой. Я послушно встала. — Кажется, я что-то слышал.
— Где? — шепотом спросила я, разом забыв про свои болезни.
— Там, — рукой, придерживающей лыжи, вампир махнул вверх и повернулся вбок. Я, посмотрев вслед за ним, с ужасом заметила приближающиеся к моей голове лыжи. Резко отпрыгнула вперед и с бешено колотящимся сердцем осознала себя стоящей на дорожке в двух саженях от Ладмира, запоздало поняв, что лыжи все равно прошлись бы чуть выше моей макушки.
— Ты чего творишь?! — отошла я от первого потрясения. — Смерти моей хочешь, дурень? Фу-ух, — выдохнула я.
— Извини, я случайно, — неторопливо осматривая меня, проговорил Ладмир.
— Ну, что ты там слышал-то? — вспомнила я.
— А. Да мне показалось, — как о какой-то ерунде отозвался вампир. Я просто в сердцах махнула рукой, не в силах даже на такого ругаться. Мы почти дошли до площадки перед главным входом.
— Не забудь в полночь перед коронацией спуститься вниз за амулетом, а то днем может не получиться, — напутствовал меня Ладмир.
— Ладно, — вздохнула я. Мы остановились неподалеку от крыльца. — Знаешь, спасибо тебе, — выдавила я, — все-таки. Хоть ты и заграбастал себе огромную часть моего выигрыша! — распалилась, было, но осеклась, заметив веселую ухмылку вампира. — Ну и ладно. Пока, — буркнула я и отправилась в корпус.
— Лыжи-то забери, — раздался мне вслед ироничный голос. Это когда я дошла до крыльца, поднялась по нему и уже взялась за дверную ручку. Ну, всё!!! Выдыхая ноздрями воздух и, по-моему, даже сажу и пламя, я медленно развернулась.
Набрав в библиотеке книг, всю оставшуюся неделю в свободное время я просиживала за ними, надеясь найти какое-нибудь универсальное заклинание для взлома замков. Тамарке я свое странное поведение объясняла надеждой найти подходящий наговор, чтобы проникнуть на коронацию или, на крайний случай, чтобы на время порки потерять местную чувствительность. Врать подруге было очень неприятно, но что поделать, не держать обещаний про абсолютную секретность, данных Ладмиру, вообще было смертельно. Время, остававшееся до коронации, текло как песок сквозь пальцы. Одноклассники заметно оживлялись при виде меня и, по-моему, даже организовали некий тотализатор, естественно ставки были отнюдь не в мою пользу. Я решила пойти ва-банк и сказала, что ставлю на себя двадцать золотых из будущего выигрыша. Надо мной посмеялись, и сказали, что выплачивать мне потом долги до окончания школы, но ставку приняли, тем более, скорее всего, других таких дураков не нашли. Я, хоть, сразу пожалела о своем решении, посоветовала одноклассникам готовить денежки, чтобы расплатиться со мной за пари. Мне в тысячный раз порекомендовали готовить лучше некую свою часть тела. А я подумала, что во всем этом сумасшествии хорошо одно — что в предвкушении порки они не предпринимали новых попыток отомстить.
